Звезданутые в беде (СИ) - Матвей Геннадьевич Курилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это оказались казармы. Странное дело — другой вид разумных, другая культура. Такой всеобщей и фанатичной веры в бога Тиана ни у одних инопланетян не видела! Герман что-то такое рассказывал, но как-то вскользь, явно не слишком интересовался этой темой. В общем, совершенно чуждая культура, и всё равно, казармы узнаются буквально влёт. Слишком ровные ряды жилищ, поделённые на сектора в стенах очередной пещеры, слишком ровные улицы. Даже растения в кадках как будто строем стоят. И пилот направился в одно из таких жилищ. «На отдыхе, значит, — с досадой подумала девушка. — Теперь ждать, когда у него дежурство начнётся. Или не ждать, а попробовать сразу?» По идее, нужно было ждать, но кто знает, как долго будет продолжаться отдых пилота? Может, у него отпуск, тогда он может и несколько дней не появляться в лётных ангарах. Дни тут длинные. Тиана так до сих пор и не придумала, где сможет спокойно отдохнуть. Не на очередной же крыше ей спать! Между тем действие стимуляторов скоро прекратится — скафандр просто не может бесконечно накачивать её химией. Тогда резко навалится усталость, да и травмы после урагана на планете никуда не делись. Это сейчас она боли в треснутых костях не чувствует. Через киннарские сутки, даже меньше, скафандр перестанет её стимулировать, подчиняясь протоколу безопасности. И что тогда? «Нет, пилот. Ждать, когда ты отдохнёшь, я не стану», — кивнула сама себе девушка, и чуть ускорилась, чтобы не отстать от кальмара.
Как назло, жил пилот аж на пятом ярусе. Не слишком удобно, особенно если учесть, что к этим верхним ярусам вели ужасно неудобные для людей лестницы. Тиана справилась, конечно, но чуть не отстала. Вряд ли тут принято ходить в гости, так что кальмар может и не открыть дверь, если она постучится.
Свою жертву разведчица догнала в последний момент. Рванулась вверх, рискуя не успеть ухватиться за очередную скобу и рухнуть с приличной высоты, ухватилась за закрывающуюся створку, рванула на себя и впихнулась в тесное жилище. Нейродеструктор болтался на поясе, достать его девушка не успела, так что пришлось ещё побороться с ужасно удивлённым кальмаром. Наконец, она дотянулась до рукояти оружия, нажала на спуск и оттолкнула от себя обмякшую тушку. Процедура лишения щупальца много времени не заняла. Тиана вышвырнула из-за ворота старое, запихнула на его место свежедобытое, и отправилась обратно в метро, аккуратно прикрыв за собой дверь. Уже садясь в поезд, она услышала звуки сирены.
12. Герман Лежнев, фокстерьер в норе
Короткий полёт закончился очень жёстким приземлением. Кусто перестарался — слишком сильное ускорение придал. Как-то сманеврировать не получилось, просто не успел. В результате Герман на приличной скорости впечатался в какую-то кривую железку, да так, что весь воздух из лёгких вышибло, а зубы лязгнули так, что думал, раскрошатся. Самое паршивое, после этого он чуть не отлетел обратно в открытый космос — гравитация на поверхности планетоида оказалась ниже, чем он представлял исходя из размеров. Лежнев успел схватиться за первый попавшийся выступ, подтянул себя, и шустро полез дальше, в глубину воронки, где виднелись какие-то полуразрушенные проходы и коридоры.
— Герман! Только будь осторожен! — надрывался в наушниках тихоход, — Не дай им себя убить!
— Да ты сам вали уже! — хрипло прокаркал Лежнев, — А то прибьют щас! Хрен ли ты до сих пор тут тусуешься⁈
— Я уже улетаю, они не могут меня догнать. Они ещё раз попытались в меня бомбу телепортировать и опять не получилось, у них ещё один взрыв. Это уже точно что-то со мной не так. Герман, я уже далеко, и сейчас выйду из зоны связи, но когда они успокоятся, вернусь обратно. Они плохо видят через маскировку, так что я буду близко. Вы только продержитесь.
— Давай уже, а то мне малость не до разговоров, пробурчал Лежнев. — У меня самого щас связи не будет, — парень, наконец, занырнул в развороченный коридор, и двинулся вперёд. Куда глаза глядят.
Герман прекрасно понимал, что планетоид — большой, и искать там Тиану можно годами. Девчонка либо в плену, либо, скорее всего, скрывается — не верил Лежнев, что она позволит себя так легко захватить. Встретиться они могут только случайно. Ну, или если Герман сделает так, чтобы о его появлении было очень хорошо известно в любом уголке этого клятого планетоида. И он собирался заявить о себе как можно громче. «Никакого тихого проникновения, — думал Лежнев, — Я вам, уроды, покажу, как молоденьких девушек воровать. Надолго меня, уроды, запомните!»
Двигался парень быстро, так что уже через пять минут упёрся в тупик. Не сразу сообразил, что это аварийное перекрытие — непривычный дизайн. Меч для местных коридоров оказался длинноват, но действовал по-прежнему безотказно. Герман вырезал для себя проход, преодолевая напор выходящего воздуха, провалился внутрь, и тут же встретился с какой-то восьминогой тварью в скафандре. Кажется, тварь оказалась ещё больше удивлена встрече, так что парень сначала двинул ей в морду, потом стрельнул из нейродеструктора, потом, сообразив, что через скафандр не действует, отвесил ещё пару оплеух. Подействовало отлично — крякозябра перестала шевелиться и позволила себя рассмотреть.
— Охренеть! Это ж кальмар! — поразился Лежнев. — Блин, жрать захотелось…
Задерживаться надолго и вступать в контакт парень не собирался. Ему нужно навести кипишь — он его наведёт. Убивать первую жертву он так и не решился — не привык Герман первым гробить существ, которые ему ничего не сделали.
— Но если прижмут, буду крошить без жалости! — сказал Лежнев бессознательной тушке, не надеясь, впрочем, быть услышанным и понятым. Тем более, у него даже внешний динамик включен не был.
Следующих противников парень встретил буквально за поворотом — к нему спешили четверо таких же чудика, явно не военных — в руках у них были какие-то инструменты, а не оружие. Появление пришельца для них опять стало сюрпризом, а Лежнев, оттолкнувшись от пола и стен всеми четырьмя конечностями, влетел в четвёрку, раздавая оплеухи и пинки. Надолго кальмаров не хватило, да они и сопротивляться толком не могли — не ожидали такого напора, так что через несколько секунд дорога дальше была свободна. Герман пробежал ещё метров двести до ближайшей развилки, нещадно матерясь — двигаться
