Фиктивная сделка - Алекс Эсмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видя, что переговоры результатов не принесут, подельник не стал спорить дальше.
***
Утром их запасы сильно истощились, благодаря приходу спортивных молодых людей. Так как денег у постояльцев подвала не было, те взяли натурой. Осталась десятая часть продуктов, и в основе своей, нечто несущественное, а значит и мало аппетитное. Дед был вынужден дать добро на внеплановый поход.
– Однако, это не отменяет твоей прямой обязанности, – заявил он, – Сбора материалов, сырья – нам нужны «дешевые и длинные деньги»! – загадочно окончил нравоучение партнер.
– Из всей речи я понял лишь последнее слово – «деньги». Но ты же знаешь, как тяжело они даются в рыночных условиях, в нечистоплотной дворовой конкуренции. Да что там – мы! Если прочесть газеты, так в этом городе с деньгами проблемы буквально у каждого: чиновников, дворников, врачей и даже мэра!
– Нашел с кем равняться…
– Именно – равняться.
Егор немного помолчал, улыбаясь.
– Но свое-то уравнение «с неизвестным» я почти решил. – бойко сообщил он.
– Что это значит?
– У нашего X скоро появиться имя…
– Уравнение? А ты точно подсчитал? У тебя что по математике-то было?
Егор промолчал. В последнее время он взял за правило не реагировать на предостережения Деда. Ему, безусловно, и самому все чаще становилось страшно, но положение, в котором мальчик находился, не оставляло пространства для фантазии и иных, безопасных перспектив.
– А что, если мы реализуем товар со складов на рынке? Пустим цену ниже оптовой, и вот он – навар! Дешевый, и …определенно, длинный.
– Боже тебя упаси! Не смей даже думать о подобном. На сосновском рынке торгуют только те, кто имеет официальное разрешение, и не от местных властей, а от хозяина рынка. И сколько бы продавцов там не стояло, можешь не сомневаться, он знает всех в лицо.
– Тогда откроем «точку» в другом месте. Или вообще – не здесь… Гениальная мысль…
– Которая могла прийти едино в детскую голову! Если бы это было так просто, я бы уже давно сидел на кассе со счетами в руках. Но, уверен, наши утренние гости не оценили бы моих коммерческих талантов, и прикрыли бы «лавку» раньше, чем она начала приносить дивиденды. Да и владелец склада тоже знает свой товар, и если кто-то вдруг начнет реализацию через неподконтрольные «филиалы»…
– Ясно.– задумчиво отозвался Егор.
Слова «касса» и «счеты» напомнили ему о найденной фотографии. А вдруг речь в договоре шла о складах – это ведь тоже недвижимость, которой можно владеть, и занимает она едва ли не самое центральное место в Сосновске.
– Слушай, ты же давно промышляешь там. Что тебе известно о владельце? – осторожно спросил он.
– Мутная личность…
– Но ты хотя бы видел его?
– Никогда!
– А как же…
– Если бы я встретил его на складах, мы бы с ним, разумеется, побеседовали… О вкусах, затем – о цене. Но это была бы последняя беседа в моей жизни…И очень высокая цена…
– Но ты мог видеть его издали, не вступая в диалог.
– Ты помнишь расписание, что я повесил на стене. Это для нас непреложное правило. Устав! В течении долгого времени я проводил замеры, наблюдал, сверялся, и в конечном итоге вывел, с точностью до минуты, расчеты – в какой день недели и в какой час можно появиться на складе не боясь наткнуться на недружественный отпор или физическое давление. Любые контакты с противной стороной запрещены! Запомни это хорошенько.
– Запомнил. – ехидно отозвался Егор.
Тревога товарища веселила мальчика. Дед прикладывал столько сил, чтобы запугать его, но вызвал лишь жгучее желание действовать, заявить о себе.
В девятом часу, накинув старое пальто, он вышел за новой партией товара, оставив подельника в напряженном ожидании.
***
«Да, нужно незамедлительно заявить о себе и своем праве, необходим ответный шаг с моей стороны! – рассуждал беглец. – Пускай враги не думают, что смогут запугать! А лучше всего – пусть сами начнут бояться!»
По дороге к складам он пытался прикинуть, каким образом это провернуть. Оставить послание – значит играть в открытую, идти напролом, что обычно выглядит глупо и незатейливо. А он не может предстать перед теми людьми наивным простачком. Он должен дать понять, что им придется иметь дело с равным себе. Но где взять интеллект взрослого, умудренного опытом борьбы, человека…
Дед не подходит, он давно смирился с положением мелкого жулика. Подросток вспомнил своего отца. И это тоже не вариант. Открытый характер родителя, доверчивость, жизнь в мире цифр и формул, в конечном итоге и погубила кандидата наук. (Тетка очень любила именовать его этим словосочетанием). Нет, Егор сам изобретет нужную тактику. Это будет скрытая война, партизанские вылазки, диверсии с предварительной артподготовкой, пристрелкой. Правда, на складе от планов сражения придется отказаться – слишком огромный объем товаров навынос пометил ему Дед. Руки будут заняты. А в случае побега, «груз» и вовсе придется скинуть… на потом. Ради мести он выберет другой, особый день! Вне расписания… Когда хозяин хранилища окажется на месте!
***
Егор вздрогнул. Он стоял у вентиляционной трубы, и только сейчас понял, что шел через склады, забыв о мерах предосторожности. Он не сделал обычную остановку у опор под мостом, не выждал время, не проверил – не идет ли кто следом… Сердце колотилось, запал энергии рядом с кирпичной стеной словно высосало все в ту же вентиляцию.
Мальчик огляделся по сторонам, затем пробежал назад, в конец переулка, который привел его к лазу. Осторожно выглянул – пусто. Вернулся к трубе. Трясущимися, замерзшими руками вытащил едва державшийся в щели камень, посидел с минуту, стараясь успокоить дыхание и пульс, но становилось все страшнее. Тогда он протиснулся внутрь и, попав в огромное помещение внезапно осознал, насколько наивными выглядели мечты о мести. Взрослые люди, сумевшие подмять под себя такой бизнес, напугавшие до дрожи в голосе даже маргинальные слои города, вряд ли испугаются угроз подростка. И все же… Оставить фото без внимания нельзя!
На этот раз Егор быстро набил пакет продуктами. Ему не потребовалось сверяться с инструкцией, он отлично запомнил расположение и ассортимент товаров. После чего застыл за ящиками, напротив кассы. Она больше не волновала его. Беспокоило подростка совсем другое. Новое чувство, возникшее накануне, желание сопротивляться. И, если уж проиграть, – то хотя бы в борьбе.
Он что-то лихорадочно соображал. Дольше тянуть не было мочи – страх усиливался. Беглец двинулся из укрытия, но какой-то шорох, едва заметный уху, заставил
