Архон - Кэтрин Фишер

Сетис приблизился.

Старик втолкнул его в шатер.

— Выпей лучше здесь, — проворчал он. — Куда приятнее, чем валяться на пузе, ткнувшись лицом в грязь.

Запыхавшийся Сетис откинул плащ с лица и пробормотал:

— Спасибо.

Здесь располагалось нечто вроде места для общих собраний. Вот и сейчас в шатер набилось много народу. В одном конце горел костер, над ним мальчишка вращал барашка на вертеле. Мясо было еще сырым, но под потолком витал запах горелого жира. Вокруг костра кружком расселись женщины, занятые то ли шитьем, то ли ткачеством; их руки ловко сновали среди мотков темной шерсти и сложных рам с подвесами, и Сетис диву давался, каким образом из этих замысловатых движений рождается яркая ткань. Они подняли на него глаза, и он залился краской; женщины заливисто, презрительно захихикали. Теперь он понял, почему в Порту кочевники не разрешают своим женам снимать чадру: все они были очень красивы, темноволосые, темноглазые, в ожерельях из сверкающего хрусталя.

— Они замужем, — предупредил его старик.

Сетис испуганно отвернулся.

— Я и не думал проявлять неуважение.

— Тогда спрячь глаза. Поесть можно вон там.

Еды было вдоволь. Кувшины с водой и разбавленным вином, оливки, инжир, сыр, твердый зерновой хлеб. Сетис с жадностью накинулся на угощение.

— Где остальные? Где все мужчины?

— Седлают коней. Сворачивают палатки. Как только погода наладится, уходим в Порт.

Сетис задумчиво жевал инжир.

— А что вы будете делать, когда придете туда?

Старик сплюнул и засмеялся. Зубов у него почти не осталось; чтобы прожевать, он размачивал хлеб в воде.

— Заплатим налоги генералу! Добрую половину отберет. Потом займемся делами: отыщем в гавани нашего посредника, перегрузим товары ему на корабль. Словом, обычная торговля.

— А вы не подойдете близко к Острову? — затаив дыхание, спросил Сетис.

— Иногда туда ходит жена Хареда или еще кто-нибудь из женщин. Приносят дары Храму. Харед хочет сына, но его жена… гм… — Он горестно покачал головой. — По-моему, ему нужно найти другую.

— А которая тут его жена? — Вопрос был рискованный, но Сетис постарался говорить самым скучающим тоном.

— Вон та, с длинными сережками.

Она была молода. Ненамного старше Мирани, подумал Сетис. Бросив на нее взгляд, он заметил, что она подняла голову и тоже посмотрела на него; на миг их глаза встретились. Она не смеялась, улыбка с ее губ исчезла. Через мгновение она отвернулась.

Сетис обежал глазами шатер. По другую сторону костра несколько человек курили и играли в кости, но они были поглощены своим занятием и не обращали на него внимания. Шакала нигде не было. Юноша встревожено спросил:

— Где мои друзья?

— Высокий господин ушел с Харедом. Закупает припасы. — Старик с любопытством взглянул на него, его глаза блеснули. — Что-то маловато вы с собой взяли.

— Архон должен путешествовать налегке. Жить только тем, что подаст нам Бог.

Старик кивнул.

— Но воду-то вы должны взять. На западе, ближе к горам, ее совсем мало.

Сетису вспомнилась серебряная сфера, спрятанная у него в сумке. На миг он испугался, не украли ли ее, но потом успокоился. Как-никак на ней спит Орфет. А сдвинуть его с места может только землетрясение.

— Вы там бывали? Каково там, в пустыне?

Старик поудобнее устроился на потрепанном ковре. У Сетиса упало сердце — этот самодовольный вид был ему знаком. Теперь выслушивай битый час обычные для путешественников байки о том, как они много дней мучились от жажды, отбивались от гигантских скорпионов и от птиц с железными крыльями. И кто его за язык тянул?

— Я многое слыхал, — начал старик. — Рассказы передаются из поколения в поколение, от отца к сыну. Племя хранит память о пустыне. К западу отсюда дорога поворачивает, но в ту сторону, куда вы хотите идти, ведет тропинка. Еле заметная, занесенная песком. Ее отмечает камень с изображением Царицы Дождя, таким древним, что ее лицо почти сгладилось.

Сетис кивнул. Он видел этот знак на карте.

— Потом, через день пути на юго-запад, начинаются кустарники. Ищите мелких пустынных крыс; они неплохи на вкус. Дорога медленно идет в гору. Если будете держать путь прямо на звезду Архона, выйдете на поляну, где растут мертвые деревья. После мертвых деревьев, проделав долгий путь, встретитесь с Первым Зверем.

Сетис бросил взгляд на женщин: одна из них отпустила какую-то шутку, и остальные весело рассмеялись, так громко, что игроки в кости оторвались от своего занятия и что-то проворчали.

— Что это за Звери? — рассеянно спросил он. — Кто их сделал?

Старик пожал плечами.

— Первого я видел, но лишь издалека, с холма. Их истинную форму можно узреть только с высоты, так что их не мог нарисовать никто, кроме Бога. Легенда рассказывает, что Бог, когда был молод, захотел поиграть: он насыпал огромный океан песка, построил горы и дворцы и населил их чудовищами.

— Чудовищами?

— Сам увидишь. А Зверей он нарисовал пальцем на песке. Не задерживайтесь возле них по ночам или когда луна прибывает. — Он помолчал, припоминая. — Когда я видел первого из них, Великого Кота, он светился в темноте.

Старик доел лепешку, выпил воду из тарелки. Облизал насухо, сунул в карман бурнуса и сказал:

— Архон — он знает.

— Он всего лишь мальчик.

— Он Бог. Он сотни раз проходил этим путем. Когда-нибудь он опять найдет Колодец Песен. Говорят, Колодец скрыт высоко в горах, в священной пещере. Там Архон исправит последствия своего воровства. — Внезапно кочевник встал. — Ешь. Я скоро вернусь. У стариков мочевой пузырь слабый.

Оставшись один, Сетис достал изо рта оливковую косточку и выбросил. Потом неторопливо обернулся к сидящим в кружок женщинам и понизил голос.

— Можно с тобой поговорить?

Он обращался к молодой женщине с длинными сережками, но остаться с ней наедине не было никакой возможности. Его разговор будут слышать все женщины, а это большой риск. Девушка испуганно подняла глаза, потом бросила быстрый взгляд на игроков в кости. Они, переругиваясь, считали монеты.

— Это запрещено, — тихо молвила она.

— Прошу тебя. Мне… то есть Архону нужна твоя помощь. — Он спешно, пока не заметили игроки, достал записку. — Архон желает, чтобы этот пергамент был втайне доставлен на Остров и передан лично в руки Носительнице Бога. И никому другому. — Он протянул ей записку, но женщина не шелохнулась. Одна из ее соплеменниц спросила:

— А что в ней написано?

— Это тайна.

— Он Бог. Он может говорить устами Оракула.

Женщины перестали ткать, но нарочно стучали станками, чтобы шум заглушал их слова. Сетис видел, что они с любопытством посматривают на письмо. Никто из них не умеет читать.