Мари-Бланш - Джим Фергюс

что, Рене чувствовала себя с ним в безопасности; объятия Габриеля защищали ее от капризов и ревности холодной матери, от двойственности любимого нерешительного отца, ведь она знала, оба они не замедлят отослать ее в монастырь на воспитание к жестоким девственницам-монахиням, как когда-то отослали ее обреченного братика умирать в горы Швейцарии.

— Пожалуйста, Габриель, — попросила она, — пожалуйста, не позволяй им отослать меня в монастырь.

— Никогда, — ответил виконт.

2

Ежегодный новогодний бал леди Уинтерботтом был в обществе главным событием сезона, большим и ярким спектаклем, на котором присутствовали самые видные семейства Каира и Александрии, европейцы и египтяне. И к восторгу Рене, виконт Габриель де Фонтарс решил сопровождать ее и на этот бал.

Лорд Герберт и леди Уинтерботтом приветствовали прибывающих гостей в огромном холле у подножия широкой мраморной лестницы. По новогодней традиции оба они были костюмированы: лорд Герберт — Старик Время — облачился в старый картофельный мешок, подпоясанный веревкой, и держал в руке косу; леди Уинтерботтом — Умирающий Год — была в старом изношенном платье и густо набеленным лицом походила на привидение.

Едва только виконт с племянницей вошли в «Мена-хаус», леди Уинтерботтом схватила Рене за руку.

— О, Габриель, она само совершенство! Такая юная и свежая. Вот кто непременно должен сыграть роль Нового Года. Быстро, деточка, идемте со мной, мы наденем на вас костюм.

Виконт даже запротестовать не успел, леди Уинтерботтом уже увела Рене в бельевую, где домоправительница сняла с девочки новое белое платье и надела на нее прозрачную золотую джеллабу и кружевные панталоны. На шею Рене леди Уинтерботтом повесила венок из свежей омелы.

— Чудесно! — провозгласила она. — Совершенно очаровательно! Сущая леди Годива[8]!

Вернувшись в холл, набеленный Умирающий Год в изношенном платье занял свое место подле Старика Времени в картофельном мешке, и они сообща представили Новый Год прибывающим гостям.

С другого конца холла Габриель заметил Рене и поспешил к ней.

— Боже милостивый, мадам, ребенок почти раздет! — сказал он леди Уинтерботтом.

— Естественное состояние для детства, виконт, — ответила леди Уинтерботтом. — Все абсолютно невинно.

— Сквозь ткань просвечивает ее грудь, — сказал Габриель, — это непозволительно.

— Грудь подростка, виконт, объект скорее прелестный, чем непристойный, — возразила леди Уинтерботтом. — Уж вам-то, виконт, ее дяде и приемному отцу, это прекрасно известно.

Как раз в эту минуту к встречающим подошел лорд Макфиконт Битт, слывший самым богатым человеком в Англии. Он остановился перед Рене, оглядел ее с головы до ног и одобрительно заметил:

— Что ж, если это знак, то тысяча девятьсот четырнадцатый будет прекрасным годом. В самом деле, прекрасным!

— Да, я вижу, как этот старый развратник прельщен отроческой грудью, — яростно прошептал Габриель леди Уинтерботтом, когда лорд Битт прошел мимо.

— Прошу вас, виконт, не устраивайте сцену, — проворчала леди Уинтерботтом. — Будьте добры, не портите мой праздник.

Иные дамы, проходя мимо встречающих, смотрели на Рене с несколько меньшим энтузиазмом, особенно если их мужья выказывали явный интерес к ее костюму.

Как только прибыл последний гость, Габриель подошел к племяннице и крепко схватил ее за плечо.

— Ступай оденься, — приказал он. — Я не желаю, чтобы ты всю ночь разгуливала полуголая… Вы привлекли к ней всеобщее внимание, мадам, — сказал он леди Уинтерботтом. — Разве вы не видите, что все мужчины глазеют на нее? Довольно!

— В бальном зале сейчас заиграет мой венгерский оркестр, и Новый Год должен непременно исполнить первый вальс со Стариком Временем. Прошу вас, Габриель, нельзя нарушать традицию. Это будет большая неудача для всех нас и скверное начало нового года, который и без того сулит изрядные трудности. Сегодня здесь собралась самая влиятельная британская знать, и ваше буржуазное ханжество сейчас не ко времени. Только один танец, первый вальс. Больше я ничего не прошу. Пожалуйста, виконт. Умоляю.

К удивлению Рене, Габриель уступил и вместе с другими гостями наблюдал, как она танцует первый вальс. Граф и графиня — оба с глубоким огорчением — тоже наблюдали, как их полуобнаженная дочь танцует с лордом Гербертом под одобрительные аплодисменты гостей.

— Мы погибли, — прошептал граф жене. — Она никогда не найдет себе мужа. Какая порядочная семья захочет ее?

Как только вальс закончился, Габриель подошел к Рене и прямо с паркета буквально утащил ее прочь, чем вызвал смешки и хихиканье некоторых гостей. Сама Рене наслаждалась всеобщим вниманием. Ей нравилось, что мужчины смотрят на нее, а женщины ревнуют. В особенности же ей нравилось злить дядю, вынуждать его дурно вести себя на главах у друзей и знакомых. По правде говоря, она бы охотно осталась в костюме Нового Года на весь вечер.

— Изволь сию минуту переодеться! — прошипел Габриель. — И прекрати самодовольно улыбаться.

— Идея была не моя, — сказала Рене. — Не понимаю, почему вы сердитесь на меня.

— Потому что ты явно получаешь удовольствие, — сказал он. — И все это видят.

— Разве на балу не полагается получать удовольствие? В канун Нового года?

— Иди переоденься.

К тому времени, когда Рене вернулась в своем платье, гости уже собрались у буфета, восхищенно любуясь искусными пирамидами кулинарных шедевров — фуа-гра и икра, лангусты, устрицы и трюфели, не говоря уже о десятках серебряных ведерок со льдом и бутылками шампанского «Дом Периньон». Когда большинство гостей расселись, леди Уинтерботтом выслала между столиками наемных исполнительниц танца живота, и те, вращая бедрами, принялись демонстрировать свои обнаженные пупки.

Опасаясь потерять племянницу из виду, Габриель с тех пор, как она переоделась, не выпускал ее руку. Но вскоре к ним вновь подошла леди Уинтерботтом:

— Поскольку ваша дочь теперь полностью одета, виконт, вы должны еще раз отпустить ее со мной. Молодые люди хотят ей представиться.

— Охотно верю, — недовольно сказал Габриель. — Однако она молодыми людьми не интересуется.

— Вздор, — возразила леди Уинтерботтом. — Конечно же, интересуется. Все молодые люди интересуются друг другом. Полагаете, ей хочется все время находиться в обществе скучных стариков вроде нас, Габриель? Дайте мне ребенка. — Она взяла Рене за руку. — Я собираюсь познакомить ее с наследниками всех крупных состояний Александрии и Каира. Если она заведет себе молодых друзей, то сможет летом играть с ними в теннис. И как знать, может статься, среди них окажется и ее будущий муж!

Не дожидаясь ответа, но с тайным наслаждением отметив недовольство виконта ее последней репликой, леди Уинтерботтом поспешила увести Рене в другой конец зала, где толпилась золотая молодежь. Одни сидели за столиками, другие стояли кучками и разговаривали, молодые люди в костюмах, сшитых на заказ английскими портными, молодые дамы в стильных французских вечерних туалетах. Они курили английские сигареты и с пресыщенным видом