Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман

Однако опера не стали останавливаться на достигнутом, решив повесить на бандита-неудачника добрую половину имевшихся висяков. Благо разгромленный во всех смыслах налетчик полностью потерял способность к сопротивлению. Он был готов признать все, включая вину за глобальное потепление и убийство Кеннеди, лишь бы опера не выполнили угрозу и не выложили в Ютуб ролик, на котором его била ногами и руками стройная, очень красивая девочка.

Шеметова, разумеется, всех этих тонкостей не знала, хотя ее смутила скорость успешной работы оперов и следователя, мгновенно довесивших к очевидному эпизоду восемнадцать неочевидных.

Ольге же подзащитный достался в соответствии с все той же пятьдесят первой статьей УПК. В этот раз была не ее очередь на «бесплатника», но Гескин попросил, у него были какие-то заморочки с медицинским обследованием, и грех было отказываться.

Так что сегодня, вместо решения еще пяти неотложных проблем, Ольга едет к подзащитному в СИЗО «Матросская тишина». А вчера потеряла два часа на встречу с его ушлым следователем: сидельцы до суда числятся именно за ними, если уже не перешли к прокурору, и без визы следователя свидания не получишь.

На самом деле он и отказать не вправе, раз адвокат пришел с соглашением на защиту и ордером. Однако может сильно помешать. Уловок для этого – множество: от «нет на месте» до «отошел, куда не знаем». Как правило, препоны защитникам строят в случае, когда следствие опасается адвоката. Опять же, это один из вариантов давления на обвиняемого: мол, видишь, адвокат тебя бросил, а мы всегда рядом, всегда с тобой.

Вот и вчера, хотя следователь особых препятствий не чинил, забрал ордер и выписал разрешение, Ольга почувствовала его скрытую антипатию. А значит, придется разбираться с делом досконально.

Нет, Шеметова не сомневалась в способности Ахмета Гараева напасть на прохожую с целью грабежа, против очевидного не попрешь. И не разучилась сочувствовать жертвам своих подзащитных. Однако всем существом противилась, когда беспристрастный уголовный суд пытались превратить в машину удовлетворения чьих-то карьерных или корыстных пожеланий.

Вот и «Матроска».

Народу – то есть правоохранителей – к счастью, много быть не должно: до конца квартала, тем паче до конца года, когда служивые закрывают дела и улучшают отчетность, еще далеко. А то бы пришлось занимать очередь ранним утром. Появился даже такой странный бизнес, как продажа очереди. Им занимались совсем уж не уважающие себя, вышедшие в тираж адвокаты с давно потухшими глазами.

Первый кордон – большая железная дверь, впускают по три человека. Это служебный вход. Через него проходят следователи, опера, работники изолятора. Ну и защитники, понятное дело.

Ольга прошла быстро. Предъявила документы: копию ордера, заверенную адвокатской конторой, свое удостоверение адвоката и разрешение на свидание от следователя. Чтобы не было нежелательных ошибок, «ее» Ахмет в выданном разрешении был описан максимально подробно.

Бумаги внимательно просмотрены.

Теперь придется оставить мобильный телефон, флешки, компьютер и даже собственное удостоверение. Все это положили в шкафчик с полочками, а Шеметовой взамен выдали жетон с номером ячейки. Более крупные вещи можно сдать в камеру хранения.

Ольга относилась к процедуре ответственно и с пониманием: подавляющее большинство находящихся за крепкими стенами следственного изолятора действительно опасны для общества. А отдельные особи – опасны особо.

Кстати, несерьезно подойдя к вопросу, адвокат сам может чувствительно пострадать. Пару месяцев назад Шеметова проглядела в сумочке симку для фотоаппарата. Контролер же не проглядел.

Акт ушел, к счастью, не прямо в коллегию, а в их контору; администрация СИЗО понимала: симка просто забыта, фотоаппарата с собой у адвоката не было. Вообще же неприятности «за пронос» могут быть большие – предусмотрено не административное, а уголовное наказание.

Нельзя даже поить и кормить подследственного или давать ему лекарства.

Ольга еще раз проверила сумочку и карманы. Все чисто.

Значит, можно идти ко второму кордону.

Это уже следственная часть.

Шеметова отдала девушке разрешение на свидание и получила талон. Не торопясь, очень аккуратно, заполнила его слева и справа. За кем числится, какая статья – это действительно важно. Конвойная команда должна представлять степень опасности сопровождаемого человека. Именно конвоир оторвет одну часть заполненного талона, вторая останется у Ольги. Кстати, талон заполняют все, даже следователи. Про оперов Шеметова не знала, у них был свой путь – через оперчасть тюрьмы.

Ну вот и все, талон отдан в окошко. А адвокат заняла очередь на кабинет, в котором и произойдет ее встреча с подследственным.

Кабинетов обычно не хватает, хотя их много. В женском следственном изоляторе на Перерве – больше десяти. В «Матроске» и все тридцать наберется. Но все равно, и там и там почти всегда приходится ждать. Иногда для этого есть скамейки, иногда их не хватает, и адвокат вынужден ждать стоя. Так что те, кто считает адвокатуру делом без физических нагрузок, сильно ошибаются: ожидание может обойтись сорока минутами, а может растянуться и на шесть часов. Последнее – как раз в уже помянутые времена, в конце отчетных периодов, когда почти все кабинеты заняты следователями.

Справедливости ради нужно отметить, что далеко не всегда и далеко не все следователи портят жизнь адвокату. Наоборот, повсеместной вражды между ними, как правило, не наблюдается. Более того, грамотный и подкованный адвокат отнюдь не безоружен в соревновательном процессе. И тоже обладает кучей возможностей усложнить жизнь процессуальному противнику.

Например, при ознакомлении обвиняемого с делом следователь обязан находиться рядом с ним. Читать приходится не меньше двух томов в день. Ра-зумеется, адвокат может изучать дело отдельно от подзащитного. Но для этого он должен иметь его копию. А вот копию ему по закону предоставлять не обязаны. Равно как не обязан предоставлять следователь протоколы до окончания следствия. Но дать ознакомиться-то обязан! Если консенсус в этих юридических тонкостях не найден, злобный адвокат может терроризировать следователя тем, что сядет саморучно переписывать протоколы. Все триста штук… Обычно следователь сразу идет навстречу.

Да и не только от следователей, точнее, их загрузки зависит срок ожидания адвоката на втором кордоне. Конвоиры – тоже люди, у них бывают отпуска. Кабинет-то свободен, а некому выводить. Два конвоира на шесть этажей изолятора. Наконец, твой подзащитный может быть в бане, на допросе в оперативной части, на прогулке. Хотя с прогулкой зэка задержки долгой не предвидится, вся она укладывается в сорок минут.