Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - Джим Батчер

Она выбрала стать настолько чувствительной, что ей трудно находиться в людной комнате? Я не делала этого с ней – это твоя заслуга.

Я скрипнул зубами.

– Но подумай над тем, – продолжала Мэб, – что я сделала кое-что для нее, чего ты никогда не смог бы сделать.

– А конкретнее?

– Я поставила ее вне досягаемости Белого Совета и его Стражей, – произнесла Мэб, снова используя тон, каким объясняют что-то идиоту. – Они могут выть и распинаться, сколько душе угодно, об ученице чародея, но они ничего не смогут сделать с Зимней Леди.

Я сделал глубокий вдох. Это… тоже соответствовало правде.

– Вы сделали ее жизнь намного более трудной, – проговорил я тихо. По сути, я говорил это не Мэб. Просто озвучивал споры, шедшие в моем собственном сознании. – Но и я тоже. Особенно после Чичен-Ицы.

– Ты доверил ей свой ум и свою жизнь, – сказала Мэб. – Я воспринимаю это как уверенность в ее способностях. Тебе часто придется работать в паре с Зимней Леди. Мне кажется, что вы идеально подошли бы друг другу.

– А ее обязанности? – спросил я. – В чем цель Зимней Леди?

– Это она узнает сама, – ответила Мэб. – Но пойми вот что, мой Рыцарь: если бы я не считала ее совершенным кандидатом, то никогда не взялась бы за ее подготовку. У нее имеются ключевые способности, необходимые для овладения силой мантии, – особенно если тот, кому она доверяет, находится рядом, чтобы помочь ей советом и словом ободрения.

– Вам следовало сначала поговорить об этом со мной, – сказал я. – Вам следовало поговорить с ней.

Движения Мэб были настолько быстрыми, что я ничего не успел увидеть. Пистолет внезапно просто исчез из моей руки, а ствол оказался направлен мне в лицо, в точно такую же точку, куда вошла пуля, убившая Мэйв.

– Я, – холодно произнесла Мэб, – не твоя служанка, Дрезден. Ты мой слуга.

– Духоприют, – окликнул я, – если наша гостья нажмет на курок, отведи ее вниз и запри там.

Гигантская тень Духа-охранника легла на нас, хотя отбрасывать тень было нечему. Глаза Мэб округлились.

– Мне не нравится слово «слуга», – сказал я. – Предлагаю пересмотреть свою позицию и выбрать другой термин, моя Королева. И вы будете добры и великодушны с этой девочкой, иначе, Бог свидетель, я заставлю вас пожалеть.

Губы Мэб улыбались, но глаза просто сияли. Она посмотрела на меня почти ласково и выдохнула:

– Наконец-то Рыцарь, стоящий хлопот.

Потом опустила пистолет и спокойно протянула его мне.

Я взял оружие из ее руки.

– Есть еще вопросы? – спросила она.

Задумавшись, я нахмурился:

– Вообще-то, да. Кто-то позвонил Томасу и сказал ему, чтобы он ждал на катере, когда я впервые вернулся в город. Вы что-нибудь знаете об этом?

– Конечно же, это я устроила, – проговорила Мэб голосом Молли. – В знак уважения к представителю Древних, до того как началась твоя вечеринка.

Я содрогнулся. Голос Молли, исходящий от этого нечеловечески холодного лица, был… это было просто неправильно.

– Лилия, – сказал я. – Она провела ладонью над моей грудью, словно могла выявить влияние врага.

Губы Мэб вытянулись в узкую линию.

– Да.

– Она могла это сделать? – спросил я.

– Конечно нет, – ответила Мэб. – Будь эта задача такой простой, враг не представлял бы никакой угрозы. Даже Привратник на пике его способностей не мог бы быть абсолютно уверенным.

– Так почему же она думала, что сможет? – спросил я. И ответил на собственный вопрос: – Потому что Мэйв убедила ее, что она сможет. Все, что Мэйв нужно было сделать, – это солгать и, возможно, пожертвовать парой вражеских пешек, чтобы все казалось реальным. Потом она попросила Лилию провести руками над ней, чтобы та получила «доказательство», будто Мэйв свободна от заразы. А Лилия не обладала достаточным опытом, чтобы понять. После этого Лилия верила всему, чем кормила ее Мэйв.

– Конечно, – сказала Мэб кислым голосом. – Еще есть вопросы, на которые ты не можешь ответить сам?

Я скрипнул зубами. И потом спросил:

– Для вас это было тяжело? Сегодня ночью?

– Тяжело? – переспросила Мэб.

– Она была вашей дочерью, – сказал я.

Мэб стала тихой и очень неподвижной. Она осмотрела землю вокруг нас, медленно и мерно прошлась взад-вперед и нахмурилась, словно пытаясь вспомнить слова какой-то песенки из далекого детства.

Потом она снова остановилась, закрыв глаза.

– Даже сегодня, когда все летело к чертям, вы не могли причинить ей вред, – сказал я.

Мэб открыла глаза и посмотрела через просветы между деревьями на обширные воды озера Мичиган.

– Несколько лет назад вы рассердились. Рассердились настолько, что у людей кровь пошла из ушей. И вот почему – потому что выяснили, что враг завладел Мэйв. Это было больно. Узнать, что враг добрался до нее.

– Это был нож, – сказала Мэб.

– Нож?

– Атамей[52] Морганы, – безэмоционально уточнила Мэб, но глаза ее смотрели куда-то далеко. – Который подарила ей Красная Коллегия на маскараде Бьянки. Так заразилась Леанансидхе, и твоя крестная заразила Мэйв прежде, чем я успела что-то исправить.

– О, – обронил я. На той вечеринке я присутствовал.

Мэб резко повернулась ко мне:

– Я хотела бы, чтобы павшие Леди упокоились на острове, если это не оскорбит тебя.

– Не оскорбит, – заверил я. – Но спросите также у самого острова.

– Непременно. Прошу простить меня.

Повернувшись, она начала удаляться.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил я.

Она остановилась с прямой спиной.

– Тяжело было для вас убить Мэйв?

Мэб не обернулась. Когда она заговорила, в ее голосе было что-то, чего я никогда не слышал прежде и не услышу снова: неуверенность. Уязвимость.

– Знаешь, когда-то я была смертной, – очень тихо произнесла она.

И продолжила свой путь к телу дочери, пока я смотрел ей вслед гневно… печально… задумчиво.

Остаток ночи прошел без убийств. Я сидел, прислонившись к внешней стене хижины, поглядывая на своих «гостей» у подножия холма, но, когда несколькими секундами позже я моргнул, мои глаза слиплись и потом уже не открывались до тех пор, пока я не услышал далекое пение птиц.

И звук хрустящих шагов, движущихся вверх по склону холма. Я открыл глаза и увидел приближавшегося Крингла. Его красный балахон и блестящая кольчуга были в пятнах темного гноя, на эфесе меча недоставало куска, словно он был откушен, а рот растягивала широкая довольная улыбка.

– Дрезден, – спокойно произнес он.

– Крингл.

– Долгая ночь?

– Долгий день, – сказал я.

Кто-то ночью укрыл меня старым шерстяным армейским одеялом, которое лежало в пластиковом ящике в хижине. Я посмотрел на Крингла:

– Хорошо развлекся?

Низкий теплый рокот загудел в его груди.

– Еще как! Если я не ввяжусь в хорошую драчку хотя бы раз