Братья Орловы - Елена Разумовская

Прямым доказательством бездушного убийства, приписываемого Орлову, является лишь одно — якобы собственноручное письмо графа Алексея Екатерине, написанное из Ропши, в котором он сознается в страшном злодеянии, совершенном спьяну: «…Государыня, свершилась беда: мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князь Федором; не успели мы рознять, а его уже не стало. Сами не помним, што делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата…»{76} Известно, что таких писем было три. Алексей подробно извещал государыню о тяжелом состоянии ее супруга, непрерывно страдавшего от «колик» так, что под конец даже почти утратил память и разум. Все они хранились в секретном архиве Екатерины, и лишь Павел, после смерти матери, прочитал их, ища доказательств убийства человека, которого он считал своим отцом. По воспоминаниям княгини Е.Р. Дашковой, он, увидев, что граф Орлов сам признался в убийстве, воскликнул: «Благодарение Богу!»: он радовался получить свидетельство невиновности матери, которую, впрочем, никогда не любил.

Первые два письма сохранились в подлинниках, но третье, самое интересное, с повинной Алексея Орлова, — только в копии, снятой Ф.В. Ростопчиным. Они были опубликованы лишь десятилетия спустя после описываемых событий, поскольку обеляли Екатерину в глазах общественности: ведь вот он, убийца законного императора, один из Орловых, самый буйный и неистовый, а великая императрица вовсе не имеет отношения к убийству супруга! Однако время шло, и сравнительно недавно была проведена экспертиза подлинности этих обличающих Алехана писем{77}. Вот что выяснилось: да, первые действительно являются подлинниками, но третье — подделка Ростопчина, свидетельствующая против Алексея Григорьевича, а значит, и против всех Орловых. Во времена Екатерины было множество людей, которым поперек горла стояло возвышение Орловых «из грязи да в князи»; среди них не последнее место занимал граф Никита Иванович Панин, вынашивавший прожекты, как бы на трон Российский посадить вместо немки Екатерины сына ее Павла, коего Панин был воспитателем…

Впрочем, с другой стороны, Екатерина была только заинтересована в компрометации Орловых. Ходили слухи, что она твердо вознамерилась выйти замуж за красавца Григория, тем более что подобный прецедент в российской истории имелся. Да и граф Григорий Григорьевич настаивал на венчании. А когда Екатерина зачем-то поехала в Воскресенский монастырь, что в Ростове, по Москве стали говорить: венчание состоялось, тайком, в Ростове, и императрица, убившая своего супруга руками брата своего возлюбленного, стала вдруг госпожой Орловой. Слухи не подтвердились; более того, вскоре был арестован человек, распускавший их, — камер-юнкер Ф. Хитрово, поддержавший Екатерину во время заговора. По словам допрошенного Хитрово, и он сам, и другие дворяне, которым небезразлична была судьба России, уговаривали императрицу не вступать в брак с Григорием Орловым, увещевая, что на русском престоле народ потерпит даже чистокровную немку, венчанную супругу Петрова внука и матерь будущего императора Павла, но никак не госпожу Орлову. А так Екатерина, которая была женщиной государственного ума и умела далеко вперед рассчитывать свои шаги, могла не опасаться более претензий на венчание с ней ни от одного из Орловых (ведь поговаривали, что она, возможно, за Алехана, а не за Григория замуж собирается): один из них был уж замаран молвой в страшном преступлении цареубийства и оправданию не подлежал — ни тогда, хотя Екатерина не предала его праведному суду, ни теперь, когда минуло почти 250 лет.

Русско-турецкая война 1768-1774 гг. и чесменская победа графа Алексея Орлова

Попытки выйти к Черному морю и прочно обосноваться на Балканах предпринимались Россией уже долгое время, ведь такое положение было выгодным со всех точек зрения: давало возможность беспошлинно и беспроблемно торговать с Южной Европой, да к тому же защищало бы россиян от набегов крымских татар. Однако в XVIII в. на эти места на географической карте мира претендовала еще и Франция, потерявшая в войнах с Англией большинство своих колоний. Франция была заинтересована в том, чтобы русские не получили доступа к Леванту, ведь французские купцы сосредоточили в своих руках большую часть торговли с Турцией, Сирией, Грецией, получали от нее огромную прибыль, около 60 млн. ливров в год! В антирусскую коалицию с Францией вступили враждебные России Турция, Польша, Швеция и Австрия, в которых с 1762 г. действовали кнутом и пряником французские агенты. Граф Никита Панин писал в личном письме к Алексею Орлову: «…Франция со всеми своими бурбонскими и к ним привязанными дворами, конечно, желала бы, не отлагая до завтра, всех нас потопить в ложке воды, если бы только возможность в том была»{78}.

Первой войну развязала Турция; дело было так: в результате русско-польских баталий казаки разорили два приграничных турецких городка — Балты и Дубоссар, и турки не пожелали решить этот конфликт миром. 25 ноября 1768 г. русский посол в Стамбуле А.М. Обрезков и еще 11 человек из посольства России были вызваны к великому визирю, и тот заявил примерно следующее: «Или русские немедленно прекратят войну с поляками и прекратят вмешиваться в дела Речи Посполитой, или…» На твердое «нет» русского посла султан Мустафа III отдал приказ арестовать все русское посольство; а чтобы Россия даже не подумала, что инцидент можно разрешить мирным путем, русских поместили в страшное подземелье Семибашенного замка.

Надо сказать, что позднее французские дипломаты при дворе Мустафы III откровенно признавались: это они толкали Турцию на выгодную Франции войну против русских. Так, известно высказывание варшавского резидента французской короны Эннена о действиях его коллеги, графа де Верженна, секретного агента в Стамбуле:«…Верженн, когда ему было дано разрешение ввести турок в игру, в войну, для которой подали повод польские дела, — выполнил полученные им приказы, не компрометируя себя…»{79} Уже в апреле 1772 г., когда русские дипломаты хлопотали о замирении с Турцией, герцог д'Эгильон, министр иностранных дел Франции, очень откровенно ответил на просьбу русского посла в Париже Хотинского поспособствовать делу мира: «Как вы хотите, чтобы подали такой совет, когда ведь мы сами подтолкнули турок начать войну?»{80}

Официально война была объявлена 14 октября 1768 г., и против не готовой к войне России выступила огромная армия турок, насчитывавшая до 600 тысяч солдат. Расчет турецкого султана был прост: России нечего противопоставить турецким войскам, поэтому война закончится стремительно и с нужным Турции результатом. Однако планы блицкрига не оправдались.