Кандидат в президенты - Елена Тверцова

— Есть такие подразделения. Точнее, одно такое подразделение — отказ от сотрудничества расценивается как государственная измена. А государственная измена — это расстрел.

— Что за подразделение? — В лоб задала я вопрос.

— «Группа Б».

— «Группа Б»? Что это такое?

— Ну, что ж… — Евгений вздохнул и начал объяснять. — «Группа Б» — это специальная служба, которая занимается подготовкой международных террористических актов. К организованной преступности это подразделение никакого отношения не имеет. Это официально созданная государственная структура. Изящно зовется «коррекционной службой»…

— Коррекционной в каком смысле? — Спросила я.

— В том смысле, что если надо… хм… скорректировать государственный строй какой-нибудь не очень дружественной державы, — то это делается «Группой Б». Разрабатывается план, ведется работа с чиновниками соответствующего государства, находятся лидеры общественного мнения, на которых оказывается давление. А рычаги стары как мир — тщеславие и жажда власти. Если посулить властолюбцу трон и денег, особенно если этот трон ему в этой жизни не сильно светит — он будет готов хоть родную маму продать. Не то, что Родину.

Я поморщилась. Гадко.

— А кого в эту организацию вербуют? — Спросила я.

— Есть несколько принципов, по которым сотрудник органов внутренних дел или спецслужб попадает в «Группу Б», — стал перечислять Евгений. — Во-первых, самое главное условие — это спецподготовка. Сотрудники «Группы Б», как правило, выпускники высшей школы ФСБ, высшей школы милиции, высших военных училищ, также еще нескольких учебных заведений. Случайных людей нет.

— Интересно…

— Во-вторых, важна биография и образ жизни, — продолжил Нежин. — Желательно, чтобы у будущего сотрудника было минимальное количество близких родственников. А лучше вообще ни одного. Сирота — идеально. Это дополнительная гарантия отсутствия утечки информации. Человек, который попадает в «Группу Б», не должен чем-то сильно выделяться среди окружающих ни физически, ни характером. Это явно не медийное лицо, не телезвезда, не известная всем личность. В-третьих, знание иностранных языков. Минимум один свободно. Ну, и, в-четвертых, определенные моральные качества. Человек должен быть, с одной стороны, стрессоустойчив, с другой стороны — не отягощен различными этическими соображениями…

— То есть туда априори мерзавцев набирают? — Назвала я вещи своими именами.

— Ну, если откровенно, то да, — кивнул Евгений.

— А вот то, что ты мне сейчас это рассказываешь, — ласково сказала я ему, — это не опасно? Может быть, у тебя будут какие-то неприятности в связи с этим?

Евгений весело засмеялся:

— Ты явно читаешь слишком много детективов. Существование «Группы Б» абсолютно никак не замалчивается. Ты ведь знаешь, например, про «Альфу»?

— Ну, да… — я была немного сбита с толку.

— Так и с «Группой Б». Про нее все знают, но никто никогда не видел ее сотрудников.

— А вот это интересно, — призадумалась я. — А почему?

— Да потому что… — Евгений встал из-за стола и взглядом намекнул мне, что мне пора бы заняться делами. — Сама додумай, почему.

Я не стала думать. Итак всё было ясно.

Выйдя из кабинета Евгения, я решила позвонить закадычному другу. Меня очень интересовало, нашли ли гипнометр, и вообще, как обстановка в «Техникс ЛТД»:

— Петя, привет! — Бодро начала я. — Это Лариса, как поживаешь?

— Привет, Ларис, — в голосе Петра Григорьева слышалась озабоченность. — Слушай, можешь мне перезвонить чуть попозже? Или, если хочешь, заезжай?

— Я заеду…

— Ладно, тогда ближе к шести вечера я тебя жду, не раньше, ладно?

— Да, хорошо.

Ближе к шести я подъехала к «Техникс ЛТД», чтобы узнать очередные подробности о гипнометре из уст пиар-директора Петра Григорьева, который традиционно был в курсе всех возможных сплетен в компании.

Петя тут же подхватил меня под белы рученьки:

— Я думаю, нам с тобой нужно сходить куда-нибудь поужинать. Проголодался, с утра ни крошки во рту, — улыбнулся он как можно более радушно.

— Я не против, спасибо.

Мы вышли из здания «Техникс ЛТД» и отправились в сторону ближайшего ресторана. Но до него не дошли, а прошли мимо и направились гулять по переулкам.

— Думаю, что нам не стоит говорить непосредственно на работе, — пояснил свое решение выйти из здания Петр. — У нас происходит что-то очень странное, меня это пугает.

— А тебя не пугают результаты очередных президентских выборов? — Осведомилась я.

— Очень даже пугают. Вот об этом я и хочу с тобой побеседовать. Да и у нас в «Техникс ЛТД» сходу начались реформы…

— Что-то у вас случилось?

— Случилось. У нас, похоже, ЧП. Нашего совладельца, — Рудольфа Генриховича, — и по совместительству управляющего партнера, вынуждают продать свою долю в компании и уйти.

— Что это значит? — Подняла я брови.

— Не «что это значит», а «кому всё это надо» — правильный вопрос, — шептал Григорьев.

— Кому?

— А угадай, — заговорщически поглядел на меня Петр.

— Нет, не угадаю, говори прямо.

— Компанию пытаются купить люди Дерябенко, — выдохнул Петр и внимательно посмотрел на меня, наблюдая за моей реакцией. — И они ее купят.

У меня от удивления расширились зрачки:

— Зачем Дерябенко «Техникс ЛТД» в личное пользование?!

— Видимо, видит в ней какую-то скрытую угрозу или, наоборот, потенциал. Я не знаю, насколько лично ему, но официально компания может перейти в статус Государственного Унитарного Предприятия.

— Понятно, — задумчиво проговорила я. — А кто еще в курсе происходящего?

— Думаю, все, — сказал Григорьев. — В смысле, все директора.

— А Леонов? — Вдруг ляпнула я.

— Леонов? — Покосился на меня Петр Григорьев и отпрянул от меня, будто я сумасшедшая. — Что ты знаешь о Леонове?

— Да нет, я ничего не знаю, я просто спросила. Это был обычный вопрос. Я знаю, что он директор по развитию бизнеса в вашей компании. Больше я ничего о нём не знаю.

— Всё дело в том, — как можно медленнее протянул Петр. — Все дело в том, что именно он и привел Дерябенко в «Техникс ЛТД». Именно он и предложил устроить эту сделку. Честно? Он сволочь, этот Леонов. Страшная сволочь.

— Хм… — Я погрустнела.

А я уже даже хотела влюбиться. Я вдруг поверила в то, что моя жизнь волшебным образом устроится, и что все будет хорошо. Но, видимо, шоу продолжается. И еще одним предательством в моей биографии скоро станет больше.

— Ладно. Так. Что-нибудь еще есть у тебя сообщить? — Холодно спросила я.