Тень Фукусимы - Александр Петровский

Как и в прошлый раз, Волчара без вопросов открыл входную дверь в подъезд. Точно так же он распахнул двери в квартиру в ответ на звонок Аллы. Она вошла в прихожую и вновь увидела направленное на неё дуло пистолета. Но теперь она была ко всему этому готова, и внесла в сценарий происходящего некоторые довольно существенные изменения.

– Волчара, миленький, помоги! – голосом, полным отчаяния, попросила женщина. – Ты же чекист, чекисты всегда помогают хорошим людям!

– Что, собственно говоря, происходит? – несколько растерялся Волчара. – Я действительно когда-то работал в органах госбезопасности…

– Я знаю, знаю! И ещё я знаю, что бывших чекистов не бывает! Ты же в душе остался чекистом, верно?

– Ну, это понятно, врагом народа я не стал. Но что случилось?

– За мной следит некий Левченко. Я хочу избавиться от слежки. Но самой мне не справиться.

Волчару требовалось допросить. Но как допрашивать человека, который держит тебя на прицеле? Если уж на то пошло, Алла вообще не умела допрашивать. Значит, нужно каким-то образом втянуть в это дело профессионала. О том, что Волчара и Левченко относятся друг к другу не лучшим образом, Алле было известно от самого Левченко. Оставалось только их стравить. Разделяй и властвуй. Дивидэ эт импэра, как сказал бы Левченко-младший, студент юридического факультета. Василий, якобы великий знаток женщин, забыл об ещё одном характерном женском качестве – склонности к интригам.

– Левченко? – возопил Волчара. – Этот проклятый бандеровец! Типичный враг народа, украинский буржуазный националист! Даже по фамилии видна его вредительская сущность! Не волнуйся, гражданочка, сейчас мы твой вопрос решим. Я пристрелю этого негодяя, и ты сможешь спокойно пойти домой. Где он?

– Если бы я знала! – в отчаянии выкрикнула Алла. – Он же невидимый!

– Да, я в курсе дела. Он ниндзя, а стало быть, ещё и агент японской разведки. Давай мы сделаем так. Ты выходишь на улицу, идёшь, он пойдёт за тобой, а тут и я вмешаюсь. Мне, конечно, не следует покидать квартиру, за мной почти двадцать лет охотятся убийцы из разных иностранных разведок, но в деле помощи честным гражданам настоящего чекиста никакой риск не остановит! Я об этом бандеровце много раз госбезопасности сигналы отправлял, а мне постоянно отвечают, что хотели бы его расстрелять, да найти не могут.

– В смысле, доносы посылали?

– Нет, что ты, гражданочка! Доносы плохие люди пишут! А я – настоящий чекист и советский человек! Я не доношу, а сигнализирую. Пошли искать бандеровца! Я-то, хоть с возрастом и стал слаб глазами, но этого мерзавца вижу всегда, как бы он не прятался. От меня не уйдёшь!

Волчара вышел на лестницу, держа в руке оружие, огляделся, никого не увидел и позвал Аллу. Она направилась к лифту, а старый чекист завозился с ключами. Замыкать дверь ему было очень неудобно, пистолет изрядно мешал. Внезапно Волчара почувствовал, что ему в спину упёрлось дуло.

– Попался, троцкист недобитый! – услышал он ненавистный голос Левченко. – Ствол-то отдай!

– Вы, бандеровцы, только и умеете, что в спину стрелять! – буркнул старик, отдавая оружие.

– Ты даже с предохранителя свой шпалер снять не успел. Пень ты старый, Волчара, а всё лезешь в дела, где тебе и в молодости ничего не светило.

– А зачем мне его с предохранителя снимать? Он же не заряженный.

– Это ещё почему?

– Сам же сказал, старый я уже. Иногда руки трусятся. Значит, могу нечаянно выстрелить и попасть в кого-то из хороших людей. Мне такое дело совсем не нужно! А плохим почти всегда достаточно одного вида пистолета, чтобы в штаны наложить. Тебе-то самому не стыдно? Я, считай, безоружный, а ты на меня настоящий ствол направил. На старика!

– Какой ствол? – удивился Левченко. – Мой ствол в сейфе лежит, в управлении. Я тебе пальцем в спину ткнул, а ты сразу и сдался. Купился, значит.

– И что с того?

– А то! С тебя, Волчара, бутылка.

– Это почему вдруг?

– А потому что! Давай, угощай, не жадничай! Все знают, какой ты болтун, а что за разговоры без выпивки? Тоже мне, старый чекист! Алла, ты знаешь, что он ещё в царской охранке служил?

– Не может быть! – удивилась Алла. – Он же родился, когда царя давно не было.

– Ну и что? Царя не было, а охранка была. Правда, под другим названием, – уточнил Левченко. – Охранка, она вечная. Волчара, троцкист хренов, мы что, так и будем стоять на лестнице?

– Ладно, проходите, раз уж пришли, гости дорогие. Только закусь пусть она готовит. Ну, чего стоишь? – поинтересовался Волчара у Аллы. – Иди, стол накрывай на кухне. Курточку свою вот сюда повесь, в шкафчик. Кухню сама найдёшь, не маленькая. А вся моя еда – в холодильнике. Колбаски там порежь, сыра, хлебушка обязательно, ну и консерву какую-нибудь. Чай, не королевский обед готовишь. И ты, бандеровец, тоже раздевайся, раз уж в гости ко мне напросился.

– Ну, ты дед, и раскомандовался! – восхитился Левченко. – Аж помолодел.

– А то! И ещё, пусть она с нами за стол сядет. Давненько я с бабами не бухал. Поллитры на троих, конечно, маловато будет, но у меня и вторая найдётся, и третья, если понадобится. Что мне их хранить? Я же в любой момент могу того, а на том свете они мне и даром не нужны.

– Какой ещё может быть тот свет для убеждённого троцкиста? – поддел его Левченко.

– Не троцкиста, а ленинца! – поправил его Волчара. – Про тот свет я фигурально сказал. Хотя, знаешь, Вася, чем ближе к концу, тем сильнее хочется, чтобы тот свет всё-таки был. Понимаешь, обидно просто исчезнуть, и всё. Но мир такой, какой есть, а не такой, как нам хочется, и это основа диалектического материализма. Товарищ Маркс…

– Прошу за стол, – пригласила Алла. – Товарищ Маркс подождёт. Ему теперь спешить некуда. Можно, я первый тост скажу?

– Быстро ты управилась, молодец, – отметил Волчара. – Ну, давай рассаживаться. Это вот мой табурет, я его никому не уступлю, ты, бандеровец, садись сюда, чтобы я тебя потом удавить смог, и не надо было далеко тянуться, а ты, женщина, устраивайся на стуле. Стул у меня здесь один, кого же ещё на него усадить? Ну, давай, говори свой тост!

– Я предлагаю выпить за чекистов!

Тост был охотно поддержан. Затем пришла очередь товарища Маркса, чтобы ему было не так обидно ждать. Третью рюмку выпили молча и не чокаясь. Четвёртый тост был провозглашён Левченко, «За женщин!». Он и Волчара выпили стоя.

Аллу спиртное пока не брало, сказывалось страшное напряжение, вызванное похищением и беспокойством за судьбу мужа. Но она знала, что это временно, очередной рюмкой её непременно «накроет». Поэтому женщина старалась растягивать каждую рюмку на несколько тостов, пытаясь максимально отдалить неизбежное. Глядя на двух мирно выпивающих чекистов, она удивлялась их дружескому разговору, ведь раньше ей казалось, что Левченко и Волчара – непримиримые враги. После четвёртого тоста она набралась смелости и спросила у них, как так может быть. Левченко охотно поддержал разговор на эту тему.