Следственная некромантия (СИ) - Либрем Альма

Ирвин усмехнулся. Был бы он лет на пятнадцать младше, несомненно, завизжал бы, но долгие годы практики и тренировок показали, что ручной скелет – это ещё не самое худшее, что может забраться к тебе в постель.

- Да ладно. Они меня не пугают. Бывают вещи и пострашнее, - легко отозвался Ирвин и, заметив, как вздрогнула Лили, дополнил: - Нет, правда, не пугают. Ты когда-нибудь видела, как Мартен колдует? Нет, не видела, конечно, о чём я… Когда использует фамильный дар, который на эмоциях завязан. Вот это очень страшно. Но он при этом никого не пугает. А ты, значит, должна?

- А ещё, - совсем жалобно протянула Лили, - дети в девяноста процентах случаев унаследуют дар некроманта, если брак – чистокровный…

- Это который без примеси эльфов-орков и так далее? – уточнил Ирвин, и Лили коротко кивнула. – Ну так в чём проблема-то?

Лили резко обернулась к нему.

- А что, если я и вправду жду ребёнка? Мы ж не задумывались о безопасности. Что, если разводиться без последствий уже поздно?

Ирвин позволил себе обнять девушку чуть крепче, привлёк её к себе и заглянул в светлые глаза.

- Я люблю детей. Я не боюсь некромантов. Я не хочу разводиться. Где ты видишь дыру в этой непрошибаемой логике? Если что, я в курсе, что такое некромантия. В конце концов, я уже десять с лишним лет работаю в Следственном Бюро, Лили. Поверь же ты мне наконец-то!

Она ошеломлённо выдохнула, словно только что осознав, что на самом деле говорит Ирвин, а он, поняв, что надо ковать железо, пока горячо, дополнил:

- К тому же, в тебя невозможно не влюбиться. Если некромантия – твой единственный недостаток, то я тебя никуда и не отпущу. И пусть у нас будет хоть десять детей-некромантов…

- Девять, - поправила его Лили. – И один нормальный…

Ирвин отрицательно покачал головой.

- Десять нормальных. Девять некромантов и один целитель.

На этот раз, хотя Лили и потянулась к нему первой, Ирвин поцеловал её сам, не то что не дождавшись инициативы – не позволив себе тянуть время. Девушка обвила его шею руками, прижимаясь к супругу всем телом, а он обнял её ещё крепче, уже даже не поражаясь, что такое хрупкое и невинное на вид создание может быть тёмным магом, некромантом, да ещё и сильным.

Но их поцелую не дали продлиться столько, сколько хотелось. В дверь осторожно поскреблись, а потом она со скрипом приоткрылась.

- Мне уже можно входить? – жалобно поинтересовался Ромерик. – К вам там гости… – и спешно отвернулся. – Если ты проводишь над ним страшный некромантский ритуал, скажи, я не буду смотреть!

- Я его целую, - всё ещё обнимая мужа, раздражённо отозвалась Лилиан. – Если тебя это очень смущает, можешь выйти.

- А как целуешь? – упрямо пряча глаза, уточнил рыцарь. – Поцелуй Смерти? Или тот, который зомбирует? Или тот, которым оживляют мертвецов?

- Тот, которым целуют любимого мужа в благодарность за его адекватность! – не выдержал Ирвин. – Но тебе он неведом.

Он нехотя разжал руки, отпуская Лилиан, и девушка сама отодвинулась без особого на то желания. Было видно, что она бы с огромным удовольствием вытолкала рыцаря из комнаты прочь и заперлась бы здесь, но, увы, правила хорошего тона и надежда, что муж в ней не особенно разочаруется, не позволяли этого сделать. В конце концов, проявлять коварную некромантскую натуру, о которой Ирвин наверняка подозревал, следовало крайне осторожно. То, что он не испугался Томаса, отнюдь не означает, что их семейная жизнь будет долгой и счастливой…

Вот только когда это Лили стала думать о продолжительности супружеской жизни? Она рассчитывала на то, что Ирвин вообще сбежит, как только поймёт, с кем имеет дело, а тут – такие непредсказуемые отношения, о которых раньше даже мечтать казалось излишеством.

Ромерик всё так же старательно закрывал лицо руками. Судя по всему, он даже не помышлял о том, чтобы посмотреть на коварную некромантку. Может быть, вспомнил какую-то древнюю легенду о том, что на некромантов нельзя смотреть, а то можно и умереть? С него бы сталось! Ирвин не стал разубеждать Ромерика в том, что его жена – вполне нормальный человек, отстанет – и хорошо, меньше у них с Лилиан будет проблем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Что ты там говорил о гостях? – нарушил воцарившуюся неловкую тишину Ирвин. – Кто там хочет с нами поговорить?

Ромерик поёжился, втянул голову в плечи и осторожно поднял взгляд на Ирвина.

- Ну не толпа же там некромантов стоит, что ты такой серый! – возмутился Сияющий. – Давай уже, говори. Или хотя бы отодвинься в сторону!

- А она часто будет в нашей комнате? – опасливо уточнил Ромерик.

Он наконец-то сделал шаг вперёд, открывая дверной проход, и осторожно, вдоль стенки, продвинулся к своей кровати. О том, чтобы куда-нибудь переехать, кажется, рыцарь тоже не задумывался, принимая как должное возможность жить здесь и спать именно в этой постели.

Следом за Ромериком, ведомые какой-то слабой магией, залетели в комнату и сумки с его вещами. Последним был рыцарский шлем, не тот, в котором мужчина явился сражаться за честь невинной девы, но похожий. Ирвин не удержался и переключился на истинный взгляд, позволяющий видеть ауры, но шлем оказался совершенно скучным, хотя действительно довольно старым. Наверное, несколько десятков, а то и сотен лет провалялся где-нибудь в земле, потом был вырыт оттуда то ли расшалившимися детьми, игравшими в некромантов на кладбище, то ли деревенскими жителями, осваивающими новые территории для посева пшеницы или чего-нибудь в том же духе.

Сияющий, тем не менее, поманил шлем к себе пальцем, и тот, сменив траекторию, полетел прямо к нему в руки. На сей раз вместо возмущения Ромерик вкрадчиво поинтересовался:

- Тебе тоже нравится всё историческое? Я прямо с ума схожу от этого! Представляешь, всего несколько сотен золотых монет – и оно моё!

Ирвин попытался переложить те деньги, о которых говорил рыцарь, на национальную валюту, присвистнул и подбросил шлем на руке.

- Чей?

- Говорят, королевский! Ещё со времён Дарнаэла Первого, а то и старше!..

Не верилось. Во времена Дарнаэла Первого – если они, конечно, говорили о местном короле, а не о его тёзке, жившем больше тысячи лет назад на другом континенте, - такое уже не носили. Хотя… Ирвин не настолько хорошо разбирался в истории. В то, что шлем был королевским, он не верил, но всё равно изучал его внимательным взглядом в попытке отыскать хоть какую-то отметку.

- Там внутри клеймо, - раздалось из дверного проёма. – "Де Крез – храбрый, как лев, ядовитый, как змея".

Ирвин вскинул голову. Принц стоял на пороге, лениво облокотившись о дверной косяк, и солнечно улыбался. Обычно такое выражение лица у него было, когда Мартен пытался оказать на кого-то приятное впечатление, например, на какую-нибудь хорошенькую девушку, и Сияющий с трудом сдержался, чтобы не сделать шаг вперёд и не заступить собой Лилиан. Мартен, спору нет, был хорошим другом и никогда не стал бы уводить у кого-либо любимую жену. Если только эта жена сама не против и она совсем не любимая… Ну, или чувства не взаимны в семье.

- Что-то я не помню, чтобы у твоего семейства был такой девиз, - раздражённо отметил Ирвин. – А как же "Разум и честь – золото и бронза Рангорна"?

- Это старый, был ещё при временном короле, - Мартен вновь стрельнул глазами в направлении Лили, и Сияющий с трудом сдержался, чтобы не указать Его Высочеству на дверь.

Проклятье! Неужели ревнует? К мальчишке, младшему, чем сам Ирвин, больше чем на десять лет! Но у принца Мартена была гора преимуществ, и первое из них – королевский статус. Короли и королевы в их стране выбирали себе в пару тех, кого любили, не оглядываясь на социальное положение партнёра. Это не нравилось знати, зато нравилось народу. В принципе, с Мартена станется разбить пару, повенчанную какими-то там неснимаемыми браслетами…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Сияющий, ты б видел, как сейчас на меня смотришь! – фыркнул принц. – Мог бы – загрыз! Неужели ревнуешь? Ну, да, конечно, - он усмехнулся. – Есть к кому ревновать. Стоит мне бровью повести – все девицы мои будут!