Кровь Титанов. (Тетралогия) - Виталий Бодров

Солнце огромно! Сразу становится тепло, и я наконец-то верю, что и впрямь пришла весна. Хотя до конца обряда еще не менее четырех часов, я понимаю, что останусь жив. Потому что я – действительно король, Его величество король Ледании.

– Вот и солнышко взошло. – Беодл довольно зажмурился, почесал седую бороду. Блин усмехнулся:

– И что мы сюда приперлись, спрашивается? Можно подумать, ни разу «Солнца Ледании» не видели. Нам Лакки его когда еще показывал, помнишь?

– Что показывал – помню. А вот когда – нет. Не хватало мне память такой ерундой забивать!

Они стояли в самом что ни на есть первом ряду, а потому прекрасно видели не только фигуру короля в разноцветном ореоле, но и стоящих рядом людей, и большого рыжего кота, с любопытством наблюдавшего за действием.

– Потеплело-то как. – Беодл расстегнул зимнюю куртку на медвежьем меху, снял шапку, тряхнул седой гривой волос.

– Ждать долго, – досадливо сказал Блин. – Пойдем лучше в трактир, пропустим по кружечке, а?

– Изыди, нечистый, – добродушно сказал Беодл. – Неужели ты, наивный бог, думаешь, что в кабаках хоть одна живая душа осталась, специально, чтоб нас обслужить? Не умеешь ты в человеческих душах читать, дух Зла!

– А то мы сами себя не обслужим, – фыркнул Блин. – Не калеки, справимся. Это же забавно – зайти в пустой кабак, налить себе по кружечке и мило посидеть, былое вспомнить…

– Тут тебя «Петушиный час» и прихватит с твоей волшбой поганой, – фыркнул Беодл.

– Ой, страшно, – ухмыльнулся Блин. – Им же хуже, а мы еще и развлечемся. Да только прижали «Петушиный час», нос теперь высунуть боятся. Патриарх при поддержке короля такую чистку церковных рядов устроил – любо-дорого посмотреть. Опять ты все проспал, старый!

– Да, король у них неплохой, – согласился Беодл. – Вон как заклятия древние чешет! Молодой, правда, неопытный…

– Ничего, – успокоил его Блин. – Лакки за ним присмотрит. Правда, Лакки? Хватит сидеть там, пошли, пивка выпьем. Рыбки дам!

И святой Лакки повернул к нему усатую рыжую морду и недовольно мяукнул.

Любой праздник заканчивается праздничным столом. Нет, праздничным столом он продолжается, а заканчивается для всех по-разному. Разумеется, праздник «Солнца Ледании» исключением не стал. Таль и компания расположились вдалеке от окружения короля. К тому было не подобраться, бедного монарха окружала толпа придворных, спешивших расписаться в верности и любви к своему повелителю. Там же обретались и Фрол с Мастером Лионом, отчасти для моральной поддержки, отчасти чтобы предотвратить возможное покушение на венценосную особу.

– Совсем замучили беднягу, – посочувствовала королю Лани. – Вон лицо какое несчастное.

– И глаза красные, – согласился Таль, обозрев монарха с несчастным лицом. – И то сказать, подняли ни свет ни заря, чудесить заставили на холоде… как бы не заболел еще!

– Полечим, – хмыкнул Боресвет, булькнув флягой. – Одно плохо, други мои, нет в дворцовых напитках должной крепости. Хотя закуска ладная, плохого не скажешь. Вот, скажем, свиная ножка копченая, с солеными огурцами. Ножка – оно ладно, а вот огурчики можно с пользой употребить… так о чем это я?

– О лечении короля, – напомнил Таль.

– А, ну для этого у него лекарей целая толпа. Небось не помрет.

Нанок увлеченно беседовал о чем-то с придворными дамами. Красавицы ахали, смущенно хихикали, косились на своих угрюмых кавалеров.

– Спорим, дойдет до дуэли? – предложил Бол.

– У братана-короля таких много, – прогудел Боресвет. – А барбу давно пора размяться. Да и Томагавка ворчит, драк мало. Даже уж и не знаю, девкой она лучше была или секирой. Девкой – вредности до фига, а секирой – кровожадности. Даже и не знаю…

– Смотри-ка, кто здесь! Безгол! – обрадовался Бол. – А ты что здесь делаешь?

– Барон Безгольчук, с вашего позволения, – ухмыльнулся вор и обнял завизжавшую от восторга Лани. – Как поживаете, судари мои?

– Не бедствуем, – сообщил Боресвет. – Чего и вам желаем.

– Король пригласил? – полюбопытствовал Бол.

– Ну а кто же, – ухмыльнулся Безгол. – Чтобы я, так сказать, расслабился и отдохнул душой и, естественно, телом. Только какой же отдых, когда столько работы вокруг? Я, сами понимаете, не карманник, но этих павлинов не пощипать – свыше моих сил.

– Этих не жалко, – согласился Нанок.

Безгол усмехнулся и исчез в толпе придворных. Таль готов был поклясться, что к утру многие будут сетовать на потерю драгоценностей, а иные – даже обвинять в этом собутыльников.

Музыка играла громко и весело. Таль поклонился Лани, она засмеялась, и через минуту оба кружились в быстром танце.

– Молодежь, – одобрил Боресвет.

– Я тоже молодежь, а со мной никто не танцует, – пожаловался Бол. – Может, вон ту черненькую пригласить, как думаешь?

– А и пригласи, – разрешил Боресвет. – Ты, брат, главное, не робей, и уж если на ноги наступаешь, так не на обе сразу. Дамы от этого падают, сечешь?

– А, была не была! – Бол подбежал к выбранной девушке, в двух словах объяснил ей, какой он весь из себя герой, и, не давая вставить слово, потащил танцевать.

Боресвет ухмыльнулся.

– Так и надо, – сказал он в пространство, из которого тут же возник Нанок.

– Совсем с ума посходили, клянусь Беодлом, – сказал он. – Все до одной – блондинки! Объясняю им, что кассарадцы не танцуют из принципа, так не слушают даже!

– Настоящему мужику, – изрек Боресвет, – всегда что-нибудь да мешает. Я вот сейчас хлебну еще глоточек – да так спляшу, что все вздрогнут. А если еще спою…

– Не надо! – поспешно сказал варвар. – От твоих песен у меня вон секира визжит.

– Кстати, о секирах, – подала голос Томагавка. – Хозяин, сапог я благополучно профукала. Неплохо бы обновку прикупить!

– Завтра повяжу ленточку на топорище, – пообещал варвар. – Устроит?

– Только не забудь, – предупредила Томагавка. – А то мы с Боресветом вместе споем!

Вернулись Лани с Талем, а следом – Бол, веселые и запыхавшиеся.

– Обожаю танцы! – восторженно воскликнула девушка. – Как это замечательно – кружиться, кружиться, полностью отдаваясь музыке!

– Пойдем посмотрим на звезды, – предложил Ларгет.

– Давай позже? Пить хочется. Вот выпьем вина, остынем…

– Самое время поздравить его величество, – сказал Мастер Лур, присоединяясь к компании. – Придворные лизоблюды наконец-то иссякли.

Его величество приветливо улыбнулся, увидев приближающуюся к нему компанию.

– Рад вас видеть, – сказал он. – Выпьем за «Солнце Ледании»!

По знаку короля им немедленно наполнили бокалы.

– Можете говорить свободно, – разрешил его величество. – Мастер Лион прочел заклятие от подслушивания. Как его? «Круг Тишины»?

– «Малый Квадрат Тишины Фейергольда», – поправил Мастер Лур. – Чары известные и надежные, мой коллега абсолютно прав, предпочтя именно их.

– Это неважно, – отмахнулся король. – Я благодарен вам, друзья мои…

– Следует говорить «мы благодарны», – педантично поправил его Фрол.

Король закатил глаза.

– И вот так каждый день, – пожаловался он. – Я, конечно, быстро учусь, знаю уже все, что положено средней руки монарху, но такие вот проколы время от времени случаются.

– Можно было сказать проще – «спасибо, братва», – предложил Боресвет.

– Спасибо, я учту, – сухо сказал король, глаза его смеялись. – Ну выпьем! До дна!

– Ваше величество, – подоспевший лакей был в меру подобострастен, как ему и полагалось по должности. – Тут какая-то женщина требует впустить ее во дворец. Буянит, скандалит, ломает ворота.

– Я что-то не понимаю, – высокомерно сказал король. – По-вашему, я должен ее отогнать?

– Нет, ваше… я хотел… – Лакей впал в ступор и практически утратил дар речи.

– Он хотел сказать, ваше величество, – поддержал слугу капитан Форон, – что гвардейцы не справляются. Убить блинову бабу мы смогли бы, а вот остановить не получается. Того, кто рискнет к ней приблизиться, она хватает за шкирку и швыряет о стену. Очень болезненно, надо признать. Вооружена скалкой, примерно с булаву гардарикского богатыря. Ну может, малость побольше.

– Да что за баба такая? – Король медленно начинал выходить из себя. – Откуда взялась? Как зовут?

– Докладываю. – Капитан подтянулся, выпятил грудь и щелкнул каблуками. – Баба – большая. Больше даже вон того полутролля из Кассарада. Откуда взялась – неизвестно, здесь ищет своего мужа. Говорит, он во дворце скрывается. Имя у нее нездешнее – Боретьма, кажется.