Лея Леса (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Извольская побагровела.

Ну… есть такое дело. И в губы она гель вкачала, и скулы правила, и татуаж тоже делала. Отец оплатил. В обмен на ее согласие отучиться в этой богадельне.

— И еще в волосах у вас какие-то шарики…

— Это капсулы, — Таня давилась от смеха. — Лея, это когда девушка не слишком красивая… вот как на машину наклейки, вот так и тут. Чтобы красивее быть.

Салея пожала плечами.

— Везде свои привычки.

Катерина побагровела. Но не была бы она сама собой, если бы не пошла в атаку.

— Врешь ты все!

— А ты умойся, — с Извольской Таня окончательно решила не стесняться. — И мы посмотрим!

— А что? — поддержал кто-то. — Правда, Катька, если ты ничего такого не делала… можешь просто волосы показать! Капсулы ведь видно!

Показывать Катерина ничего не стала. Обожгла девушек взглядом — и вылетела из кабинета. Салея даже плечами пожимать не стала. Вот еще… проблема. Возмущенное огородное пугало, насквозь искусственное. Это ж она только про лицо сказала, а там и ниже свои улучшения есть.

Что там следующей парой? Латынь? То есть сначала английский, а потом латынь.

— Москоу из зе кепитал оф Рейшен Федерейшен…

Лиля Жукова тянула эту фразу таким жеманным тоном, что уши вяли у всех присутствующих.

— Лиля, не Рейшен, а Рашен.

— Москоу из зе кепитал оф Рейшен Федерейшен…

— Рашен Федерейшен.

— Москоу из зе кепитал оф Рейшен Федерейшен…

— Лиля, Рашен. Рашен Федерейшен…

— Москоу из зе кепитал оф Рашен Федерашен…

Тут уж захохотала вся группа.

Багровая, словно помидор Лиля, сверкнула глазами и поспешно села на место. Салея смысла не поняла, но внимание учительницы своей невозмутимостью привлекла.

— Возможно, вы нам что-то скажете по-английски?

Таня едва под парту не сползла. Вот… попадалово! Впрочем, Салея не смутилась. Длинная фраза протрещала пулеметом. Студенты поняли от силы слов пять, но точно на английском…

— У вас американский выговор, — заметила преподавательница.

Салея пожала плечами.

— Возможно. Это не родной для меня язык.

Больше вопросов не было. Таня толкнула подругу локтем в бок.

— А как?

— Как и ваш язык. Все, что знает Лес, знаю и я.

— А почему американский вариант?

— Да потому, что в Англии лесов нет. Дикие люди, — вздохнула Салея. *

*- то, что в Англии называют лесом, действительно тянет только на лесопарки. Лес у себя они культурно извели еще в 18 веке, прим. авт.

После занятия подруг остановил Руслан.

— Тань, два слова.

Таня кивнула, глядя на однокурсника.

— Чего?

— С Поповым осторожнее. Он у Аньки узнавал, где ты живешь.

— Спасибо, — поблагодарила Таня.

— Не за что. Обращайся, если понадобится.

Таня молча кивнула, и собиралась, было, уйти, но Салея положила руку на локоть Руслана.

— Ты хороший. Что у тебя случилось? Какая беда?

Руслан аж дернулся, словно его крапивой прижгли.

— Ты…

— Я просто вижу. Какая у тебя беда случилась? Она ведь и сейчас — твоя. И тебе больно.

— Не твое дело.

И кто Таню за язык дернул.

— Знаешь, может, и не наше. А вдруг помочь сможем? Хочешь, здоровьем бабушки поклянусь, что никому и ничего не расскажу? Без твоего разрешения?

— Поклянешься…

— Клянусь, — просто сказала Таня. — Здоровьем моего самого близкого человека. Если Салея говорит, что у тебя беда, я ей верю. Она просто так говорить не станет. Что случилось? Мы можем как-то помочь?

И Руслан как-то обмяк. Словно из него стержень выдернули.

— Мать у меня болеет. Рак, химиотерапия… отец опять ее в Москву везти собирается. Только… тут уже никто не поможет. Врачи говорят — полгода максимум, это если с операцией. А если без нее…

И не договорил. Но и так все было ясно от и до. Если в Барске не помогают, если в Москву надо… и там, похоже, тоже не помогут. Но ведь даже месяц жизни, подаренный любимому человеку, уже стоит любых денег.

Девушки переглянулись. И поняли друг друга с полуслова.

Мать.

То, чего не было ни у одной, ни у второй. У Салеи родителей отняли, у Тани их и не было, считай, а тут — семья. Настоящая. Где люди любят друг друга и заботятся. Где переживают и за малейшую возможность цепляются. Такое стоит уважения. И помощи стоит.

— Сможешь?

— Чего не смочь… корни нужны. Хотя бы один.

Таня решительно тряхнула головой.

— Хорошо. Деньги на такси у тебя есть?

Руслан даже головой помотал.

— Вы… чего?

— Салея может помочь, — разъяснила Таня. — Только надо к нам домой заехать, взять одну вещь.

— Чем ты помочь можешь? — фыркнул парень, недоверчиво глядя на девушек. Но тут уж Таня не дала ему отступить.

— А если не поможем, я тебе деньги за такси верну. Чего ты мнешься? Что ты вообще теряешь? Кроме пары часов времени?

Руслан собрался, было, зашипеть, но потом передумал. Лицо его на глазах осунулось, стало будто бы старым и усталым. Уж точно не лицом восемнадцатилетнего юноши.

— Мать… ее даже в Москве не смогут вылечить. Только поддержать, хотя бы ненадолго.

— Поехали, — решительно потянула его к двери Таня.

На Попова и компанию они вообще внимания не обратили. Мало ли, что тут водится? Да тьфу на них!

Такси поймать удалось быстро. И Таня одна залетела домой.

— Бусь…. Дашь мне один корень?

— Да хоть все. А что случилось?

— У моего однокурсника, оказывается, мать от рака помирает.

— Грех не помочь, — кивнула бабушка, не особо задумываясь про конспирацию. Такое дело… — Может, два возьмешь на всякий случай?

Таня подумала, и кивнула.

— А давай. Я же не знаю, что там у Леи получится.

И небрежно сунула в карман многомиллионное состояние. Лея, которая так и сидела в такси, покосилась на подругу, и кивнула. Подстраховка — это хорошо. Она-то сразу поняла, сколько корней взяла Таня.

— Куда ехать? — поинтересовался таксист?

— На Сопки.

— Ишь ты…

Сопки в Барске считались элитным районом. Огромные участки, шикарные дома, жуткие цены. С другой стороны, сколько человек могут себе позволить лечить близких в Москве?

По квоте?

Так пока ее получишь, три раза помереть успеешь. А за деньги… вы себе представляете, сколько стоит снять квартиру в Москве, жить там, питаться, покупать лекарства, большинство из которых никто не выпишет просто так… и работать еще как-то надо. Нереально.

Для обычного человека просто нереально.

Не из простых у Руслана папаша, да и пусть его. Все болеют. И всем бывает больно.

По указаниям Руслана, такси остановилось перед одним из домов. Не самым шикарным, но и не бедным.

— Пошли.

Участок с гектар, кедры, можжевельник, отдельно — сад…

Таня подмечала подробности мимоходом, топая вслед за Русланом по дорогущей плитке. Выглядит она полированной, а ноги по ней не скользят. И ощущается, что даже если ее маслом полить, все равно не заскользят. Сколько такое стоит?

Наверное, за пару плиточек можно холодильник купить.

Дом тоже был вполне на уровне.

Не извращение под Европу, не гибрид тюрьмы и Эрмитажа, а вполне себе аккуратный дом. Даже комплекс. Центральный дом и два деревянных крыла. Делалось явно на большую семью. Вот, женится сын, будет, куда жену привести, и родители не помешают. Они в одном крыле, дети в другом. А пока и гостей можно поселить, чтобы и вместе, и врозь. Деревянные срубы явно делались на совесть… Лея погладила мимоходом перила крыльца, задумчиво кивнула.

— Куда дальше?

— В кабинет к отцу. Мать сейчас там.

— Идем, — распорядилась Лея. И так это прозвучало, что Руслан и спорить не стал. И говорить, что они оторвут отца от дел — тоже.

Кабинет был поделен на две части, и это лучше всего сказало о хозяине дома.

Одна часть — деловая. Со столами, несколькими компьютерами, какими-то схемами на стене, а вторая идеально обустроена для больного человека. Тут и удобная кровать, и тумбочка, на которой стоит поднос со всякой снедью… нетронутый. И шкафчик с медицинскими препаратами.