Меч Владигора - Леонид Бутяков

10. Ложное обвинение

И вновь удача шла вместе с ними. Серый брат Гуннар, жрец пятой ступени, подтвердил это сразу, едва их отряд покинул драккар и высадился на венедский берег.

Мстящий Волчар, указывая кормчему на песчаные дюны и зеленую стену леса за ними, не знал, почему именно здесь надлежит бросить якорь. Какое-то неизъяснимое внутреннее чутье подсказало ему этот выбор. И хотя бывалый кормчий вздумал было супротивиться приказу молодого воина (совсем недалеко отсюда стоит венедская крепость Клинка — зачем же лезть на рожон?), Азарг живо одернул его крепким ударом в зубы. Продолжать спор с юнцом, который по воле самого Бессмертного Брата назначен командовать зрелыми мужами, никто более не осмелился.

На берегу брат Гуннар вынул из кожаного мешочка дюжину костяных палочек и, начертав на песке восьмиугольник, шепотком произнес заклинание. К удивлению Азарга, несколько палочек сами собой сложились в стрелу, направленную острием к лесу!

Жрец был очень доволен. Он отозвал Азарга в сторону и, оглядываясь на встревоженных воинов, пояснил: дух Рогатой Волчицы указывает им дорогу. А это значит, что молодой командир не ошибся, избрав не слишком подходящее место для высадки на чужую землю. Более того — с ними дух!

Азарг лишь слегка кивнул жрецу, демонстрируя свое согласие с его выводами. Он даже с Гуннаром не собирался обсуждать свои действия. Удача идет вместе с ними — и это важнее всего.

Борейцам не составило труда отыскать в лесу следы недавнего пребывания людей. Один из воинов, некогда слывший лучшим следопытом Бореи, рассказал о них так, будто видел своими глазами: пятеро всадников — воины, один пеший — не здешний (ступня ложится на росную траву чуть иначе), не очень торопятся, но осторожничают.

Гуннар первым высказал предположение, что всадники направляются к Преславу, вольному городу на рубеже трех княжеств. И на эти слова сердце Азарга сразу отозвалось щемящей болью. Он не стал задумываться о ее причинах, ибо главное было ясно: враг может улизнуть, легко затерявшись среди сотен жителей Преслава.

Кто сей враг — не имеет значения. Вскипающая в жилах кровь торопила его и указывала дорогу. Разум подчинялся крови.

Жрец, кажется, был единственным, кто понимал его. Он не спорил и, более того, усмирял всех прочих. Опытные воины, прослышав о западне, в которую недавно их командир безрассудно кинул три десятка своих людей, не были склонны доверять ему. И если всего несколько дней назад Мстящий Волчар считал, что слуги Братства беспрекословно подчиняются любому слову своего командира, то теперь он понял, что это не совсем так.

Отряд видел — их ведет по чужой земле озлобленный и почти безумный юнец, руководствующийся исключительно голосом крови. Как доверить ему свои жизни? Оставалась надежда на брата Гуннара, который имел хоть какое-то влияние на Азарга. Поэтому очень скоро борейский отряд почти полностью перешел в подчинение жрецу. Впрочем, Азарг не придал этому особого значения. Жажда мести вела его вперед, затмевая все прочие мысли и чувства.

Обнаружив возле дороги следы стоянки купеческого обоза, жрец вновь разбросал гадальные палочки, дабы определить точное направление дальнейших поисков. На сей раз к его колдовству Азарг отнесся довольно снисходительно: чего еще гадать, если и так ясно, куда спешит владелец серебряного Браслета?

Гуннар не стал его переубеждать. Он был даже рад, что молодой и излишне самоуверенный командир не обращает на него внимания. Теперь можно было спокойно побеседовать с Бессмертным Братом…

Патолус не возмутился и не выразил ни малейшего удивления, узнав о раздоре Мстящего Волчара с воинами Братства. Он лишь напомнил жрецу: «Азарг — понс асинорум. Интердум стултус оппортуна локуитур!..»[2] Однако жрец углядел в облике Бессмертного Брата (видимом только ему, для других же — простом колебании жаркого летнего воздуха над магическим восьмиугольником) холодные сиреневые искорки. Они означали, что в словах кроется некоторое сомнение. Но в чем сомневался Патолус? Брат Гуннар очень надеялся, что не в нем, верном слуге Рогатой Волчицы.

Азарг был озабочен другим. Следопыт заявил, что венедский ночлег оборудовался толково: и телеги сводились в круг, и караулы выставлялись, и старшой всю ночь глаз не смыкал — бродил по лагерю и возле него. Значит ли это, что враг извещен о погоне и ждет нападения?

Он рвался вперед, чувствуя близость вожделенной добычи, и вынужден был все-таки сдерживать свой порыв. У него же не было крыльев, чтобы в мгновение ока перенестись к нужному месту! Как нагнать похитителя Браслета?

Благодаренье великому Бору, не забывавшему посылать им удачу! Какой-то купец-недоумок, поспешая вослед обозу, нарвался на их отряд — и поплатился всем, что имел: товарами, лошадьми, жизнью. Схватка была скоротечной и жестокой. В ней полегли все венеды и трое борейцев, а Мстящий Волчар получил пару хороших коней. Купеческий скарб не интересовал его. Главная добыча — кони!

По словам следопыта, торговый обоз, охраняемый дружинниками, опередил их на полтора-два дня и вот-вот подойдет к Горячим Ключам. Ежели венеды, остерегаясь банды Серко, чуть задержатся на подходе к этому дурному месту, то нагнать их можно. Не всем отрядом, конечно, и загубив коней безудержной скачкой, но — можно.

Большего Азаргу и не требовалось. Впервые прислушавшись к совету Гуннара, он дозволил своим воинам остаться возле дороги и заняться тем, чем они пожелают. Хотят позабавиться с уцелевшей в бою купеческой дочкой? Пожалуйста! Вознамерятся порыскать в окрестностях, рассчитывая на дополнительную добычу? Пусть! Лишь бы в нужный час оказались здесь на месте и помогли, коли понадобится, двум серым братьям отрубить хвост-погоню.

Вскочив на коней, Азарг и Гуннар устремились вперед.

Горячие Ключи в былое время славились исцеляющей силой своих источников, не замерзающих даже в лютые морозы. Купание в них, говорят, излечивало многие старческие недуги, а бесплодным женщинам даровало счастье материнства. Поэтому еще лет сто назад обосновалось тут семейство венедских знахарей — и процветало, помогая всем болезным, до той поры, покуда не повздорило с разбойником Серко.

О причинах внезапно вспыхнувшей вражды рассказывали по-разному. Одни утверждали, что знахари не смогли избавить Серко от какой-то мучительной хворобы, одолевающей его каждое новолуние. За то и осерчал на них, и хутор дотла спалил. Другие считали, что разбойники обложили знахарей данью — пятину стали требовать за каждого, кто приходил-приезжал на излечение, но знахари не пожелали делиться, за что и поплатились.