Жемчужина гнева - Марина Ушакова

прыгнуть вниз и разбиться. Возле него можно повеситься на как будто специально приспособленных для этой цели столбах, а можно выбрать уютную скамью и выпить яд, любуясь огнями города. Самое романтическое, красивейшее и гостеприимное место для отказа от жизни. Городская служба раз в сутки присылает рабочих, чтобы убирать редкие тела несчастных. И никакого расследования не последует. И не будет никакой огласки. Человек просто исчезнет и всё. Никому не нужный, как и все, кто живёт под куполом.

Роно поднял голову, размазывая по узкому лицу косметику. Он был мужчиной. Его тело и психику изуродовали учёные Тайной Канцелярии. Но внутри он по-прежнему мужчина.

Ведьмак поднялся и, сбросив платье, прошёл в гардеробную, где не без труда нашёл брюки, свитер и куртку. Бросив на спящего мужа взгляд, полный брезгливости, Роно быстро натянул одежду и наслал на мужчину пыль крепкого, беспробудного сна. Захватив деньги и кое-какие магические вещи, в числе которых был хрупкий сосуд с плотной крышкой, кинулся на улицу босиком. Он уже поднял руку с удостоверением ведьмака, как заметил фонарный столб с вырванным куском металла. Так, а это уже интересно.

Роно подошёл ближе и осмотрел столб. Место повреждения свежее, даже снегом ещё не присыпало. Ведьмак слышал, а позже получил и подтверждение, что в Менделеевске есть маги, колдуны и чародеи. Но все они делятся на две касты — созидатели или целители и разрушители. Созидатель или целитель не осилит магию, способную рвать металл. А чародей, приходивший в поисках девушки, имел все признаки созидателя: сияющие глаза, светлые, в данном случае седые волосы и светлую кожу, пахнущую хвойными смолами. Повреждённый столб освещения — безусловно, его работа.

Глаза ведьмака расширились от ядрёной смеси страха, восхищения и изумления. Он впервые увидел собственными глазами чародея, обладающего поистине удивительным даром! Любой созидатель, чтобы вылечить тяжёлую болезнь должен работать в паре с разрушителем: разрушитель уничтожит болезнетворные бактерии и вирусы, избавит страдальца от больных клеток, а позже в бой за здоровье вступает созидатель, восполняя организм здоровыми клетками и восстанавливая тело. Иначе никак.

Губы Роно дрогнули в улыбке. Он протянул руку и, пошептав, создал иллюзию неповреждённого столба. Его магия раскроется только в двух случаях: если столб когда-нибудь упадёт из-за повреждений или в минуту смерти ведьмака, сотворившего видимость цельности конструкции.

— Так-то лучше. Не нужно пока никому знать о твоём таланте, чародей. Но и я не лыком шит. Тоже кое-что умею такое, что другим ведьмам не по силам.

Закончив выправлять иллюзию, Роно бросился к дороге, размахивая своим удостоверением всем проезжающим машинам. Никто не смел отказывать чародею или ведьме, если они требуют транспорт. Так и вышло: вторая машина с натужно работающими дворниками на лобовом стекле остановилась рядом, и Роно прыгнул в тёплый салон.

— Мост Смерти! Гони же! Заплачу в сто раз больше, чем тебе платят на твоей убогой работе! Гони так, как будто все дьяволы дышат тебе в спину!

Водитель ударил по газам, подозрительно покосившись на странного молодого мужчину с грязным лицом и лихорадочно горящими глазами. Точно ведьмак. Но он определённо спятил, раз решил нарушить самый строгий закон о привязанностях. Иначе, зачем ему понадобился мост Смерти? Явно кто-то ему близкий решил свести там счёты с жизнью, а этот чудак торопится спасти. Надо доложить в ТК.

Ведьмак повернулся в сторону водителя и зашипел как змея, раскрывая огромную, бездонную пасть.

— Подумай хорошенько, стоит ли писать на меня донос, — прошипела огромная пасть в лицо водителю. Тот дёрнулся и, побледнев, сильнее ухватился за руль, выжимая из машины всю возможную скорость. Он подумал. И забыл о своём намерении. Остался только страх, что рядом сидящий ведьмак крайне опасен и сердить его не стоит.

Роно усмехнулся. Стоило лишь выбить человека на страх, как он тут же поддастся и остальному воздействию. В данном случае удалось надолго стереть из его памяти желание донести в ТК о нарушении закона.

Но улыбка ведьмака мгновенно исчезла, когда он заметил на встречной обочине свет фонаря-Разоблачителя. Фонарь нёс в руке огромный чародей, и Роно узнал его — Сило! Луч потянулся к машине, в которой ехал ведьмак.

Роно закрыл глаза и вцепился зубами в самое болезненное место на руке, взвыв от боли. Только так можно было обмануть Разоблачителя. Боль изменяла состав гормонов в организме, на которые реагировал аппарат по поиску любящих людей. Луч скользнул мимо.

— Не знаю, кого я так люблю, к кому я так привязан, но этим меня не возьмёшь, — Провожая исчезающую в пурге громадину, прошептал ведьмак, едва не теряя сознание от боли. Зубы разжал только тогда, когда машина въехала на мост Смерти. Он с досадой отметил, что после операции, проведённой в стационаре Тайной Канцелярии, его стойкость существенно пошатнулась. Он бы всё отдал, чтобы вернуть себе свою природу. Чтобы снова ощутить прилив сил и уверенности. Чтобы больше никогда не испытывать стыд и вину перед самим собой. Не пугаться по вечерам своего отражения в зеркале. Не ловить уничижительные взгляды прохожих: мужскую похоть, женскую зависть, презрение тех, кто никогда не знал изуродованных мужчин Даулласа; не слышать издевательский смех подростков, которых могут уже завтра отвезти на такую же операцию и сломить волю в школе переориентации с немыслимо жестокими внутренними законами.

Лидия потёрла замёрзшие руки и вздохнула, глядя на красивейший закат. Зимнее солнце уходило за горизонт, оставляя необычные розовые полосы вдоль крыш зданий. С моста город казался вымершим. Такая тишина. Ни звука. Наверное, если прислушаться, можно услышать, как падает снег. Мороз пощипывал лицо. Где-то далеко слышался звук автомобиля, пробирающегося сквозь временно стихшую вьюгу. Одна за другой появлялись в небе звёзды. Ещё слабые, нежные точки.

Достав из кармана флакон с инициалами “Р.Р.”, девушка открыла пробку. Никакой обиды не осталось. Только страх будущего. Отец продал её Тайной Канцелярии. Продал её с потрохами, как вещь. Что её ждёт там? Нет, чтобы не происходило в ледяном Дворце, Лидия не хотела идти на поводу у меркантильного отца. Она никому не достанется.

Жидкость во флаконе замёрзла, и Лидия, сжав его в руке, грела, глядя на медленно парящие снежинки. Она могла бы остаться, если бы у неё была хоть малая часть надежды. Но Марка она отвергла, а кроме него никто её не любил. Но это было давно. И они были детьми. Возможно, Марк уже женился по лотерее, и счастлив в браке. А может, его давно нет в живых. Да и к чему всё это? Не влюбилась ли она в Марка? Чепуха. Мелкий, тощий мальчишка с