От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

Идет первомайский штурм, острие которого направлено в самое сердце третьего рейха. Взят квартал 152‑й – гестапо. Уничтожено гнездо самых опаснейших гадин, стремившихся отравить и умертвить своим ядом все живое и прогрессивное.

Кто-то из корреспондентов читает по телефону сводку с переднего края. Читает, как стихи:

– «Бой идет на аллее Побед. Свистят снаряды над головой статуи железного канцлера Бисмарка. Рядом статуя Мольтке-старшего, победителя под Седаном, но его спокойная поза не гармонирует с обстановкой, он видит, как советские бойцы третий раз за историю Берлина победоносно шагают по самому его центру…»

Наконец сообщили, что генерал Кребс благополучно перешел линию фронта. Теперь он, наверно, докладывает Геббельсу и Борману.

После обеда Всеволод Вишневский просится на передовую, вернее, хочет пробраться в правительственные здания. Говорю ему в шутку:

– Тебя, Всеволод, стукнут, и все, а мне за тебя дадут суток двадцать гауптвахты. И Софья Касьяновна всю жизнь меня ругать будет. Сиди на месте!

Докладывают: в зоологическом саду взорвали стену ограды и через проломы продолжают наступление на Шарлоттенбург, навстречу танковой армии Богданова. Немцы с крыш домов и бункеров бьют из зенитных орудий прямой наводкой. Наши артиллеристы тоже прямой наводкой сметают их оттуда.

Докладывают: дошли до стены ипподрома. Советуем: осторожнее, надо сохранить ценных лошадей.

Берлин гремит и стонет от выстрелов и взрывов. Нужен еще один рывок…

Входит генерал Пожарский. Докладывает:

– Приказал стрелять только прямой наводкой.

Решение правильное. Бить надо только по хорошо наблюдаемым целям, надо беречь дома – они пригодятся жителям.

Поступают данные о добровольной сдаче в плен многих немецких солдат и офицеров.

22 часа 20 минут.

День пролетел, как мгновение. Все устали до предела, но все же держимся. Никто не хочет уходить. Стол завален планами, возле них переполненные окурками тарелки.

К ночи бой начинает стихать. С улицы перекатами доносится треск автоматов. Всем хочется спать, а спать нельзя. Да и нервы в таком состоянии, что не заснешь: канун конца войны!

Все же прилег на диван. Глаза закрыты, но мозг не дремлет, работает с той же нагрузкой. Звонок – и телефонная трубка снова в руках. Генерал Рыжов докладывает:

– Севернее зоологического сада наши бойцы вышли в район шведского посольства. Посол просит дать охрану, хотя бы несколько солдат. Восхищаются мужеством Красной Армии. Личный состав посольства находится в убежище и всем доволен.

Даю приказание:

– Шведов успокоить, охрану дать. Абсолютная вежливость!

1 мая 1945 года провели в боях, без сна и без отдыха. Зато советские люди, родная Москва и другие наши города и села веселились!

Счастье солдата

1 час 25 минут 2 мая. Хотя не везде, но бой идет, слышны автоматные очереди и взрывы гранат. Пытаюсь заснуть, накрываюсь с головой буркой. Но опять телефонный звонок – и трубка в руках.

Докладывают из штаба 28‑го корпуса. В 0 часов 40 минут радиостанции 79‑й гвардейской стрелковой дивизии перехватили радиограмму из штаба на русском языке: «Алло! Алло! Говорит пятьдесят шестой германский танковый корпус. Просим прекратить огонь. В ноль пятьдесят по берлинскому времени высылаем парламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный знак – белый флаг. Ждем ответа». Это обращение было повторено немцами пять раз.

Радиостанция дивизии ответила: «Вас поняли, вас поняли. Передаем вашу просьбу вышестоящему начальнику». Немецкий радист живо подтвердил: «Русская радиостанция, вас слышу. Вы докладываете вышестоящему начальнику».

Тут же отдаю приказ: штурм прекратить только на участке встречи парламентеров; в штаб 56‑го танкового корпуса передать, что переход и встреча парламентеров в указанное время и в указанном месте будут обеспечены; на других участках штурм продолжать. Для встречи с парламентерами посылаю офицера штаба армии подполковника Матусова и переводчика капитана Кальберга. Даю указание: никаких переговоров, кроме как о безоговорочной капитуляции, не вести, пусть сразу сдают оружие.

Принесли пакет. На бумаге штамп – «Королевская шведская миссия» (на шведском языке). Дальше по-русски:

«Командующему генералу.

Сим позволяем себе обратить Ваше внимание на то, что Королевская шведская миссия находится под адресом: Раухштрассе No№ 1, 3, 25 и Тиргартенштрассе № 36. Шведская церковь находится под адресом: Берлин, Вильмередорф, Ландхаузштрассе № 27.

Прошу Советские военные власти дать миссии возможность продолжать исполнение своих задач по отношению к покровительству шведских граждан и шведского имущества.

Я был бы Вам очень благодарен за случай разговора с компетентным представителем Красной Армии.

Ожидаю Вашего благосклонного ответа на этот счет. Как известно, Королевская шведская миссия является до сих пор покровительницей советских прав в Германии.

Гуго Эрнфаст, поверенный в делах».

Берлин, 1 мая 1945 года.

В шведскую миссию послали офицера штаба с заверением, что командование армии с должным вниманием отнеслось к письму поверенного в делах и гарантирует полное содействие миссии в ее служебных делах.

Бой продолжался, но уже с большими паузами. Генерал армии В. Д. Соколовский пошел отдохнуть в соседний дом. Меня тоже валило с ног.

Опять звонок. Докладывают из 47‑й гвардейской стрелковой дивизии: высланные на Потсдамский мост офицеры из штаба встретили там немецких парламентеров – одного полковника и двух майоров. Полковник фон Дуфвинг, начальник штаба 56‑го танкового корпуса, заявил, что они уполномочены командиром корпуса генералом артиллерии Вейдлингом заявить советскому командованию о решении генерала Вейдлинга прекратить сопротивление частей 56‑го танкового корпуса и капитулировать.

При этом полковник фон Дуфвинг предъявил следующий документ:

«Командир 56‑го танкового корпуса.

Командный пункт. 1.5.45 года.

Полковник генерального штаба фон Дуфвинг является начальником штаба 56‑го танкового корпуса. Ему поручено от моего имени и от имени находящихся в моем подчинении войск передать разъяснение.

Генерал артиллерии Вейдлинг».

Исполняющий обязанности командира 47‑й гвардейской стрелковой дивизии полковник Семченко спросил полковника фон Дуфвинга: «Сколько нужно времени командованию корпуса для того, чтобы сложить оружие и организованно передать личный состав и вооружение частей корпуса советскому командованию?»