Босс для Красной шапочки - Алёна Амурская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оба неторопливо изучают обстановку немигающе тяжелыми взглядами, а затем подходят к Волчарину. Завязывается короткий разговор... к которому чуть погодя присоединяется несколько полицейских и еще один тип. Кривоносый неприятный кавказец в возрасте, вылезший из бордового фольца сразу после гранитнолицего.
Некоторое время я смотрю на него со странным ощущением узнавания, пока память не подкидывает сразу две недавние мимолетные встречи с этим противным старым грубияном. В рок-клубе и на улице.
- Ядрит твою налево! - вдруг шипит баба Рева. - Да я ж этого носатого в Управе городской встречала в прошлом году, когда мы всем дачным сообществом протест против торгашей нашему мэру выражали!
- Носатого..? - озадаченно кошусь в ее сторону.
Она тоже глазеет на кривоносого кавказца и гневно хмурится.
- Да вон того горца замшелого в пинжаке сероватом с черным галстуком. Он с замом начальства шептался в уголке, а потом наш протест отклонили. Сказали, что всю землю рядом с дачами под строительство развлекательного центра уже согласовали. Какому-то Мрачному, говорят, продали. И намекнули, что на наши участочки тоже зарятся, ироды! Это что же получается... раз носатый здесь, значит, он с твоим маньяком заодно?
- Он мой начальник, бабуль.
- Да хоть чайник! Всë одно - вражина. Раз честных дачников с земли родной вытесняет! - Она неодобрительно качает головой. - Ладно, хватит с нас цирка ихнего. Нам еще дома грязь прибирать после соседа нашего уголовника. Всë варенье на него извела, окаянного!
Я открываю рот, чтобы поинтересоваться, при чем тут варенье, но баба Рева уже энергично семенит прочь по улице. Тороплюсь за ней мимо толпы мужчин с полицейскими. Там же стоит и Сергей, уже скованный наручниками. На лбу у него красуется багровая вздувшаяся шишка.
Как только мы с бабулей проходим мимо, он разъяренно выкрикивает вслед:
- Я на тебя заяву накатаю за причинение физического ущерба, маразматичка престарелая!
Я оборачиваюсь, и при виде мстительно перекошенной физиономии в очках у меня аж сердце в пятки уходит. Угроза-то вполне реальная, да еще и высказана в присутствии полиции. Вот жесть!
Мои глаза встречаются с холодным серым взглядом Волчарина. Секунду он смотрит без выражения... а потом переключается на Филина.
- Не накатаешь. У тебя свидетелей нет, - замечает он равнодушно и поворачивается к Царевичеву: - Лично я ничего не видел, а ты?
Тот открыто усмехается.
- Я заметил только, как молодой здоровый мужик преследовал беззащитных женщин и при нападении сам врезался в половник.
Сергей продолжает что-то ненавидяще бухтеть за нашими спинами, но с каждым шагом его голос становится всë более неразборчивым.
Украдкой от бабули я снова оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Волчарина.
Меня переполняет странное, противоречивое чувство благодарности и страха перед ним. Он демонстративно встал на нашу сторону! Сознательно. А ведь мог легко проигнорировать мою тревогу. Какое ему дело до проблем у бабушки из-за ее физического нападения на человека? Вряд ли кого-то бы волновало, что в ее руках был всего лишь половник...
Когда мы отходим от толпы на значительное расстояние, баба Рева косится на меня и неожиданно заявляет:
- А твой начальник, Мариша, не так плох, как кажется... но ты на него слюни всë равно не вздумай распускать. Неизвестно, что у него на уме. Да и не нашего поля он ягода!
Глава 24. Расклад по-новому
Дождь. Хмурое утро понедельника, которое совсем не радует. Но еще больше не радует то, что я проспала универ. А когда примчалась вся в мыле на последнюю пару ближе к двенадцати, то обнаружила, что препода по философии сегодня заменяет сам декан Кащеев!
- А, это вы, Зайцева, - с нескрываемым сарказмом говорит он мне, скрестив руки на груди. - Ну, доброе утро! А теперь, когда мы все убедились, что вы прекрасно выспались, покиньте аудиторию и закройте дверь с той стороны. Отработку я вам позже назначу.
- Константин Бесланович, простите, пожалуйста, я просто...
- Вы уши по утрам компотом моете, Зайцева? Не вынуждайте меня повторять требование дважды.
Наказание вполне в характере нашего декана. Он терпеть не может опоздания и приравнивает их к прогулам, поэтому всегда выгоняет невезучих студентов со своих занятий. Но все равно обидно. Особенно когда это происходит на глазах всей нашей группы.
Покорно плетусь на выход. Потом тяжело вздыхаю и смотрю на время.
В универе сегодня мне больше нечего делать, зато через час начинается моя рабочая смена в гостинице «Альфа-централ». Идти туда рановато, но больше и податься-то некуда.
- Марин! Маринка! Ты сейчас куда?
Я притормаживаю. На площади перед главным корпусом меня неожиданно догоняет однокурсник Димка, свежесвергнутый парень моей мечты.
При виде его оживленной смазливой физиономии в шапке светлых кудрей мой пульс слегка учащается, но так же быстро и выравнивается. Как будто сердце по привычке затрепетало, а затем спохватилось и, сверившись с новыми данными подсознания, резко передумало суетиться.
Ну почему, почему в жизни вечно происходит между людьми такая фигня, как сейчас? Недавно, когда я только и мечтала о димкином внимании, он меня игнорил. А теперь я прозрела насчет того, что он за личность, и однокурсник вдруг резко начал проявлять заинтересованность. Только мне-то это совершенно без надобности от подобного непостоянного парня, как он!
- Привет, - без энтузиазма бурчу под нос, не глядя на него. - На работу спешу, извини.
- В «Альфа-централ»? - уточняет он напористо. - Давай провожу. И вообще, не бери в голову ты насчет Кощея, он же со всеми так. Я, кстати, тоже отработку словил только что. Отпросился в туалет и свинтил.
Чувствую, как мои брови удивленно ползут вверх.
- Зачем?
- Ну... хотел тебя поддержать, - с плохо скрытым хвастовством заявляет Димка и растягивает пухлые капризные губы в самоуверенной улыбочке.
Мне становится смешно и приятно одновременно.
Поддержать он меня хотел, как же! Скорее выпендриться решил и лишний раз показать всем вокруг, какой он бунтарь. Наверняка сейчас все девчонки в нашей группе сидят на паре и тихо млеют от восхищения его дерзостью. Дурочки в розовых очках, блин. Совсем как и я сама недавно.
- Спасибо, конечно, Дим, но в чужих прогулах из солидарности я не нуждаюсь, -
