Зоны нейтрализации - Богдан Петецкий

Как я и сказал, я думал о том, что нам предстоит сделать, и только о том.

Как и сказал...

И тут вдруг понял, что перед тем, как приступить к посадке, мы болтали. Все трое. Излагали глупые допущения, выказывали эмоции, пустились в умственные спекуляции, лишенные, по сути дела, реальной под собой почвы и не ведущие к выводам, непосредственно предшествующим поступкам. Как дошло до такого? Или мы перестали быть отрядом инфорпола, идеально воспринимающим и интерпретирующим любой факт, любую информацию, словно были единым мозгом, а не тремя, с детства приученным к безошибочно точной оценке событий, натренированным в кругу психотрона и доведенным до автоматизма многими годами обучения? Нет. Так что же?

Я не искал ответа на этот вопрос. Я должен был все свое внимание сосредоточить на задании. Но подумал, что такой разговор был, вне сомнения, первым за всю историю Корпуса.

Мы опять находились над дневным полушарием. Провалились до километра над поверхностью в вертикальном падении, амортизаторы кресел болезненно мяукнули, как всегда на долю секунды запаздывая, ракеты перевернулись. Стоя на огне, мы шли вниз, на экранах с каждой минутой росли очертания пологих холмов, сливающихся на западе в обширную равнину. Ближайшие возвышенности, уже опаленные пламенем, начали коптить, из кормы высунулись рычаги посадочных лап, соседние склоны еще раз озарились пурпурным огнем, мощный, пружинистый удар телескопических опор.

Мы стояли.

– К старту!

– Есть к старту! – буркнул Рива.

Мы сидели неподвижно, руки повисли над пультом управления. Секунды шли. Примерно в ста метрах от нас, у подножия холма, садился «Меркурий». «Кварк» на мгновение исчез из поля зрения. Но тут же появился снова, уже значительно ближе. Снагг вел его на вершину. Заботился о секторе обстреле. Кроме того, он будет служить нам радиомаяком. Мы опустились на середине склона, на равном расстоянии от вспомогательных кораблей.

Мы спокойно выждали десять минут. Вычислитель повторил данные, полученные при анализе грунта. Скорлупка прочная, по крайней мере с ее стороны нам не грозили никакие неожиданности. Облака пыли, поднятые отдачей двигателей, при посадке ракет, медленно опадали. Лакей молчал. Глазок контрольной лампочки счетчика Гейгера выглядел невинной, черной пуговкой. Динамики наружного прослушивания не издавали ни малейшего шороха. Если не считать поскрипывания корпуса и посадочных лап, разогревшихся во время посадки. Но то были знакомые, привычные голоса, не доходящие до нашего сознания.

– «Кварк», – сказал я. Снагг немного наклонился над пультом.

– Двойное кольцо.

Вдоль носа ракеты, стоявшей на вершине холма, раздвинулись узкие, черные бойницы. Теперь все звено кораблей находилось внутри поля обстрела излучателя антиматерии. Мы запрограммировали автоматы наводки «Меркурия» и своего корабля. Нос «Кварка» резко раскололся, словно перезревший фрукт, из него высунулась тридцатиметровой длины антенна, распустившаяся наверху паутиной рефлектора. Теперь этот корабль взял на себя функции нашей коммуникационной централи.

– Код, – бросил я.

– Есть код, – повторил Рива.

Мы подождали, пока бортовой компьютер кончит передавать на передатчик данные о посадке и предварительные результаты анализа грунта. База получит полный отчет. Мы уже сделали больше, чем две предшествующие экспедиции. Правда, они прилетели сюда без запрограммированных излучателей. Точнее, запрограммированных так, чтобы сметать с пути все попадающееся, не ожидая приглашения. И они не были экспедициями Корпуса.

На пятнадцатой минуте после посадки отвалились вытянутые люки транспортных отсеков. По ним легко, на бесшумно работающих двигателях, спустились наши средства передвижения. Возле посадочных опор «Урана» притаились три «Скорпиона», напоминающих задравших головки плоских, покрытых броней насекомых. Со стороны «Меркурия» приполз «Фобос», самая тяжелая из наших машин, предназначенная для разведки на неизвестной территории.

Во всем флоте Корпуса было всего несколько машин такого типа. «Фобос» обладал универсальным излучателем антиматерии и автономной аппаратурой нейромата. Запасы энергии его реакторов были практически неисчерпаемы.

– Попробуй здесь поудобнее устроиться, – сказал я Снаггу. – Рива идет со мной.

Он не ответил. Даже не посмотрел в мою сторону.

Мы неторопливо собрались. Скафандры весили здесь немного больше, чем на Луне. Мы взяли с собой полный контактный ассортимент и все, что потребуется, если чужаки не пожелают устанавливать контакта.

Стоя в открытом люке, я скользил взглядом вдоль линии горизонта. Пологие, почти правильные горбы холмов тянулись к востоку, до закрывающей горизонт ломаной стены, окружающей, должно быть, угасший тысячелетия назад кратер. Немного к северу, разве что значительно дальше, такая же преграда отмечала свое присутствие тоненькой, фиолетовой ниточкой. Я посмотрел вправо. Тут пологие волны холмов, напоминающие прибрежные дюны, убегали бесконечными рядами до самого горизонта.

Чужая планета. Даже не планета. Спутник. Ни следа присутствия хозяев. Милый, безлюдный край. Какая разница, что чужой. Но край этот не был безлюден. Где-то, среди этих возвышенностей, вблизи скалистых хребтов или же кратеров высадились пришельцы с Земли. Той, настоящей. И они тоже стояли не на безлюдной поверхности. И не среди существ, которые мечтали бы о гостях из нашей системы.

Я потуже затянул пояс, повернулся спиной к открытому пространству и сошел на плоскую лапу подъемника, направляющие которого шли вдоль опоры, нижний конец которой упирался в поверхность планеты.

Оказавшись внизу, я снова повернулся и сделал шаг вперед. Твердая, монолитная основа. Я топнул. Загудело. Словно я грудью ткнулся в массивный край гигантского колокола. Сделал несколько шагов в сторону «Фобоса». Услышал шорох позади. Мы оба, я и Рива, стояли на поверхности второго спутника Третьей планеты чужого солнца, гораздо более чужого, чем мог кто-либо вообразить до времен первой экспедиции.

– Все в порядке, – неожиданно услышал я спокойно голос Снагга. – «Гелиос» дает пеленг.

– Порядок, – буркнул я. Повернулся и кивнул Риве. Через минуту мы с трудом карабкались на панцирь «Фобоса», следя за тем, чтобы аппаратурой скафандров не зацепиться за выступы излучателей и манипуляторов.

Прошло двадцать минут. Мы удалялись от места посадки спиральным поисковым маршрутом, ощупывая территорию лучами радара и зондами. Эхо сигналов неизменно возвращалось к чутким ушам нейромата и датчикам автоматов наводки, не принося никаких беспокойных вестей.