Сочинения - Феодор Студит

Хочу получить от тебя ответ на посылаемые письма и не умолкну, пока не получу. Потому и теперь обращаюсь к твоему преподобию, исполняя долг любви и сообщая о себе, несчастном, что я жив по твоим святым молитвам, ежеминутно сильно грешу пред Богом и страстно желаю вместе с вами, святыми, послужить Христу в вере, действующей любовью (Гал.5:6).

Ты, конечно, узнал, что общий отец многих и мой священный восприемник, истинный Феофан, отошел ко Господу. Блажен он, достойно подвизавшись в монашестве и к концу жития соделав прекрасное заключение — исповедание Христа, — несмотря на эту невыносимую болезнь, и упадок сил, и телесную старость. Однако он торжествовал, как юный телом, чтобы сделаться утверждением и опорой для твердо стоящих и обличением для уклоняющихся к лукавству для извинения грехов (Пс.140:4). Его молитвами, а также и вашими, отцы мои, да спасусь и я, грешный. Много приветствую моего почтенного брата Арсения.

Послание 316(504). Игумену Иоанну

С радостью получил твое святое письмо, еще с большей радостью прочел его, ибо оно прислано моим отцом и в то же время исповедником. Благодать, милость и мир тебе от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Что только ты ни превозмог, человек Божий, мужественный помышлением, твердый и стойкий сердцем? Во–первых, — темницу, отделившись, как сын света, от обманутого брата. Затем — задержание и опять заключение. И где? Там, откуда надеялся освободиться. Но случилось иное. Бог соделал тебя обличением предшественника и следовавших за тобой. Так что прошу тебя, отец мой, ни с кем из них не входи в общение. Но как поистине непорочный исповедник Христов соблюди себя неприкосновенным, дабы, будучи и именуемый светилом мира, еще сильнее сиять в добродетели. В молитвах твоих поминай и меня, во всех отношениях негодного и не имеющего ничего достойного одобрения, хотя ты из любви и прилагаешь к нам различные похвалы.

Послание 317(505). Игумену Афанасию

Много причин, почему я опоздал с письмом твоей святыне. Во–первых, строгий тюремный надзор, как сообщит письмоносец. Затем, задержание эконома. Прочие причины трудно изложить. Благодарю Бога моего, что удостоился теперь подать голос. Мне всегда приятно говорить с тобой и слушать твой голос, ибо ты человек добрый, подвижник Христов, единодушный, единомысленный, питающий ко мне особенную, отличную от других, любовь о Господе. Но теперь, отец, станем оплакивать настоящие события.

Ты видишь, что мы возвратились к прежнему состоянию, когда не имели во главе Господа. Все уклонились, сделались равно непотребными (Пс.13:3). Все храмы запущены, святилища осквернены, все собрания богохульствуют, а Христос почивает. И никто не достоин возбудить Его молитвой, чтобы Он запретил ветрам и этой злой буре ереси. Если кто и достоин, то все же это еще несвоевременно, ибо Он Сам знает, когда полезно врачевать и когда отсекать. Поэтому должно ожидать с большим терпением наилучшего и Всеведущего Врача, Который не попустит, чтобы Его Церковь была побеждена.

А ты скажи нам, какова твоя темница и как ты живешь в ней, есть ли вблизи остаток истинного богопочитания, или тобою возобновленный или сам по себе сохранившийся в православии; есть ли у тебя на руках книги, питает ли тебя благодарный ученик, как Илию; последовал ли он, как Петр и Иоанн, за тобой взятым, хотя не к Анне и Каиафе, но к, подобно им, иудействующим. Сообщи об этом. А затем, молись, чтобы Христос явился и умиротворил Церковь и спас меня, несчастнейшего, но очень любящего тебя.

Послание 318(506). Монаху Василию

Узнав, что и ты схвачен нечестивцами, священный Василий и отпрыск Великого Василия, и пострадал за Христа, я обрадовался, прославил, восхвалил, возблагодарил Господа, ибо Он призвал тебя приобщиться Его страстям чрез раны, принятые тобою на спину и через теперешнее темничное заключение.

Ведь следовало, чтобы ты, столь любомудрый и боголюбивый, не явился чуждым награды исповедников богопочитания, но принял вместе с другими участие в этом, получил имя и стал светом для сидящих во тьме.

Стой, мужественный, и впредь не страшась ничего. С тобою Христос, побеждающий в нас, и победивший крепкого, и свергший его нам под ноги.

Послание 319(507). Чаду Геннадию

Я прочел, чадо, твое письмо; оно — выражение надежды и любви. Но мы не таковы, как ты говоришь и думаешь, мы грешны и лишены света. Впрочем, вера твоя да спасет тебя, где бы ты ни был, как от убийственной ереси, так и от всякого грешного деяния.

Ты прекрасно делаешь, что стремишься избавиться от тлетворного мира. Избавление же от него заключается в бегстве от греха, совершение которого есть вечная смерть, а удаление — бесконечная жизнь. Живущий так никого не боится, ни перед кем не падает духом. Желаю тебе так провести жизнь. Того же и мне всегда молитвенно желай, возлюбленный мой сын.

Послание 320(508). Чаду Каллисту

Твое письмо, чадо, немногословно и хорошо, ибо достаточно только отметить, что ты здоров. А так как ты часто пишешь мне и, кроме того, я получаю письма от многих лиц, поэтому и мое письмо коротко. Знай, что я здоров и молюсь о тебе.

Послание 321(509). Чаду Клидонию

Что восхваляешь меня, непохвального, чадо? Почему просишь о скорейшем избавлении от печали? Второе понятно, однако, должно терпеливо ждать, когда призрит Господь и исцелит болезнь людей Своих. Как страждущий не может исцелиться раньше, чем находящееся у него внутри вещество не будет поглощено горячкой, так же точно и Церкви Божией невозможно получить мир, пока болезнь от наших грехов не будет по достоинству заглажена бичующей нас ересью. Ведь она — бич Божий, немного вразумляющий любящих Его, а потом, в нужное время, исцеляющий.

Это издавна и с самого начала применяется к нам. Но если такое вразумление посылается послушным, то какое же осуждение грозит непослушным и гонителям! Конечно, несоизмеримое по своей тяжести. Поэтому, брат, будем стоять и терпеливо ожидать Господа, чтобы прославиться с Ним.

Я рад, что ты не одинок. Но что сказать относительно Леонтия и двух братьев? Тебе известна, как ты сказал, порочность и того, и других: один впал в полное нечестие и руководит иудействующими, а те двое ищут, как бы вместе с собою погубить и тебя. Но ты, чадо возлюбленное, оставайся сыном света. Не уподобляйся тем нечестивцам, которые отступили от Бога и продали себя сатане. Христос твой покровитель. Он да сохранит тебя. Побольше молись обо мне.

Послание 322(510). Чаду Мелетию

С тех пор, как узнал об увлечении жалкого Григория через нечестивую подписку, я стал опасаться, чадо, за тебя. А когда получил твое письмо с извещением о твоем разлучении с ним, то я возопил о нем, погибшем, и о том, как притворно они оба казались богочестивыми, — ведь и Василий, конечно, одного с ним образа мыслей. Но за твое спасение возблагодарил Бога моего, что не поглотил тебя змий, но, как из морского кита, ты вышел из тлетворной ереси.

Оставайся, чадо мое любезное, как ты есть в своем спасении, и привлекай себя и других братьев, увлеченных по неведению или, скорее, по непослушанию, от меня, недостойного, а правильнее сказать — от Бога. Ведь, кто неразумно отделился от своего пастыря, разве не отлучился от истины? А истина есть Бог, сохраняющий и утверждающий, и если Он попустит, чтобы тебя схватили христоборцы, то да даст силу и крепость перенести за Него всякие страдания, даже до смерти.

Послание 323(511). Чаду Иакову

В своем письме ты хвалишь меня разными способами, но я не чувствую, чтобы имел что–нибудь хорошее. А тебе я молитвенно желаю закончить начатое дело Божие — мучение за исповедание Христа.

Поэтому, чадо мое любезное, сноси темничное заключение, очищая внутреннего человека, отгоняя губительные помышления. Таким образом, ты будешь всегда готов к смерти за Христа. Блажен не только тот, кто начал хорошо, но кто и завершил достойно дело Христово. Я также оплакиваю брата Лукиана, ибо по моим грехам он сражен, а загладить поражение трудно. Всегда молись о нем и обо мне, грешном.

Послание 324(512). Чаду Евпрепиану

Когда ты, пришедши ко мне в Анатоликон, сказал, что хотел бы укрыться от гонения, — я отклонил тебя от этого. Когда же ты отстал от братьев, я подумал, что ты сделал это главным образом из любви к тишине, и не счел это за большую ошибку с твоей стороны. Поэтому я мысленно представлял, что ты живешь в горах около Прусы и работаешь Богу, и радовался. А теперь я услышал, что ничего подобного нет, а что, якобы ради удобства, чтобы не увлечься в ересь, ты отрастил себе волосы, оделся в белые одежды, живешь один и, как старший или попечитель, служишь игуменье, покупаешь животных, отправляешь и принимаешь грузы, входишь и выходишь. Я поразился, лишился сил и стал как мертвец. Горе мне, жалкому!

Брат, что ты сделал! Как ты вообще осмелился сделать это? Бывший раньше, во время прелюбодейного дела, исповедником, теперь, в иконоборческое время, ты стал христопродавцем, божественное обратив в торговлю. Прежде щепетильный даже относительно взгляда, теперь ты состоишь работником у женщины, чтобы не сказать хуже. Совершенно бежавший от своих, ты теперь обратился вспять, стал плотью и кровью, не живя с братьями; оставивший родину, ты стал по сути преступником.