Слушаю и повинуюсь - Мария Сакрытина

С трудом выяснив из его воплей, что царевич в опасности, стража быстро рассредоточилась по саду. Несколько человек, включая явившегося на шум накиба, вбежали в башню – отчего порядка там не прибавилось, – нашли разбуженного наследника под кроватью и под охранной, стыдно сказать, немощного старика. Устыдились и проявили еще большее усердие в поимке убийцы.

– Молодцы, птенчики, трудятся, – хихикнул Валид, выглядывая из окна и изучая суматоху в саду. – Зуб даю, Амин, твоего убийцу теперь не то, что к башне, к дворцовым воротам не пустят.

Амин стянул бороду и, прислонившись к стене, устало закрыл глаза.

– А я тоже туда хочу! – отпихивая Валида от окна, заныл царевич, – я тоже умею мечом! Вот! – и, выудив невесть откуда меч, с которым Амин танцевал, чуть не оставил Валида без носа.

Амин дернулся было забрать клинок, но Валид, уперев руки в боки, заносчиво вздернул спасенный нос.

– Ха, мечом он умеет. А из рогатки слабо?

Царевич выронил клинок и нахмурился.

– Нет… А что это?

Валид округлил глаза.

– Рогатка – это ве-е-ещь! Ну, если ты меня очень попросишь, я научу.

Царевич топнул ножкой.

– Я приказываю!

Валид фыркнул и длинно, наполовину на странном языке, но все равно понятно послал наследника с его приказами… к Вадду. И дальше. А потом еще дальше. Царевич беспомощно оглянулся на Амина. Юноша, в свою очередь, посмотрел на Валида – воплощение непоколебимости – и устало предложил:

– Скажите «пожалуйста», о мой прекрасный господин.

– Да, малой, учись говорить волшебные слова, – вставил Валид.

– Что в нем волшебного? – буркнул царевич. – И вообще, как ты смеешь…

Назревала очередная бурная драка, и Амин потихоньку вышел, прикрыв за собой дверь. Поднял с пола стрелу, задумчиво покрутил, изучил оперение. Отбросил. Огляделся.

Близилась ночь, а он слишком устал, чтобы участвовать в забавах шкодливых детей, но спать уже тоже не хотелось. Амин вздохнул и, заметив в углу, на ворохе шалей, ларчик, не удержался: достал и открыл. Кисточки, краска и сложенный в свитки папирус его приятно удивили.

Что ж, есть занятие на вечер.

– Амин, мелкий сказку требует, – распахивая дверь, возвестил Валид. – Он меня уже достал, так что твоя очередь рассказывать. Мне с ним уже невесело… О, что ты пишешь?

И ничтоже сумняшеся заглянул юноше через плечо. Сощурился – единственная свеча скорее распускала тени, чем освещала, но Амин, похоже, этого не замечал, сноровисто выводя замысловатую вязь на тонком свитке.

– Клянусь моими крыльями, – выдохнул мальчик, наблюдая, как быстро движется рука юноши, – ты не из простых. Или все детство провел в храме. Хм… а кстати, тебе это подходит. У Аллат, если я правильно помню, всех учат смирению. Особенно мужчин. Потому что только очень смирившийся… э-э-э… смиренный мужчина будет терпеть эту истеричную сучку.

– Не богохульствуй, – пробормотал Амин, не сбившись.

Валид вытаращился на него.

– Что, ты серьезно из храма?

Амин промолчал, и Валид ответил сам:

– Нет, иначе ты бы каждый рассвет встречал этим их дурацким «Ом-м-м!». Кстати, Аллат до сих пор уверена, что это означает «красавица».

– Потому что это означает «красавица», – откликнулся Амин.

– Наивный, – усмехнулся мальчик. – У бедуинов, например, это значит…

– Сказку, значит? – перебил Амин, разглаживая пергамент и давая написанному высохнуть. – Хорошо, постараюсь что-нибудь вспомнить. Хотя уверен, у тебя это получилось бы лучше.

– Перебьется, – буркнул Валид, вглядываясь в вязь волн и закорючек. – Интересно… этим письмом пользуются в Шуруке, не так далеко от Гарибы. И в султанате Ямма, но это совсем у Иблиса на загривке. В Угруде уже не ставят надстрочные знаки, а у тебя их полно. Хм… так вот зачем ты в Гарибу так рвешься? Домой тянет?

– Какой ты начитанный, – свернув папирус, откликнулся Амин.

– Эй! Ты не ответил, – воскликнул Валид, когда юноша прошел к двери. – В Шуруке полно светловолосых, как ты, хотя они там тоже пришлые, из…

Амин громко фыркнул и скрылся за дверью. Валид тут же схватил пергамент, развернул, но, вчитавшись, скорчил разочарованную мину.

– Тоже мне… записки путешественника.

И, подскочив, бросился к двери. Амин наверняка уже закончил причитания о «луноликом царевиче» и переходит, наконец, к сказке. Валиду нравились человеческие сказки – особенно про богов. Такие забавные – ни слова правды, но какая же искусная ложь!

– Хотите послушать о прекрасной хумай, о мой ясноглазый господин? – тихо поинтересовался Амин, вспомнив лазоревую птицу-видение.

Царевич, сидя на кровати, с энтузиазмом закивал. Валид, тихонько прошел к окну, уселся, глядя на темное небо. Этот бред про влюбившуюся в человека птичку он слышал уже раз сто, но голос юноши все равно успокаивал. Жаль, что не будет интересной сказки – но можно же и не вслушиваться в слова.

– Ты знаешь, что все это ложь? – поинтересовался Валид, когда сказка закончилась, и царевич ровно засопел, перевернувшись на бок и расслабившись во сне.

Амин тоже сел у окна рядом с Валидом.

– Ты же помнишь, я не верю в хумай.

– В Аллат ты при этом веришь, – вскинул брови мальчик.

– Ее я вижу, – улыбнулся юноша. – Каждый день. А птица-удача…

– Зря, – ровным тоном заметил Валид. – Она существует.

– И ты тоже ее знаешь? – скептично улыбаясь, проговорил Амин.

Валид тоже улыбнулся.

– Она бы никогда не смогла полюбить человека.

– Почему? – помолчав, спросил Амин. – Даже недоступная Аллат смогла. Помнишь историю о прекрасной заре? Или это тоже ложь?

– Нет, – отозвался мальчик. – Но тут другое. Ты можешь представить, что птица, которую постоянно ловят, полюбит охотника? Извини, Амин, такое только люди могли придумать.

– Но почему-то же придумали. Значит, что-то такое было? – пожал плечами Амин.

– Было, – тихо откликнулся мальчик. – Был юноша. Вовсе не прекрасный, не смелый, но умный. Могущественный колдун. Он действительно поймал прекрасную хумай – и, чтобы не улетела, посадил в клетку. Она пела только для него, а он не выпускал ее, пока не умер.

Амин посмотрел на мальчика, но тот, замолчав, изучал беззвездное небо – лицо ничего не выражало. Точно маска для празднеств во славу Манат.

– Человеческая легенда мне нравится больше, – пробормотал юноша.

Мальчик покосился на него и кивнул.

– Мне тоже. Но это всего лишь легенда.

Амин отложил кисточку и прислушался. За несколько комнат от него визжали и гремели, словно сотня котов забралась на кухню, учуяла жбан с рыбой, взяла его штурмом, но крышку поднять не сумела.

С некоторых пор Амин стал серьезно волноваться: а выдержит ли крыш… башня две недели. Точнее, уже полторы, но все равно слишком много для двух непоседливых мальчишек.

Требовались срочные меры.

Амин с сожалением свернул свиток, убрал в ларчик, стащил с себя абаю, оставшись в легких шальварах, и критически огляделся, оценивая «поле боя». Размеры впечатляли, но сначала это всегда так.

Юноша стиснул зубы и направился в самый грязный угол. Смастерив метелку из тяжелой связки испорченного папируса, принялся выметать остатки чьего-то ужина.

– Что, все пишешь, путешественник? – фыркнул Валид, распахивая комнату. И тут же подался обратно – вместе с облаком пыли. – Эй, ты чего?! Решил устроиться к царю чернорабочим?

– Нет, – спокойно отозвался Амин, вытаскивая самодельный мешок из грязной шали, доверху наполненный мусором, за дверь. – Клад ищу.

Мальчишка уставился на него.

– Какой клад? Здесь?!

Юноша пожал плечами и показал изящную яхонтовую брошь в виде птицы-феникса. Мальчик сложил губы трубочкой, глядя на нее.

– Фи. Это двадцать вторая царская жена тут пря…

Амин, не слушая, приколол феникса на абаю мальчика. Тот умолк, удивленно разглядывая сверкающее в солнечных лучах украшение.

– Тебе идет, – улыбнувшись, заметил юноша.

Мальчик покосился на него исподлобья.

– Значит, оставлю себе, – решил он, поворачиваясь и так, и эдак, пытаясь рассмотреть брошь под разными углами. – Думаешь, тут где-то еще бусы к ней прилагаются?

Амин снова пожал плечами.

– Не знаю, но что найдешь – твое. По праву завоевателя.

Валид громко фыркнул, но к уборке подключился – с энтузиазмом кота, гоняющего мышь. И очень скоро оказался увешан бусами, кольцами и браслетами по самые уши.

А какое-то время спустя Амин с удовольствием наблюдал, как Валид подключает к уборке царевича.

– Ты никогда не брал в руки тряпку потому, что тебе ее не доверяют. Я уверен, ты, малой, просто не справишься. Поэтому отойди, и не мешай настоящим знатокам!

Конечно, царевич обиделся и вознамерился показать Валиду, кто тут настоящий знаток.

Вместе мальчишки развернули такую кипучую деятельность, что башня вздрагивала всю ночь, зато наутро ни в одной комнатке не осталось ни пылинки – вся была на чумазых детях. Потом она плавно перекочевала в бассейн – когда Амин разобрался с местным водопроводом.