Маршал Победы. Освободительный поход попаданца - Михаил Ланцов

— Вам не кажется, что нас просто водят за нос? — Снова усомнился в его словах Черчилль. — Это ведь не может быть просто потому, что не может!

— А вам не кажется, что пора бы уже и проснуться? — Не менее зло ответил лорд Иден. — И мы, и немцы сходимся на одном факте — Тухачевский в текущих раскладах Кремля краеугольная фигура. Причем, стал он таким после странной болезни. Изменился характер, манера вести себя, привычки. Появилось огромное количество знаний, которых ранее не имелось. У нас есть показания Гудериана, который был с ним знаком до изменений. С его слов — он стал совершенно другим человеком, хотя всю свою прошлую жизнь помнит очень хорошо. Он специально уточнил несколько вопросов, которые вряд ли кто-то мог знать, кроме них. Уж больно личность не походила на его старого знакомого.

— Мне не хочется вам верить, сэр, — раздраженно произнес Черчилль.

— Но придется, — усмехнулся лорд Иден. — Факты говорят о том, что русские нашли что-то в этой проклятой Сибири. И это что-то изменило Тухачевского. Да и вообще. С тридцать шестого года в стране стали накапливаться критические изменения. Слишком неожиданные и немотивированные.

— Вы уверены? — Буркнул премьер-министр.

— Если для вас это что-то значит, то я могу поклясться на Библии.

— Ладно… допустим. И что нам с этим делать?

— Во-первых, нам нужно решить проблему Тухачевского самым радикальным образом. Это позволит нам выиграть время, которое сейчас на вес золота. Причем, чем скорее мы сможем разобраться с этим затруднением, тем лучше. Во-вторых, необходимо приложить все усилия к тому, чтобы русские смогли получить как можно меньше целых заводов и фабрик в Германии. В идеале — всю промышленность Рейха нужно пустить под снос. Но мы, разумеется, не успеем это сделать. Поэтому, удары нужно будет нанести по наиболее важным объектам.

— Что это нам даст?

— Время. В этом случае русские застрянут в Германии на года полтора — два. Минимум. Ведь для них наступление тоже не обойдется бесплатно. Да и порядок в Рейхе нужно навести будет. Что позволит, в свою очередь США разогреться и полноценно вступить в войну. Без их помощи — мы не устоим. Поэтому, особенно важно уничтожить авиастроительные и судостроительные объекты. Это самый важный приоритет.

— Но это ведь ни к чему не приведет толком?

— Приведет, — уверенно произнес лорд Иден. — Я провел предварительные консультации с триумвиратом, и они готовы с нами сотрудничать. Испания, Италия и Окситания с нашей помощью займутся созданием мощных рубежей обороны и армии. Аналогичные дела мы планируем провести на Балканах. Русские с немцами должны будут завязнуть в этом болоте, которое станет сохранять угрожающий нейтралитет, нависая над их тылами. А это время. Снова время, играющее за нас. Увы, первой скрипкой в этой партии все-таки придется выступать Вашингтону, но иначе, русские подомнут всю Евразию и…

— Мы вас поняли, — сэр, — недовольно оборвал его Черчилль. — Ваша истерика нас всех впечатлила. Однако по существу мы так ничего и не услышали. Что сказали в Вашингтоне?

— Что они крайне обеспокоены сложившейся обстановкой и готовы помощь. Тяжелую авиадивизию они уже подготавливают к перелету к нам. После завершения военной операции в Панаме, к ней добавится еще три.

— А по другим видам вооружения?

— Нам они пока не нужны сэр, — отметил вместо лорда Идена министр обороны. — Единственное, что мы можем реально за столь короткое время — это начать бомбить заводы и верфи. Серьезно. Не считаясь с бомбами и мирными жителями.

— Но ведь немцы могут захотеть сдаться? — Спросил лорд Иден.

— Могут. Но у нас нет возможности защищать их землю, поэтому сообщите в Берлин, что мы готовы приютить всех желающих, — усмехнулся Черчилль.

— Но…

— В колониях у нас много земли, но знать об этом немцам совсем не обязательно. Впрочем, вряд ли они сильно из-за этого станут переживать. В конце концов, надел земли в английской колонии лучше сапога большевизма на горле.

— Хорошо, — кивнул премьер-министр, — тогда незамедлительно приступайте к подготовке авиационных ударов по Рейху. Надеюсь, это не займет много времени? Отлично. Я рад, что вы оказались так предусмотрительны.

Глава 10

24 июня 1942 года. Нью-Йорк. Один из шикарных особняков Манхэттена

— Господа, — начал собрание хозяин кабинета. — Как вам всем известно, события в Европе развиваются несколько не так, как мы планировали…

— Несколько?! Вы издеваетесь?

— Да, несколько. — С напором произнес Морган. — Да, Германия стала расходиться по швам раньше срока, однако, все идет по плану и сейчас англичане пытаются втянуть в войну оставшуюся часть Европы, которую, благодаря титаническим усилиями Союза не удалось подключить немцам. И хоть Берлин падет довольно скоро, но Большая война продолжается.

— И не только в Европе, — усмехнулся худощавый военный.

— Да, кстати, что там с Панамой?

— Все идет по плану. Бомбардировщики раскатывают в тонкий блин все более-менее крупные опорные точки и населенные пункты, а корпус морской пехоты уверенно штурмует практически стертые с лица земли позиции японцев. Полагаю, что через месяц мы сбросим их в Тихий океан.

— Оставив после себя пустыню… — с плохо скрываемым раздражением заметил упитанный мужчина с рыбьими глазами.

— А что вы хотели?

— Получить хотя бы Панамский канал с целости и сохранности. Вы же от шлюзов камня на камня не оставили.

— Какого черта вы выступаете? — Удивился худощавый военный. — Ведь именно вы себе отхватили заказы на новые шлюзы еще до того, как они встретились с первой нашей бомбой. Чем вы недовольны? Тем более что сами божились нам, что в состоянии очень быстро все восстановить.

— Но это все равно — лишние растраты, — недовольно фыркнул толстяк.

— Главные растраты сейчас — это время. Чем скорее мы выбьем японцев из Панамы и восстановим работу канала — тем лучше. Или мы зря там бросили на алтарь панамской кампании корпус морской пехоты? Лучшие наши силы, к слову. А ведь японцы сопротивляются поистине ожесточенно. Там бойня. Ад. Натуральный. Уже сейчас треть корпуса потеряна. К моменту, когда мы сможем сбросить японцев в море, от наших морских пехотинцев останутся жалкие крохи. И это если к японцам не подойдут подкрепления. На что мы очень надеемся. Ибо бомбардировщики — это прекрасно, но без пехоты мы ничего не сможем захватить и удержать на земле.

— По вашим словам получается, что даже если мы сбросим японцев, сил удерживать Панаму у нас уже не будет?

— Наземных — можно сказать и так. Но после освобождения Панамы мы разместим там самые лучшие части авиации, которая не допустит повторную высадку морского десанта в хоть сколь-либо значительном количестве. А с отдельными взводами и ротами, я полагаю, справятся даже те жалкие остатки морской пехоты и свежие части армии. Очень надеюсь на то, что к этому моменты мы сможем подготовить и перебросить хотя бы пару дивизий обычной пехоты.

— Мы постараемся выделить дивизию уже через две недели, — кивнул молчаливый мужчина в углу. — Она не очень хороша, но, полагаю это лучше, чем ничего.

— Отлично! — Кивнул хозяин кабинета. — Какие сроки для завершения операции в Панаме?

— Не меньше месяца. Ориентировочно — два. — Чуть подумав, ответил худощавый военный. — Можно и ускориться, но в этом случае нам потребуется отдаваемая лайми тяжелая авиадивизия. Да и потери сильно возрастут.

— Кстати, насчет лайми, — усмехнулся полный мужчина с рыбьими глазами. — Как я понимаю, в сложившейся обстановке, нам нельзя оставаться в стороне. Тем более что формальных поводов более чем достаточно.

— Вы уверены в том, что нам следует ввязываться в эту кашу? — С явно сквозящим скепсисом заметил военный. — Война в Европе проходит совсем не по тому сценарию, который нам был нужен. Да, потерь немало, но до кровавой бойни еще очень далеко. Причем, у меня такое ощущение, что кто-то в Москве умудрился скоординировать свои действия с некими амбициозными мальчиками в Берлине. Если верить тем сведениям, которые поступают с фронтов, то русские уже давно бы превратили в кровавый фарш большую часть Рейха, однако они ведут себя крайне сдержанно и аккуратно. Не война какая-то, а натуральный фарс. Больше напоминает хирургическую операцию, нежели полноценную борьбу. Русские могли устроить немцам второй Верден, причем не один. Но… они воздержались от излишнего кровопролития. А немцы и рады. Во что они превратились? Размазня? Однако в Польше и Франции они сражались совсем иначе. Твердо, стойко, умело. Поэтому я убежден, что тут имеет дело серьезная подрывная работа Москвы с долгоиграющими последствиями.

— То есть, вы считаете, что Кремль не только понял свою роль в затеваемом нами спектакле, но и смог ее творчески переосмыслить? — Спросил хозяин кабинета.