Десять причин для любви - Джулия Куин

Леди Косгроув и леди Уимблдон, освобожденные от заботы о своих подопечных, тоже вскоре уехали, предоставив гостям наслаждаться оперой самим в пустой ложе. Оливия немедленно пересела в первый ряд и положила программку на соседний стул, занимая его для Гарри, который вышел в вестибюль.

Себастьян остался на второй акт в основном из-за Оливии, настоявшей на этом. Он был готов отправиться домой и усесться писать (выдумка о прокаженном на театральной лестнице подсказала ему множество идей для сюжета), но она буквально рывком усадила его рядом, прошипев:

— Если вы исчезнете сейчас, все решат, что вы уехали с мисс Уинслоу, и я не позволю вам погубить репутацию бедной девушки в ее первый сезон.

— Она уехала с леди Луизой, — запротестовал он. — Я что, считаюсь таким беспутным, что решил «соображать на троих»?

— Что?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — насупился он.

— Все решат, что это просто хитрость, — объяснила Оливия. — Репутация леди Луизы всегда была безупречной, но ваша — вовсе нет. И то, как вы вели себя с мисс Уинслоу в первом акте…

— Я с ней разговаривал.

— И о чем это, позвольте узнать? — Это уже спрашивал вернувшийся Гарри, который теперь усаживался между ними.

— Ни о чем, — хором ответили они оба, поджимая ноги, чтобы пропустить его.

Гарри поднял брови, но настаивать не стал и тихо зевнул.

— Куда все делись? — поинтересовался он.

— Мисс Уинслоу неважно себя почувствовала, — сообщила ему Оливия, — и леди Луиза решила проводить ее домой. Тетушки тоже уехали.

Гарри пожал плечами и, поскольку его больше интересовала опера, чем сплетни, взялся за программку.

Себастьян повернулся к Оливии, бросавшей на него свирепые взгляды.

— Вы все еще на меня сердитесь?

— Вы должны были лучше знать, что подумают в свете, — ответила она приглушенным голосом.

Себастьян посмотрел на Гарри. Тот погрузился в либретто и, казалось, к их разговору не прислушивался.

Зная Гарри, Себ не сомневался, что тот слышит каждое слово, но решил, что ему все равно.

— С каких это пор вы стали защитницей мисс Уинслоу?

— Вовсе нет, — пожала Оливия изящными плечами. — Но очевидно, что она в городе недавно и нуждается в руководстве. Я аплодирую леди Луизе, что та увезла ее домой.

— Откуда вы знаете, что леди Луиза повезла ее домой?

— Ох, Себастьян! — нетерпеливо огрызнулась она. — Как вы можете даже спрашивать об этом?!

На этом все закончилось. Пока он не приехал в клуб.

И вот тут разверзся ад.

Глава 11

— Ах ты ублюдок!

Обычно Себастьян был весьма наблюдателен. К тому же у него была быстрая реакция и здоровое чувство самосохранения. Но сейчас мысли его были заняты одним: изгибом губок мисс Уинслоу, так что, войдя в клуб, он не обратил внимания на окружение.

Поэтому и не заметил своего дядюшку.

И дядюшкин кулак.

— Что за черт?

Сила удара отшвырнула Себастьяна к стене, так что плечо его заболело лишь чуть меньше глаза, который наверняка уже чернел.

— С момента твоего рождения, — ярился дядюшка, — я знал, что у тебя отсутствует всякая мораль и дисциплина. Но это…

«Это»? Что «это»?

— Это… — продолжал дядюшка, сотрясаясь от ярости, — это ниже даже твоей низости.

«С момента моего рождения! — подумал Себ с нетерпеливым раздражением. — С момента моего рождения». Надо же! Пожалуй, дядюшка не лгал. Начиная с самых ранних воспоминаний Себастьян знал, что дядюшка вечно зол на него, постоянно стремится оскорбить и жестоко унизить, каждый раз находя для этого новые поводы. Позже Себастьян понял, что такое отношение было неизбежно. Ньюбери никогда не любил отца Себастьяна, брата, бывшего всего на одиннадцать месяцев его моложе. Адольфус Грей был выше ростом, атлетичнее и красивее, чем его старший брат. Возможно, еще и умнее, хотя Себастьян должен был признать, что отец его никогда особой ученостью не отличался. А что касается матери Себастьяна, лорд Ньюбери считал ее гораздо ниже по происхождению и соответственно презирал.

Себастьяна же он полагал дьявольским выродком.

И Себастьян привык жить с этим. А иногда и поступать соответственно. В общем-то их отношения мало его тревожили. Дядюшка был всего лишь надоедливым, вроде большого вредного насекомого. А потому и вести себя с ним нужно было как с насекомым: избегать, а если представится случай — прихлопнуть.

Однако вслух он ничего подобного не произносил. Потому что в этом не было никакого смысла. Так что он, шатаясь, поднялся на ноги, сознавая, как сквозь туман, что вокруг собралась большая аудитория.

— О чем, черт побери, вы толкуете?

— О мисс Викерс, — прошипел Ньюбери.

— О ком? — недоуменно спросил Себ. Кажется, стоит внимательнее отнестись к тому, что несет дядюшка, но, Боже, как же болит глаз! Кровавый синяк, наверное, продержится всю неделю. Кто мог подумать, что в старой калоше осталось столько силы?!

— Ее фамилия не Викерс, — произнес кто-то.

Себастьян отнял руку от глаза и осторожно моргнул. Ад и все его дьяволы! Все вокруг расплывалось. Если дядюшке не хватало сил, он возместил это умением и вложил то и другое в один удар.

Несколько джентльменов задержались поблизости, видимо, надеясь на продолжение драки, чего, разумеется, не произошло. Себастьян никогда не вступит в рукопашную с дядей, поскольку тот этого ни заслуживал. Если он хоть раз ударит Ньюбери, это станет слишком чудесным удовольствием, и тогда он не удержится и изобьет сукина сына до полусмерти. А это будет проявлением очень плохих манер.

Кроме того, он же не терял самообладания. Никогда. Все это знали, а если и не знали, то должны были узнать.

— Ради Бога, кто такая мисс Викерс? — спросил Себастьян, принимая небрежно-дерзкую позу.

— Она не Викерс, — повторил кто-то. — Ее мать была Викерс, а отец — кем-то другим.

— Уинслоу! — рявкнул граф. — Ее фамилия — Уинслоу.

Себастьян почувствовал, что его пальцы закололо, как иголочками. Правая рука невольно сжалась в кулак.

— Так что насчет мисс Уинслоу?

— Притворяешься, что не знаешь?!

Себ пожал плечами, хотя это потребовало от него напряжения всех сил.

— Мне нечего скрывать.

Глаза дядюшки загорелись злобным огнем.

— Она скоро станет твоей тетушкой, дорогой племянничек.

Дыхание с шумом вырвалось из груди Себа, и он возблагодарил небеса или архитектора за то, что поблизости оказалась стена, к которой он смог прислониться.

Аннабел Уинслоу была внучкой лорда Викерса. Эта роскошная девушка была предметом вожделения Ньюбери! Она так щедро одарена природой для деторождения, что могла бы побудить птиц к весеннему пению. Где вы, аисты?