Форс-ажурные обстоятельства - Валентина Андреева

— Думаю, все морды были одинаковы. Вспомни, как мы вообще оформляли загранпаспорта? Сдали документы и фотографии, получили готовые бланки. Поставили печати и отвезли в паспортно-визовый отдел. Никто в фирме фотографии с первоисточниками, в том числе на паспорте, не сверял. Ты еще волновалась, как бы твои снимки на мою анкету не приклеили.

— Просто я на своих фотографиях на редкость удачно получилась. Жалко портить.

— Не отвлекайся. Скорее всего, второго Шурика подобрали в масть основному. Одна беда, «намбе ту» — большой любитель выпить. Ну да кому до этого дело? Главное, что господин Кочнев в конкретное время отдыхал в конкретной загранице. Есть и другие варианты. Каким образом, например, преступные элементы, разыскиваемые следственными органами нашей Родины, увеличивают ряды уважаемых бизнесменов за рубежом нашей страны? Да по фальшивым документам!

— Ир, в бардачке пакет с семечками. А заодно и остатки печенья. Достань и насыпь птичкам. Булочку я тебе прощаю.

Мы вылезли из машины и долго наблюдали, как голу-бино-воробьиная шайка растаскивает семечки. Самое удивительное, что количество птиц быстро увеличивалось. Каким образом вновь прибывшие на расстоянии чувствовали «халяву»?

— Я себя в этой шумной компании чувствую белой вороной-благодетельницей, — щедрой рукой Наташка сыпала в середину птичьего собрания печенье. — Знаешь, мне эта толпа со всем ее гомоном напоминает старые времена, очереди на отоваривание по талонам. — И без всякого перехода спросила: — Как думаешь, для чего все это Кочневым нужно?

— «Обознатушки, перепрятушки», — вздохнула я и высыпала остатки семечек обделенной части пернатых. — Скорее всего, настоящий Шурик остался в Москве с определенной, заранее намеченной целью. Не исключено, что преступной. И никто не должен был заподозрить его в ее достижении. Но заподозрили. Ксения просила вызвать Майку на встречу словами: «От перемены мест слагаемых сумма не всегда остается неизменной». Думаю, это намек на подмену Кочнева. И второе, неподалеку отсюда клиника Склифосовского. Теперь я уверена, что не ошиблась. У Ленинградского вокзала намеренно сбили человека, которого мы называли Шуриком. Надо выяснить его судьбу, а если повезет, то и навестить. Давай заедем, а? Еще каких-нибудь сто граммов бензина, и кое-что прояснится.

— Хватит попрекать меня горючим! Ну вы, ребята, наглые! Все ноги оттоптали, скоро на голову сядете. Прямо, как члены различных комиссий перед праздниками. Кышь, самураи!

Подруга скомкала пакет из-под печенья, оглянулась в поисках урны, промычала «безобразие» и, сунув его в карман брюк, уселась в машину. Я быстро заняла свое место.

— А какого лешего нас несет к Склифосовскому? — любезно поинтересовалась она. — Это я к тому, куда подъезжать. К парадному крыльцу или сразу к моргу?

Я поморщилась.

— Наташка, нам надо в приемное отделение. Узнать, как себя чувствует Лузгин Павел Константинович, 1973 года рождения.

— Кто такой?

— Ты уже успела забыть личность, пострадавшую в результате наезда автомашины в день нашего прибытия? Димка уточнил данные несчастного. Теперь я просто уверена, что мне не померещилось. Это был искусственно клонированный Шурик. Он сыграл предназначенную ему роль, и его попытались убрать.

— Сволочи! — рявкнула Наташка, двинув по рулю кулаками. Машина испуганно мяукнула. — Ах ты, моя девочка, — опомнилась подруга, виновато погладив руль. — Извини свою непутевую хозяйку. Хозяйка очень расстроилась. — Она шмыгнула носом. — Вот теперь все встает на свои места: пиджак с кочневского плеча вместе с тысячей у.е. был предназначен клонированному Шурику в качестве платы за заграничную поездку. Гм, не слабо звучит. Но если учесть опасные последствия… Гм, ну Кочневы! А такими порядочными казались! Сначала похитили и убили Горшковых, потом… Мы с тобой еще не знаем, что «потом»! А билет?! Просроченный билет в славный город Тамбов на имя Ельцова Михаила Петровича?! А он-то кто такой? Искусственно клонированный Лузгин? Или дважды клонированный Шурик.

Я отняла у подруги связку ключей от квартиры, один из которых она безуспешно пыталась сунуть в замок зажигания.

— Вот как раз билет и вносит путаницу. Допустим, Шурик-2, он же Лузгин Павел Константинович, он же Ельцов Михаил Петрович, получив от Майки расчетную сумму и спьяну сунув пиджак с деньгами в мою сумку, через пару часов после прибытия из Хельсинки должен был отправиться на скором поезде в Тамбов по имеющемуся билету. Но «не склалось»! Почему Майке было наплевать на деньги, зато не наплевать на какой-то просроченный билет? Она просила немедленно его спрятать.

— Правильно. По этому билету можно было выйти на личность поддельного Шурика.

— И кто это должен был сделать? Мы?

— Следственные органы, наверное.

— А каким макаром? И почему наш «клон» назвался в больнице чужим именем? Впрочем, не исключено, что именно оно настоящее. На его месте вполне можно было сказать правду. Задание отработал, деньги получил. Никто об этом не знает. Обыкновенный гость столицы, возвращающийся в родной город… Что-то я и сама запуталась. Летят перелетные мысли в разные стороны. Давай все-таки попробуем навестить раненого двойника господина Кочнева.

— Святое дело! — откликнулась Наташка. — Только у меня кто-то ключи от машины спер. Неужели вместе с печеньем птицам скормила? — промычала она, шаря рукой под сиденьем.

Я вытянула из кармана ключи и, звякнув ими, протянула подруге.

— Не ищи. Они у меня.

— О блин! А ты не знаешь, зачем я тебе их отдала? Впрочем, лучше не задумываться. И без того поводов свихнуться хватает. Так. Я предлагаю оставить машину на проезжей части и пешком отправиться к приемному отделению. Ты со мной, конечно, соглашаешься.

Через пару минут, когда мы с Наташкой нашли куда приткнуться, стало ясно, что у подруги сработали первичные навыки ясновидения, дара, которым она себя наградила самостоятельно. Что-то сродни самозванству, вызванному объективными причинами, основанными на прошлых злоключениях. Мы припарковались почти рядом со знакомым «черным бумером» и «Жигулями» пятой модели, совершенно не стеснявшимися соседства с лощеным «иностранцем». Ксения, зажав в кулаке какие-то листы бумаги, рыдала на плече у высокого светловолосого парня, стоявшего рядом с отечественным автомобилем. Высокий, ладно скроенный со спины (вид сзади) молодой человек осторожно поглаживал ее по голове и бормотал что-то утешительное. Личико нам, увы, так и не показал. Красавец мужчина, поигрывая ключами от машины, спокойно подпирал «БМВ», ожидая окончания сцены. Я сразу поняла свою ошибку, скорее всего, этот тип был простым водителем, а Буйковым Тимуром Георгиевичем являлся именно блондин из «Жигулей». И тут меня прямо холодный пот прошиб: Ксения говорила, что ее жених после исчезновения дяди стал руководителем фирмы. Там же работал Кочнев. Майка сетовала на гибель руководителя — он неделю назад вроде как утонул. Не остался ли Кочнев в Москве для того, чтобы помочь ему в этом нелегком деле? Алиби обеспечено турпоездкой. Помнится, в случае с исчезновением Горшковых у него тоже было алиби. И неужели Буйков чудесным образом всплыл? Как это говорится?… Ах да! Дерьмо не тонет. Нет, наверное, есть и другие объяснения.

Почувствовав легкий озноб, я слегка клацнула зубами. Наташка из солидарности вздрогнула. Тем временем Ксения оторвалась от плеча светловолосого, свободной от бумаг рукой вытерла глаза, шмыгнула носом и, громко приказав своему человеку возвращаться в офис, нырнула в салон «Жигулей». Блондин поторопился занять место водителя. На короткое время мелькнуло ничем особым не примечательное лицо. Разве только тем, что было уж очень озабоченное и нахмуренное. «Пятерка» тронулась с места, Наташка, не спрашивая у меня совета, рванула следом.

Ехали мы довольно долго. Судя по всему, Ксения не обманула. Ей действительно нужно было в сторону Волгоградского проспекта. Зачем? Мы с Наташкой перебрали несколько вариантов. Верным оказался мой — двойника Шурика перевели в другой стационар.

Въезд на территорию больницы допускался только по пропускам. Либо за отдельную плату, как пояснила опытная Наталья. Но мы с ней решили не светиться. Обоим казалось, что наша «Ставрида» уже в достаточной мере примелькалась «Жигулям», которые намеревались въехать в ворота. Свою машину мы оставили напротив въезда, но на другой стороне улицы и по пешеходному переходу рванули к воротам. У входа в приемное отделение скромно стояла зеленая «пятерка». Издалека было трудно понять, есть ли кто в машине. На всякий случай мы дружно развернулись и отошли на безопасное, с нашей точки зрения, расстояние.

— Ир, я так понимаю, тебе соваться в приемное отделение не стоит. Пойду я.

— Ты тоже достаточно проявила свою оригинальную натуру и внешность у ларька. Не удивлюсь, если какое-то время будешь являться Ксении в кошмарных снах.