Место рядом со мной (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Причаливаю. По-моему, где-то здесь.

И действительно. Вот упавшее к воде старое дерево, за ним широкая тропинка.

Ты ждешь меня в гости, Мара? Опять расстелила красную дорожку? Смотрю на сеть вайфай. Её «IDOS2000» ловится. Забираю зеркало в чехле. Накидываю ручку на плечо. Иду спокойно по этой тропинке, словно возвращаясь домой, ощущая, что где-то справа вот-вот должен появиться её домик на ножках. Издали вижу пламя маленького костра и стараюсь идти потише.

Достаю ствол, взвожу курок и пытаюсь ещё раз убедить себя: это не мой выбор, это её выбор!

Мара сидит у костра, спиной ко мне. И тихо поёт ту же странную «горловую» песню, которую в моём сне пел тот седовласый на берегу озера, в котором я вязнул. Это завораживает. Но я стряхиваю с себя морок.

Не реагирует на моё приближение. Приставляю ствол к её затылку, опуская зеркало на землю рядом с ней.

Эпилог

Приставляю ствол к её затылку, опуская зеркало на землю рядом с ней.

– Привет, шаманка.

– Доброй ночи желать не буду. С добром ко мне не приходят.

– Где твоя рысь?

– На охоте.

– Ты же не врёшь мне?

– Нет. Йага охотится на волков.

– Людоедка и волкодавка?

– Именно так.

На запястье Мары браслет. Чувствую облегчение от того, что её кисть не ампутирована, потому что это был единственный реалистичный способ избавиться от браслета, который я нашёл.

– Как ты это сделала?

– Обошла твоё украшение? Элементарно. Дитилин – вещество краткосрочного действия. Отключает мышцы, отвечающие за дыхание и сердечную мышцу. Но ненадолго. Десять-двадцать минут – и его активность падает в геометрической прогрессии. Но для того, чтобы умереть, достаточно и минуты, да. За воротами меня встретила реанимационная машина, которую организовал Иван. Они положили меня под аппарат искусственного дыхания и включили стимулятор сердечной мышцы на полную мощность. Одновременно воткнули капельницу, чтобы быстрей вывести барбитурат, дитилин и продукты его распада. С остальным моё здоровое тело справилось само. Было жёстко, но умру я не от дитилина, а так, как решила. И это не будет спонтанно.

– Будет, Мара. Если мы с тобой сейчас не договоримся – будет.

Она медленно встаёт. Делаю два шага назад, не отводя от неё прицела. Разворачивается. И внутри меня щемит. Я не хотел бы стрелять в лицо. Грудь сводит от болевого спазма. Пусть это всё закончится скорее… Хоть как-нибудь.

В её взгляде столько власти надо мной, что язык больше не поворачивается требовать ещё что-то.

– Я прошу тебя, Мара. Мы можем стать родными...

– Мы давно родные. Просто ты не помнишь.

– Мара, поехали домой.

– Мы с тобой дома, Серый.

В какое-то мгновение я вдруг понимаю, что не выстрелю. Что лягу, как она и предложила, к её ногам. И даже буду носить ей эту чёртову зайчатину. Я остаюсь, блять, ты победила, шаманка. Пусть очень немного будет у меня времени, но умрёшь ты не от моей пули. Я готов принять твоё предложение, Мара. Пусть моё место будет рядом с тобой.

Ствол начинает медленно опускаться, словно прочерчивая линию между её глаз по красивым губам, по вздёрнутому подбородку… Между грудей… Ниже…

Неожиданным ударом меня сносит с ног пахнущей острым мускусом стихией, сминая животным ужасом. Кисть рефлекторно сжимается, я слышу выстрел…

Меня почему-то контузит от его громкости. А может, и не от этого. Мы летим на землю все трое. В ушах громогласное животное рычание вперемешку с довольным кошачьим урчанием. В голове звенит, тело не слушается. Шея немеет и полыхает.

– Уйди, Йага… – слышу хриплый стон Мары. – Всё… Пошла вон… Не трогай его… Ешь своего зайца.

Зрение отказывает мне, и я не слышу ничего, кроме её голоса. И левой кистью чувствую, как она сжимает мою руку.

Меня кружит на таких «вертолётах», словно я нажрался до полубессознательного состояния и никак не могу вырубиться. И теперь немеет всё тело. А пахнет почему-то ржавым мокрым железом. Тошнотворно…

– Я бы не выстрелил… – пытаюсь прохрипеть, а во рту уже булькает кровь.

– Знаю, – бормочет она, постанывая и сжимая крепче мою кисть, но я уже почти не чувствую этого.

Ты знала, что я не выстрелю, и не остановила свою убийцу, Мара?!?

На меня накатывает обида, мне хочется дать ей сдачи. Сильно дать. И того выстрела в живот недостаточно! Сука!!! Надо было стрелять. В затылок. Без всяких разговоров!! Хочется разорвать её так же, как сделала это со мной она!!

Но тело не подчиняется, глаза не видят.

– Успеешь ещё...

Я умираю. Это очень страшно.

– Успокойся. Страх и ярость превратят тебя в животное. Если ты возьмёшь их под контроль, сможешь родиться человеком. И я тебя отпущу… Буду искать другую няньку…

Но гул несёт с собой знакомый ужас, и я словно резонатор для этого жуткого гула и лязга, моё тело начинает биться в этой психоделической агонии.

– Ну, как знаешь, Серый.

В какое-то мгновение меня словно подкидывает вверх, и я вижу нас сверху. Эмоции вдруг отпускают, и я просто растерянно созерцаю.

В её животе снова дыра. Точно там же, где и первая. Крови опять очень много. Но я отчего-то абсолютно уверен, что она не умирает.

Повернувшись на бок, она прижимает к ране ладонь. Второй рукой стягивает чехол с зеркала.

Её рысь что-то роет в отдалении. Это где-то за моей спиной, но я почему-то это вижу.

– Я расскажу тебе сказку, – шепчет она. – Про серого волка и красную шапочку… Шапочки, правда, не будет… Но в её косу будет вплетена красная лента… Ты сразу её узнаешь… Девочку… лет тринадцати… И тогда ты вспомнишь…  что ты на самом деле не волк… а человек… «Красная шапочка» – твой путь обратно… твои врата… Она тебя выпустит… А пока – служи, как обещал.

И меня втягивает в зеркальный тоннель под её ладонью.

Мне темно… мне тесно… мне тепло… мне мокро… Я чувствую запах… молока?... Я слышу волчий вой. Он не пугает меня, как когда-то. Вой говорит мне о том, что я в безопасности.

Я дома.

Конец.

notes

Примечания

1

В переводе с алтайского «переход через порог».