Звезда курятника - Елена Логунова

— Живи сам и давай жить другим! — приговаривал хитроумный Дудликов, выстраивая свою империю.

Компания «Атлант» должна была окончательно и бесповоротно стать на светлый путь после капитуляции ее генерального директора Кочерыжкина. По расчетам Германа, это должно было случиться в самом скором времени: Эдуард Рудольфович уже демонстрировал все признаки подавленности и растерянности. Коварный Дудликов с большим удовольствием слушал, как осажденный со всех сторон Кочерыжкин истерически орет на подчиненных, надеясь пробить брешь в рядах безукоризненно вежливых, приветливых и спокойных «путейцев».

— Надеюсь, ты понимаешь, как неуместно сейчас появление этой журналистки, — сварливо сказал Герман Трофимович Виктору, ослабляя узел галстука. — Если она начнет копать, может сорвать нам всю игру.

— А ты не преувеличиваешь, Геракл? — легкомысленно спросил Душка. — Ну что нам одна девица-журналистка?

— Помнишь, три года назад я выбил разрешение на строительство заправки на территории старинного войскового кладбища? — Герман ответил вопросом. — Место было идеальное, в самом центре города!

— А журналистка при чем? — напомнил Виктор.

— А при том! Она первой сунула нос в котлован, увидела там кости и подняла такой хай, что уже через неделю весь город только и говорил, что о вандалах, которые закапывают бензиновые резервуары в старые могилы! Лицензию у меня отозвали, АЗС пришлось ставить в промзоне, а уж сколько денег я потратил, чтобы отмыть свое доброе имя, — страшно вспомнить!

— Понял, — кивнул Душка. — Девка вредоносная. Слышь, Герасим? А давай ее того? Ну, как Му-Му?

— Ну, Му-Му — это в самом крайнем случае, — поежился Дудликов. — Для начала выясни, чего она вообще появилась на нашем горизонте, и отшей ее. Припугни как-нибудь! Что я, учить тебя буду?!

— Ученого учить — только портить, — кивнул довольный комплиментом Душин, у которого помимо милого прозвища Душка было еще одно, куда менее приятное: Душман.

Будущие зубные техники гнездились в одноэтажном здании, которое венчало собой невысокий пригорок в парке бывшего Института благородных девиц, ныне — машиностроительного техникума. Стены этого здания, сложенные из ноздреватого серого известняка, удерживали от падения в заросли могучей крапивы массивные кирпичные подпорки в форме прямоугольных треугольников. Высоко расположенные узкие окошки закрывали чугунные решетки незатейливого плетения «в клетку», по выщербленным стенам на замшелую черепичную крышу карабкался плющ, и все сооружение в целом имело вид малобюджетного средневекового замка, неоднократно подвергавшегося продолжительной и успешной осаде.

Наверное, поэтому Ирка, выйдя из машины, отстегнула Томку и крепко взяла в руку поводок. Крупный пес в красиво развевающейся алой с золотом накидке сильно походил на рыцарскую лошадь в праздничной попоне. Самой Ирке в серебристой нейлоновой куртке с капюшоном не хватало только боевого копья в свободной руке, чтобы сойти за немного располневшего Айвенго в стальных доспехах.

Ведя в поводу верного четвероногого товарища, подруга тяжелым шагом взошла по травянистому склону к стертым ступеням крыльца, ступила на резиновый коврик у порога и размашисто стукнула в массивную деревянную дверь.

Эффект превзошел все ожидания! Одна из створок, оказавшаяся открытой, слетела с петель и с грохотом рухнула внутрь здания. Том возбужденно гавкнул и залился лаем, в котором угадывались оскорбительные собачьи ругательства в адрес защитников замка. Вторая створка сама собой медленно распахнулась, произведя длинный скрипучий стон, исполненный тоски и муки. Чутко уловив общее настроение, с карниза мимо нас со зловещим карканьем спикировала крупная ворона. Я увернулась от нее, а она — от звонко клацнувшего зубами Томки, и тут же с потревоженной крыши обрушился кусок черепицы, угодив прямо в ржавое ведро под водостоком. В ведре шумно булькнуло, жестяная емкость перевернулась, вода вылилась Ирке под ноги, а само ведро с громыхающей в нем черепичиной весело поскакало вниз по склону и шумно врубилось в колесо нашей «шестерки». Заревела автомобильная сирена, Ирка выругалась и полезла в карман за ключами на брелоке, управляющем сигнализацией. Томка погнался за проворным ведром, а я сжалась в ожидании появления толпы разгневанных зубных техников, вооруженных специальным сверлильно-ковыряльным инструментом. Шум, который мы произвели, легко мог разом разбудить всех летаргических обитателей сказочного замка Спящей красавицы!

Против ожидания в проломленную дверь не высыпали дюжие молодцы в боевом зуботехническом обмундировании, а в зарешеченных окошках не показались бледные девицы с заплаканными глазами и ведрами с кипятком. Дождавшись, пока все отзвенит, отгремит и затихнет, я осторожно протиснулась мимо Ирки в дверной проем, вопросительно кашлянула и спросила, повысив голос, чтобы перекричать гулкое астматическое эхо:

— Простите, можно войти?

— Глухие они, что ли? — сердито проворчала Ирка, бесцеремонно отпихивая меня с дороги.

Она протопала по длинному коридору, нашла приоткрытую дверь и сунула в нее голову. Томка, увязавшийся следом, толкнул Ирку под колени, и они вломились в кабинет, как захватчики, получившие замок на разграбление. Сквозняком в коридор выдуло какой-то мелкий мусор. Я смела с плеча непонятное крошево и тоже вошла, встав по левую руку от подруги. По правую нервно приплясывал Том.

Четверо молодых людей в несвежих белых халатах, подняв головы от рабочих столов, смотрели на нас с искренним и доброжелательным интересом. Я успела заметить разбросанные там и сям гипсовые челюсти белого и голубого цвета и преисполнилась надежды разжиться нужным материалом.

— Здравствуйте! Извините нас за вторжение, — сказала я, улыбнувшись так, что мои челюсти можно было разглядеть столь же хорошо, как гипсовые. — Нельзя ли у вас тут приобрести немного смеси для слепков?

— Замазки для зубов, — видя, что парни не реагируют на мою речь, Ирка предложила синоним.

— Гипсоцемента, или как он там у вас называется, — уточнила я.

— Вот такой синюшной глины, — Ирка показала пальцем.

Лицо ближайшего к нам юноши, симпатичного синеглазого брюнета, прояснилось. Он поднял стоящую перед ним пластмассовую плошечку с синей гадостью и вопросительно посемафорил бровями.

— Вот-вот, отковырните нам куда-нибудь половину этой порции! — обрадованно попросила Ирка.

Лица отроков вновь затуманились непониманием.

В моей голове шевельнулась догадка.

— Погоди-ка, — сказала я Ирке, выбегая в коридор.

На стенде, мимо которого мы проскочили, не задержавшись, были развешаны всяческие бумажки, одна из которых привлекла мое внимание. «На зуботехническом отделении стоматологического факультета мединститута обучаются инвалиды по слуху», — прочитала я. Так, мне все ясно!

Деловитой рысцой я вернулась в кабинет и ободряюще улыбнулась инвалидам в белых халатах.

— Я спрашиваю, кто у них старший, а они молчат! — пожаловалась мне раскрасневшаяся Ирка.

— Они немые, — сказала я.

— Так пусть пальцем покажут!

— Они глухонемые, — уточнила я. — Они не слышат твоих вопросов и не могут на них ответить. А насчет того, чтобы показать пальцем… Это идея!

Я потыкала в лоханочку с синей глиной и сделала вид, что перекладываю немного содержимого в сложенную ковшиком ладошку. Смышленый брюнетистый юноша тут же вытащил из ящика разновидность плоской лопатки и ловко зачерпнул ею густой замазки. Я открыла рот, чтобы его поблагодарить, и едва не укусила комок синей гадости. Любезный юноша успокаивающе замычал и сделал еще одну попытку накормить меня замазкой. Тут же я почувствовала, что меня ласково, но крепко взяли под локотки и опустили на табурет. Ирка тупо хлопала глазами, не понимая, что происходит, а я не могла позвать на помощь, опасаясь раскрыть рот, в который жаждущие практики зубные техники совали лопатку с гипсом. Мое протестующее мычание было расценено как шутка и встречено смехом.

Кусать зуботехническую замазку мне вовсе не хотелось. Однажды я уже делала это и надолго запомнила неприятное ощущение, возникшее у меня, когда доктор разрешил разжать стиснутые челюсти: сами по себе они не разжимались, лопатку пришлось тянуть с силой, и мне казалось, что тягучий хваткий раствор сохранит в себе не отпечаток челюстей, а сами мои зубы.

— Постойте, отпустите ее, ей это не нужно! — закричала Ирка, у которой сработало позднее зажигание.

Смекнув, что распоясавшиеся зуботехники ее не слышат, она раскидала их в стороны как котят, подхватила меня с табурета и загородила своим телом. Пара юношей в белом, до сих пор не принимавшая участия в общем веселье, поднялась с табуретов, закатывая халатные рукава.

— Ирка, сейчас они возьмутся за тебя! — сообразила я.