Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов - Джек Чалкер

Энергетический трос затянулся, прорезая практически несокрушимый скафандр, и Джозеф закричал от боли.

— Ты слишком невежествен и слишком глуп, чтобы мне пригодиться, даже для развлечения. — Сказав это, демон левой лапой проткнул грудь Джозефа, обнажив кости и плоть. Джозеф еще раз закричал, и Джимми понял, что это предсмертный крик. Джозеф упал на пол с зияющей дырой в теле, а его внутренности остались в лапе у демона.

Джимми с ужасом наблюдал, как демон отправил отвратительную смесь себе в пасть, прожевал и проглотил. Он даже слизнул кровь с руки своим длинным, черным, раздвоенным языком.

Теперь его внимание переключилось на Джимми, который ожидал для себя той же судьбы, а может быть, и чего-то иного, гораздо худшего.

Кинтара рыгнул.

— Тебе не стоит волноваться, священник, — проговорил он. — Я не намерен давать тебе того, чего ты жаждешь более всего — возможности получить венец мученика в борьбе с нами. И я не буду изводить тебя кошмарными видениями. Боюсь, раз испытав их в Городе, ты просто предпочтешь приказать себе умереть. Нет, я желаю этого не более, чем распять тебя на кресте, прямом или перевернутом. Ну, ты понимаешь, разумеется.

Джимми вздохнул.

— Да, думаю, что понимаю. И я также полагаю, что, поскольку с мученичеством не вышло, мне рано умирать, пока я не выясню, зачем, во имя всего святого, я оказался здесь — да еще в одежде, похожей на миколианский скафандр.

— Это-то меня и беспокоит. Равно как и то, что ты вообще здесь Очутился. Для чего? Чего вы двое надеялись достичь? Или, может быть, вас здесь больше, чем двое? Из Города ушло шестеро.

— Ты лучше знаешь мое сознание, чем я сам. Скажи мне об этом сам.

Он почувствовал, что ему в бок что-то упирается, и почти бессознательно сунул руку в карман, чтобы проверить, что это такое. Удивленный не меньше демона, он вытащил из кармана крест. Князь демонов расхохотался.

— Ты полагаешь, что этот бесполезный кусок металла может как-то на меня повлиять? Даже если его поддерживает искренняя вера, он все равно не способен создать мне серьезных проблем.

Уже само это замечание вернуло Джимми уверенность. Он сжал крест и начал читать молитву изгнания бесов.

— Брось, брось, Маккрей! Я же ни в кого не вселялся! Я — здесь! Мы оба здесь, в материальном, а отнюдь не в сверхъестественном виде!

И все же Джимми чувствовал, что твари немного не по себе, и даже если эффект был сравним хотя бы с изжогой, это уже было кое-что.

Демон подошел и взял крест. Раздался шипящий звук, словно капля воды упала на раскаленную сковороду, но демон не обратил внимания на боль. Он взял крест и взглянул на него, забавляясь.

— Ты потерял почти всю свою веру, Маккрей, а тех крох, что ты собрал по пути, слишком мало. Ты уже видел вполне достаточно, чтобы понять, как все устроено. Все дело в геометрии, математике и физике, пришедших из иного мира. В действительности никакой магии нет. И никогда не было. Ты слишком умен, чтобы не понимать, что те чувства, что еще сохранились в тебе, — всего лишь остатки прежнего воспитания. Ты священник церкви неудачников, поклонников смерти и мучения, практикующих ритуальный каннибализм, но тем не менее приходящих в ужас от моих гастрономических пристрастий. Крошечная, затерянная религия, отколовшаяся от еще более мелкой и редкой. — Демон презрительно вернул ему крест.

Джимми Маккрей улыбнулся.

— Ты, конечно, прав, — во всяком случае, в чем-то. Но то, что я смог заглянуть за завесу и обнаружил за ней иной, высший космос, ничего не опровергает. Наоборот, подтверждает! А то, что моя Церковь жива до сих пор, несмотря ни на что, просто обязывает меня верить в чудеса.

Его логика рассердила князя.

— Как ты знаешь, я не раз бывал на вашей планете. Мне отлично известно, кто вы такие и откуда. Я был до великого Китая. Я был до Египта. Я был до Вавилона. Когда жалкое племя рабов, ставших кочевниками, скиталось по жаркой пустыне, меня почитали в великом Египте, а позже — в Вавилоне. Высочайший Нимрод был моим рабом, и даже те кочевники бросили своего бога и стали поклоняться моим идолам. Мои легионы маршировали вместе с Александром, а благородные греки и римляне поклонялись мне же, хотя и под другими именами. У меня десять тысяч имен, но древние египтяне называли меня Ваал. А знаешь, священник, почему тебе не хватает веры? Потому что в тебе есть и мое семя! Потому что в тебе больше от меня, чем от того абстрактного набора странных идеалов, которому ты служишь.

Маккрей, лишенный воспоминаний о Корабле, забыл и о своем перерождении, о том, что вновь уверовал. Тем не менее что-то взволновало его, нечто, о чем он и думать забыл. Ваал! Перед ним, во плоти, стоял один из древних врагов Господа — и пусть он был олицетворением зла, но будто сама сущность Библии вышла из книги ему навстречу.

— Ты имел все это, — согласился он, — и все же ты проиграл! Некто заточил тебя в пустынном и заброшенном Городе, изгнанном из Вселенной. Некто заточил тебя и твоих братьев, и с тех пор вы прозябали там. А то жалкое племя теперь владеет собственным миром в Старом Секторе, и до сих пор поклоняется своему Богу. И моя вера, в разных формах, жива до сих пор, хотя и не доминирует. Где сейчас Вавилон? Где древний Египет? Где статуи Ваала, возведенные не по твоему указанию, но потому, что они поклонялись тебе, никогда тебя не видев?

Князь демонов даже не смутился. Собственно, он наслаждался игрой.

— У меня есть памятники и получше. Хоть я и был удален от событий вашей истории, но я отлично осведомлен о них. Ваши люди так постарались, пока меня не было, что я вполне могу ими гордиться. Вестготы, вандалы, Золотая Орда. Твоя драгоценная Церковь организовала инквизицию, чтобы мучить и пытать людей, и отправила лучших из лучших в бессмысленные крестовые походы, чтобы убивать, насиловать и грабить во имя Князя Мира. Разве не молились завоеватели перед тем, как отдать своим легионам приказ начинать убийства? Разве не считали колонизаторы, что покорение целых континентов, вместе с теми, кто их населяет, есть доказательство того, что Бог на их стороне? Да, вы отлично потрудились в мое отсутствие! Отец гордится своими детьми!

— Если бы путешествие не было трудным, то и победа ничего бы не стоила, — сказал слегка пристыженный Джимми.

Князю демонов надоело играть.

— Ну, хватит! Я отвлекся от насущной проблемы. — Он немного подумал. — Отвлекся… Отвлечение. Вот в чем дело, верно? Отвлекающий маневр. Ты и твой покойный дружок пришли, чтобы отвлечь меня. Это вы вместе с другими были на том корабле, что мы взорвали. Но никто не жертвует таких агнцев, как вы, без причины. Никто не проводит отвлекающий маневр, не делая одновременно чего-то другого. Где же остальные?