Рыночная цена счастья - Овчинников Виталий

Но с Сергеем было все по другому. У Юлии в памяти остался не сам секс с Сергеем, как таковой, а его подчеркнуто пренебрежительное отношение к ней, как к женщине, как к своему сексуальному партнеру.

Словно она была не живой, теплой, а в объятьях – горячей женщиной со своим характером, со своими привычками, со своими, наконец, сексуальны-ми желаниями, пристрастиями и потребностями, а обыкновеннейшая резиновая кукла с программным или механическим управлением, которой можно пользоваться так, как в голову взбредет, как настроишь ее программу, совершенно не заботясь о ее дальнейшей судьбе. "Оттрахал" куклу, встал, потянулся, отряхнулся, при необходимости, и…пошел по своим делам. А она – пусть полежит, поваляется до следующего случая…

Сергей, в принципе. был неплохим парнем. Но, права оказалась

Марина, большой член испортил его. Он был настолько избалован женским вниманием к себе, причем, вни-манием жадным, настойчивым, целеустремленным, порой даже наглым, что у него не мог-ло не развиться чувство собственной мужской исключительности, чувство собственного мужского превосходства над окружающими его людьми. Как мужчинами, так и женщина-ми. Он знал, он чувствовал, что женщины всегда жаждут его, а мужчины завидуют ему. И он знал, что женщина всегда остается довольна от секса с ним, каким бы он ни был. этот его секс. Виртуозным или примитивным. Зачем же тогда стараться, если им и так хорошо?! Зачем стараться, обольщать, покорять, завоевывать женщину, если ему доста-точно лишь показать свой член этой женщине – и она уже готова. Готова и согласна на все, что он ни сделает с ней этим своим исключительным членом. И всегда будет рада. И всегда будет довольна. Поэтому ему в сексе надо думать о себе, а не о какой-то там женщине. Женщине сойдет и так.

Поэтому он всегда старался властвовать над женщинами, подавлять их волю и зас-тавлять их подчинятся себе.. Так ему было удобней, проще, комфортней. И в своих отно-шениях с женщинами он всерьез считал, что, идя на сексуальный контакт с женщиной, он своим большим членом как бы заранее уже осчастливливает ее и потому он действовал всегда равнодушно и механически, словно бесчувственная машина, совершенно не счита-ясь с мнением и желаниями своих партнерш.

Правда, многим женщинам такая бесцере-монная грубость и жесткость

Сергея нравилась, и они с удовольствием подчинялись ему, надеясь, что его большой член все им компенсирует и они смогут испытать с ним незабы-ваемое наслаждение.

Но Юлию подобное отношение к себе, к красивой и эффектной женщине, возмуща-ло и бесило, потому что унижало и оскорбляло в ней не только ее женскую сущность, но и чисто человеческие и личностные качества. Она начинала себя ощущать в руках Сергея обыкновеннейшей рабыней, сексуальным товаром, "зауряднейшей" проституткой, девоч-кой по вызову, обслуживающей грубияна клиента. Она не была приучена даже к элемен-тарному мужскому невниманию, а что уж тут говорить о явной к себе пренебрежительнос-ти. Она жаждала реванша. Она хотела отомстить этому неотесанному грубияну, самодо-вольному мужлану-самцу, единственным мужским достоинством которого заключалось лишь в большой величине его члена. И больше ни в чем другом.

Но получился ли у нее этот ее женский реванш – неизвестно.

Толстые стены "ста-линки" надежно глушили все звуки из соседней квартиры. И что там происходило у Юлии с Сергеем – никто не знал. А сами они, ни Юлия, ни Сергей, надо отдать им должное, ни-кому ни о чем никогда не рассказывали. Как и им самим ничего не было слышно от

Мари-ны с Олегом. И они тоже ничего не знали о том, что происходило этой Новогодней ночью, точнее – Новогодним утром, на широкой супружеской постели хозяев этой од-нокомнатной "Подлиповской" квартиры.

А там плакала Марина, уткнувшись мокрым от слез лицом в грудь

Олега. Плакала отчаянно и громко, навзрыд, не стесняясь ни своих слез, ни своих жалобных всхлипов. После часа бурных ласк и нескольких сокрушительных оргазмов, она вдруг притихла, съежилась, сникла и… заплакала.. Заплакала горько пре горько, как плачут дети, потеряв любимую игрушку. Сначала она плакала тихо, незаметно, стараясь не привлекать внима-ния Олега.. Просто лежала на спине и даже не шевелилась., почти не всхлипывала, только судорожно вздыхала, а из ее широко раскрытых глаз, невидяще уставившихся в потолок, лились слезы. Но потом не выдержала, разошлась всерьез и впала в настоящую истерику.. Она обняла Олега, прижала его к себе его тело, словно пыталась его удержать около себя и сквозь судорожные, совсем уже не контролируемые ею всхлипы, громким свистящим шепотом непрерывно говорила:

– Не отпущу! Не отпущу! Не отпущу! Мой! Мой! Мой!

Олегу стало не по себе. Странновато что-то заканчивается эта встреча Нового Года. Очень даже странновато. Каким же тогда будет для них всех сам этот, только что насту-пивший Новый Год? Что им пронесет? Что?!…

ЧАСТЬ 4-я

"

Эквилибристика – это искусство делать акробатические упражнения, не теряя равновесия, в трудных по- ложениях, например, на канате"

" За чем пойдешь, то и найдешь"

После Нового Года для большинства заводчан началась совершенно новая жизнь. До того им абсолютно неведомая. Вскоре после Нового года на заводе вышел приказ об остановке работы нескольких крупных цехов основного производства. Естественно, что – временной. Причина

– отсутствие заказов и недостаточное финансирование.. Работникам этих цехов было предложено уйти в административные отпуска Пока на три месяца. Но все прекрасно понимали, что – навсегда. Для заводчанам это был удар, катастрофа, чудо-вищно страшные по своим последствиям. На улицу выбрасывалось почти половина ра-ботников завода, занятых в основном производстве. За ними потянулись работники вспо-могательных производств, обслуживающих основное. Это были рабочие, инженерно-те-хнические работники, служащие, управленцы. Никто не знал истинной численности рабо-тающих на заводе. А ведь с заводом, точнее, с заводским производством, была еще завя-зана самая мощная в Подмосковье "социалка" и самое мощное в

Подмосковье подсобное хозяйство, не считая бесчисленного количества домов отдыха, санаториев, профилакто-риев, баз отдыха, охотничьих и рыбацких домиков и собственного мощнейшего ОРС-а, так называемого

Отдела рабочего снабжения, Отдела, куда устроиться на работу было, по-жалуй, потрудней и посложней, чем даже в само управление

Секретариата ЦК КПСС.

Никто не знал про численность работников их завода, это действительно. Но ее можно было спокойно прикинуть, и довольно точно, с малой долей ошибки. К примеру, количество кандидатов в депутаты в "Подлиповский" Совет депутатов трудящихся от них представляло свыше ста человек. Эти списки не являлись тайной. Они публиковались в местной газете "Подлиповская правда" перед самыми выборами А отсюда, зная, от ско-льких трудящихся идет по закону один кандидат в депутаты, можно спокойно сделать эле-ментарный вывод о примерной численности работающих на заводе. Цифра эта достигала сорока-сорока пяти тысяч человек. Не мало! Очень даже не мало. И теперь половина из них – безработные!..Да-а-а, и слова-то этого никто из них раньше не знал. А теперь им это предстояло узнать на практике.

Коснулась эта беда и семьи Олега с Юлией. Юлию сократили сразу.

Их отдел ликви-дировали и она стала не нужна заводу… Олега оставили на "пока". Но работе на их участ-ке не было. Перебивались случайными мелкими заказами. О зарплате разговоров даже и не заводили. И так все было понятно. Хотя нет – не все. Не слишком было, к примеру, по-нятно, почему их Генеральный все время за границей. И не один, а со своей свитой. По официальной версии – пытается договориться с иностранными фирмами о заказах для их завода. А на самом деле – кто их знает, чем они там занимаются?

Разговором на эту тему шло много. В основном – кулуарного.. И ни одного приличного. Это потом только Олег узнает, что руководители почти всех крупных предприятий страны в эти годы сразу же ринулось за границу для веселой и разгульной жизни за счет руководимых ими предпри-ятий. Гудели все напропалую. Натерпелись за годы Советской власти, когда каждый шаг надо было согласовывать с Верхушкой. А сейчас – никакого контроля! Что хочу, то и де-лаю. Сколько захочу денег с заводского счета взять, столько и возьму. На что захочу, на то и потрачу. Хоть – пропью все, хоть виллу себе на каких-нибудь

"Майямах куплю. Все в моих руках!.. И никто мне не указ. Я ведь теперь – хозяин!. И пропивали! И – покупали! А народ ничего – потерпит. Никуда не денется.. Он у нас терпеливый. Советская власть хо-рошо его выучила за свои десятилетия! Он наизусть знает, что это такое – выступать про-тив своей власти. Рефлексы возникли. И уже постоянные, врожденные, безусловные, а не временные. Так что, за себя беспокоиться нечего! Вон какие у меня охранники! Парни крутые!