Вождь викингов - Александр Мазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты говоришь, хёвдинг? – прошипел Гримар. – Какими гостями?
«Пошел-ка ты в жопу, убийца», – посоветовал я ему мысленно и продолжал:
– Гостями, которым окажут почет и одарят всем необходимым, как велят нам боги. Так как же мне поступить, Эйн?
Хороший у этого Гуся взгляд. Проницательный. Я изобразил лицом максимальную искренность. Тем более что я и был искренен. Теперь всё зависит от одноногого дедушки. Поверит мне – и крови не будет. С Гримаром и такими как он я справлюсь. Хёвдинг я или кто?
– Не слушай его, Эйн! – завопил отказавшийся представиться старый милитарист. – Это даны! Они обманут нас! Или ты не слышал об Иваре, сыне Рагнара?
– Помолчи, Акулий Зуб, – негромко произнес Эйн Гусь, и я сразу понял, кто здесь настоящий авторитет, потому что свирепый дед мгновенно заткнулся. – Помолчи. – И после долгой паузы: – Тебе не уйти сегодня в Валхаллу. Жди другого случая. Мне отвечать ярлу, когда он спросит, куда подевались его женщины и кто убил его родичей? Я верю Ульфу-хёвдингу. – Обернулся к своим: – Эй, кто-нибудь! Принесите воды!
– Лучше – пива! – немедленно внес поправку Медвежонок.
– Пива! – поддержал поправку мудрый старец.
Разобрались. Резни не будет. Будет более-менее цивилизованный рэкет. Тот самый страндхуг, когда имеющие преимущество в силе добиваются результата с помощью железа и доброго слова, а не одного только железа.
Два наших корабля стояли у берега. Третий, большой драккар Гримара, выволокли на песок для мелкого ремонта. Местные резали баранов, варили брюкву и чистили рыбу. Для нас. А мы спрятали оружие и демонстрировали дружелюбие. Мы – гости. Пусть и незваные.
Впрочем, местные отлично понимали, что такие крутые парни, как мы, вполне способны получить силой то, что нам не отдадут добром. И в речи моих хирдманов то и дело проскальзывали скорбные «Эх…» по поводу того, что я отказался от первого варианта. Это же так весело: убивать, грабить, насиловать… Но пока я у руля, придется им придержать своих кровожадных зверушек.
– А ты добрый, хёвдинг, – Лейф Весельчак подсел поближе. В одной руке – чашка козьего молока, в другой – ячменная лепеха с толстым куском сыра. Дивное лакомство после недели на сухпайке и рыбе.
Я посмотрел на него пристально. Надо же какие мы проницательные. Не ты первый мне это говоришь, норег.
Но я не только добрый, я еще и строгий. К тому же в людях худо-бедно разбираюсь. И вижу, что Лейф тоже хочет разобраться. Во мне. Что характеризует его с самой лучшей стороны, потому что я люблю тех, кто пытается докопаться до причин. Потому что сам такой.
– Запомни, хирдман: я никогда не убиваю, если этого можно избежать.
Сделал паузу, чтобы – всосалось. Не то чтобы мое высказывание не укладывалось в местные традиции. Укладывалось. Но с поправкой: если не убивать – выгоднее. Если я рассуждаю иначе, значит, я – не такой, как все. Значит, я играю не по общим правилам. И такой башковитый парень, как Лейф Весельчак, считает своим долгом разобраться. Ведь он теперь – в моей команде.
– Здесь – богатый поселок, – продолжал я. – Есть чем поживиться. Думаю, и серебро можно отыскать, если как следует поспрашивать…
Лейф энергично кивнул. Наверняка можно. Так в чем проблема? Давай поспрашиваем?
– Почему я этого не сделал? – задал я риторический вопрос. – Да уж не потому, что испугался пары десятков стариков. Но, хирдман, есть честная добыча, примерно как та, которую мы взяли с твоего бывшего ярла, а есть – позорная. Однажды мой конунг, Хрёрек Сокол, пустил на дно корабль, полный всякого добра, посвятив его Одину. Его люди были недовольны, но он чувствовал: так надо. Вот и я знаю, как надо.
– Что худого в том, чтобы тот храбрый старик, бросивший нам вызов, отправился в Валхаллу? Один будет рад ему! Он хотел умереть, а ты ему отказал!
– А мне плевать на то, что он хочет. Разве он – мой человек? Почему я должен заботиться о его посмертии? Я думаю о себе. О тебе. О всех моих хирдманах. Нам не прибавит славы такая победа. Не этого хотят от меня боги!
Тут я чуток приврал. Я был почти уверен, что Один, Тор и прочие совсем не против большой резни, даже если проигравшая сторона тоже им молится. Но приходится ссылаться на авторитеты, даже если эти авторитеты – не твои.
– Мы могли бы выпытать у этих людей, где они прячут серебро, но – зачем? Сотня-другая марок не сделают нас богаче.
– Меня – сделают, – деликатно напомнил Лейф. – У меня ничего нет, кроме моего оружия, которое ты мне милостиво вернул.
– Можешь не волноваться. Ты теперь со мной – значит, скоро ты разбогатеешь. Главное, никогда не сомневайся в моих словах. Если я скажу – прыгай в огонь, ты должен прыгнуть. Скажу: убей – убивай. Скажу: защити – защищай. И ты можешь не беспокоиться о серебре. Оно придет.
– А если я сделаю то, что ты сказал, и меня убьют? – улыбнулся Лейф. – На что тогда мне серебро?
– Это верно, – согласился я. – В Валхалле серебро ни к чему. Зато там в цене слава. И я дам тебе настоящую славу, ту, которую добывают сражая настоящих воинов в настоящей битве, а не убивая стариков и мальчишек.
– Что ж, – поразмыслив, согласился Весельчак. – Ты знаешь, о чем говоришь. И я, пожалуй, послушаюсь твоего совета. Это разумно. Только не заставляй меня прыгать в огонь слишком часто, хёвдинг, – я дорожу своей шевелюрой и бородой. Хочешь молока?
Глава 18,
в которой позывы совести превращаются в голос богов
Мы неплохо провели время. Во всех смыслах. Даже я не отказался от предложенной мне девочки. И ночь прошла без эксцессов. Может, потому, что спали мы в одном доме и я не забыл выставить караул и внутри, и снаружи. Само собой, мы – гости, а гостей убивать не положено. Богами не одобряется. Но мы с Медвежонком знали одну историю, когда это правило грубо нарушили. А боги – что? Хорошая жертва – и боги тебя простят.
С утра мы плотно позавтракали, снабдились на дорогу всем необходимым для дальнего плавания и погрузились на корабли.
Конечно, мы их ограбили. Но все, включая даже самого ничтожного трэля, понимали, что могло быть хуже. Намного хуже.
Тем не менее меня мучила совесть. А потому, когда запасы уже были загружены и бойцы занимали места на румах, я, задержавшись, поймал Эйна Гуся и вручил ему мешочек с десятью марками серебром. Думаю, это с лихвой покроет то, что мы выпили и съели.
И ушел, увидев напоследок, как изумленно расширились глаза старого калеки.
И мы отплыли. В отличном настроении. Во всяком случае – я.
Но не успели мы пройти и половины фьорда, как настроение нам категорически испортили.
Аж три драккара двигались нам навстречу. Правда, один из них, похоже, шел на буксире, но даже тех трех с лишком десятков бойцов, коих я насчитал на флагмане, было бы достаточно, чтоб создать нам проблемы. А когда в параллель ему встал второй драккар, мне стало совсем грустно. Сейчас нас будут бить. Возможно, до смерти.
На драккарах противника убирали паруса, а наши супротивники поспешно облачались в доспехи. Мы делали то же. Понятно, чем всё это пахнет.
– Белые щиты на мачты! – гаркнул я так, чтобы меня услышали на других кораблях.
Хотелось бы получить ответ на один вопрос: кто перед нами? Здешний это ярл или посторонний? Может, парни сюда для ремонта заплыли? Или – пограбить…
Кнорр тем временем поравнялся с нашим драккаром, я спрыгнул на палубу и перебежал на нос.
Увидев белые мирные щиты, супротивники тоже затабанили. Это хорошо. Значит, сразу рвать нас на части не начнут.
– Кто ты, ярл, загородивший нам дорогу? – нагло выкрикнул я.
– Здесь я спрашиваю! – заревел в ответ мужик в сверкающем шлеме с непривычным для меня ребром жесткости, тянувшимся от наглазника к затылку. – Я – Бринхиль-ярл! И это мой фьорд! Кто ты и что здесь делаешь?
– Ульф-хёвдинг из хирда Ивара Рагнарсона! И я был в гостях в твоем селении!
– Ты!.. – Бринхиль-ярл аж задохнулся от ярости. А что ты думал, мужик? Мы сюда, по-твоему, искупаться зашли?
– Если ты… Если ты… Я тебя… – Бринхиль сжал кулаки. Ого! А десница-то у него забинтована. И у того, что стоит за ним, из-под открытого шлема повязка выглядывает. А парни-то в переделке побывали. То-то они не стали сразу лезть в драку.
– Не кричи на меня, Бринхиль-ярл! – потребовал я. – Хочешь драться со мной один на один – я готов! И в следующий раз слушай меня повнимательнее. Разве я сказал: мы убили твоих родичей? Я сказал: мы были гостями!
– Ты лжешь!
Вот за такие слова, дорогой мой, положено отвечать. Но я тебя понимаю. Ты бы наверняка церемониться не стал. А я – как чувствовал. Может, подсознание сработало? Вспомнились те три паруса, которые видел со скалы Лейф?
– Я сказал, что готов биться с тобой когда угодно и где угодно! – закричал я. – Лучше прямо сейчас! Тор мне свидетель: ты облыжно обвинил меня во лжи!