Научи меня жить - Елена Филипповна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Доставку кофе заказывали? – Аркадий вошел в палату к Герберту и замер.
У окна, опираясь поясницей о подоконник, стояла стройная женщина. Строгое платье, темные волосы убраны в тугой низкий узел на затылке. Не в это непонятное небрежно растрепанное нечто на макушке, что так любят молодые девушки, его студентки, а именно тугой узел и гладко зачесанные волосы. В руках у женщины был планшет, в котором она что-то читала и отмечала под руководством Герберта, сидящего за своим ноутбуком здесь же, но не рядом с ней.
– Аркадий? – удивился Герберт, развернувшись вместе со своим креслом на голос вошедшего.
– Аркадий Иванович? – а это удивление уже от женщины.
– Доброе утро! – они произнесли это уже вместе.
– Аркадий, чем обязан в столь раннее утро? Только не говори мне сейчас, что операция завтра не состоится!
Герберт хоть и развернулся к нему всем своим креслом, но остался на том же месте, где и был, он смотрел сейчас на Аркадия настороженно. А сам Аркадий смотрел сейчас на женщину и не верил своим глазам, узнав в этой красивой и стильной женщине недавнюю санитарку, которой он же сам и подписал увольнение несколько дней тому назад.
А еще говорят, что не одежда красит человека. Нет, не это он хотел сказать. Да неважно, что он хотел сказать, сейчас бы ему хоть что-нибудь сказать, а то молчит, как пацан на свидании, и смотрит на эту красивую женщину. Свидание? Да, Владу, вот такую, в платье, с идеальной прической и с легким макияжем, он бы позвал на свидание. Как же он ее сразу не увидел вот такой? Ведь ему нужна была секретарша. Он же искал толковую женщину. “Боже! Что я несу? И секретарша нужна, и на свидание бы позвал!”
– Владислава? Вы? – вот, произнес, наконец, хоть что-то и откашлялся.
– Она. И теперь работает не у тебя, а у меня!
Герберт, кажется, все понял за эти несколько секунд, что Аркадий пялился на Владу и молчал. И ох, как же не понравилось Герберту то, что он только что понял про Аркадия и его судорожные поиски слов. Аркадий чуть ли на физическом уровне почувствовал недовольство Герберта.
Владислава смотрела на Аркадия спокойно, даже дружелюбно, а ведь могла бы с обидой и злостью. Он повел себя, как последняя продажная сволочь, выбрав интересы больницы, а не ее.
Так. Стоп, машина!
Почему же он продажная сволочь? Разве можно выбирать между одной конкретной женщиной и целой больницей? Его детищем, его смыслом жизни, его всем, если уж быть честным! Владислава же умная женщина, она же все поняла, поэтому и не обижается на него – Аркадий это видит. Да и с чего бы ей обижаться? Он честно ее уволил, честно все выплатил. Хотя теперь-то Аркадий понимает ее мужа. Вроде бы и бывшего, он слышал от кого-то, что они в разводе, и уже пару лет, а мужик все не успокаивается и не отпускает. Такую женщину нельзя отпускать, а то быстро подберут и себе заберут такие, как Герберт, черт его дери! И когда только успел?
– Теряешь хватку, профессор! Ты не рассмотрел этот бриллиант, а я вот увидел. И теперь не отдам! Она еще и улетит вместе со мной, когда вы закончите меня препарировать! – вывел Аркадия из задумчивости голос Герберта.
Впрочем, с утверждением Герберта, что он теряет хватку, Аркадий бы еще поспорил, пожалуй. Он в свои года еще нравится женщинам, Аркадий это точно знает.
– А я решил сегодня в твоей компании кофе выпить, поддержать перед завтрашней твоей операцией, вот зашел, кофе тебе принес! – Аркадий продемонстрировал кружки с кофе. – Откуда ж мне было знать, что ты тут не один, а в компании умной и красивой женщины! Придется тебе теперь смотреть и слюнки на нас пускать. Владислава, позвольте угостить Вас кофе! Вы какой предпочитаете? Черный и без сахара, – Аркадий чуть поднял правую руку с зажатым в ней термосом-кружкой, – или сладкий и со сливками? – поднятие левой руки с таким же термосом.
Непроизвольно оба мужчины затаили дыхание: какой Владислава выберет кофе? Черный, как любит Герберт, или со сливками, как любит Аркадий.
– Благодарю, но у меня свой! – Владислава показала на свой термос и пояснила с улыбкой:
– Без сахара, но с молоком, которое «не молоко», а выжимка из овса.
Герберт чуть не рассмеялся в голос: как он мог забыть, что Владислава пришла к нему с этим самым кофе в подобной кружке-термосе? Не в бумажном стакане, как любят сейчас все зайти по дороге на работу в кофейню, купить и идти потом, прихлебывая на ходу эту бурду со вкусом бумажного стаканчика. О нет! Она сварила этот кофе дома и налила. Стакан был большим, на две порции, она ведь даже и ему предложила. Он, правда, отказался. Сказав, что не пьет кофе с молоком, тем более, которое «не молоко».
А вот Аркадий, услышав ее отказ, совершенно точно расстроился. Герберт заметил это и мысленно хмыкнул: «Глаз, что ли, положил наш стареющий ловелас на мою помощницу? Раньше надо было свой глаз класть! Или нам, профессорам, роман с санитаркой не по статусу был? А сейчас, значит, уже ничего, можно?» Но вслух Герберт сказал:
– Так что, Аркадий Иванович, давай уже мне мой кофе и присаживайся, раз пришел. Ты грамотнее, профессиональнее меня расскажешь Владе, что мне будет можно после операции, а что нельзя, – Герберт приглашающе махнул на кресло, стоящее в его палате.
– Да нет, покорнейше тебя благодарю, Герберт Альбертович. Насидеться сегодня я еще успею! – усмехнулся Аркадий и добавил:
– Сидеть в присутствии женщины не в моих правилах!
Владислава удивленно вздернула брови: ей же сейчас это не показалось, ведь нет? Это ведь был выпад в сторону сидевшего в ее присутствии Герберта? Услышать такое от врача, тем более, врача, который был, что называется, «в теме вопроса», она точно не ожидала.
