Младшая сестра - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пять лет прошло с тех пор, как Баджи видела Королева в последний раз, по он не показался ей постаревшим. Он не был похож на того исхудавшего, бледного, озабоченного человека, каким сохранился в ее памяти с дней блокады. Выглядел доктор сейчас, пожалуй, даже моложе, чем тогда. Вот только волосы, прежде темные и густые, засеребрились и поредели.
Не так-то просто было сразу найти нужные слова, и Баджи задала первый попавшийся вопрос:
— Давно вы в Москве?
— Прибыл сегодня утром.
— Надолго?
— На несколько дней.
— По делу или в отпуск?
— По делу… Если угодно…
Странный ответ! И Баджи вдруг почувствовала, что приезд его связан с нею.
— А как вы узнали, что я в Москве? — спросила она, стараясь скрыть волнение.
— Прочел в газетах о гастролях вашего театра.
Напрасно, значит, она хитрила перед ним и перед собой, умалчивая в письмах, что скоро будет в Москве. Хорошо хоть, что удержалась и не дала о себе знать из Москвы.
— А то, что я здесь, в этой гостинице?..
— Ну, это несложно узнать, сами понимаете.
Пять лет не виделись они, у них было о чем поговорить. Но без конца звонил телефон: чей-то настойчивый женский голос не верил, что предыдущий жилец из этого номера выехал; то и дело заглядывали к ней товарищи актеры из соседних номеров — в этот вечер не было спектакля.
— Это мой ленинградский начальник по госпиталю, полковник медицинской службы Королев Яков Григорьевич, — торопливо знакомила Баджи, и вошедший, с любопытством оглядев гостя, не задерживался.
Не постучавшись, сунулась в дверь Телли, — пора в коктейль-холл! — но тут же нерешительно остановилась у порога.
— Извини, Баджи-джан… — понимающе промолвила она, ускользая.
Баджи в ответ чуть покраснела.
— Может быть, спустимся в ресторан? — предложил Королев.
— Как прикажете, товарищ полковник медицинской службы! — Она быстро собралась, накинула на голову легкий светлый шарф. Но, спускаясь по лестнице, забеспокоилась: — А вдруг там наши, увидят?.. Неудобно как-то…
Королев улыбнулся: актриса, свободный человек, зрелая женщина, и тут же — «увидят», «неудобно…». Впрочем, это даже хорошо!
— Пойдемте в другое место…
Они пришли в ресторан в стороне от гостиницы, и Баджи почувствовала себя спокойнее. Но в ярком свете люстр, на виду у всех, вдвоем с мужчиной, она все же испытывала неловкость и подумала: странно, ей уже за сорок, а она впервые в ресторане с чужим мужчиной.
Украдкой вглядываясь в Королева, невольно думая о проведенных вместе днях блокады, она мысленно поправила себя:
«Нет, не с чужим!»
Королев заказал обильный ужин,
— Это в компенсацию за те голодные дни! — весело заявил он. — А пить что будем?
— Я не пью, вы знаете. А себе закажите что нравится.
— Триста граммов водки?
— Хватит и половины!
Они сошлись на двухстах.
— Привыкли вы, что ли, к этому за время войны? — В тоне Баджи Королев уловил осуждение и вместе с тем заботу, заставившие его виновато ответить:
— Да нет, просто так, в ознаменование нашей встречи… А вы? Неужели так ничего и не выпьете со своим ленинградским товарищем? — Королев сделал обиженное лицо. — Ну хоть немного вина! — Видя, что Баджи заколебалась, он хитро прищурился: — Азербайджанского!
Баджи рассмеялась.
— Вы, оказывается, не только врач, но и дипломат! И, вдобавок, нечестный: играете на национальных чувствах!
— Приходится!..
Они не притронулись и к половине заказанного, — кто в состоянии все это одолеть!
Королев взялся за папиросу.
— Я тоже хочу… — Баджи протянула руку, но, встретив укоризненный взгляд, напомнила: — Было время, вы говорили, что солдат без курева — не боец. Или вы уже не считаете меня солдатом?
— Не забывайте: я не только дипломат, но и врач! А вы что — неужели с тех пор пристрастились?
— Как говорили у нас в госпитале: балуюсь при случае.
Они закурили. И сизые зыбкие дымки, соединившись над ними, вернули их к тем суровым дням, расположили к разговору.
Они вспомнили товарищей по госпиталю, раненых — Самиха Ахмедова, Багдасаряна, Клюшкина. Кое о ком Баджи уже знала из писем Королева, о других узнала только сейчас.
— Ну, теперь, кажется, вы все знаете о наших! — завершил Королев.
— Об одном забыли: вы ведь еще ничего не рассказали о себе!
Лицо Королева потемнело:
— У меня все то же…
Баджи не стала расспрашивать, но он заговорил сам:
— Я дважды ездил в Белоруссию, разузнал… Немцы расстреляли всех… В самом начале войны… Жену… Дочку… Тещу…
Королев говорил медленно, четко выговаривая каждое слово. Баджи слушала молча. Да и чем могла она утешить этого человека, потерявшего всех своих близких? Слова сочувствия, приходившие ей на ум, казались пошлыми, неутешающими.
— Почему вы не написали мне об этом? — спросила она наконец.
— У вас хватало своего…
«Да, хватало…» Баджи вспомнила о Саше и приуныла.
— Теперь Минск усиленно отстраивается, — услышала она, как сквозь сон, и подумала:
«Он находит в себе силы не растравлять раны».
— Живые должны жить, — в ответ ее мыслям произнес Королев. — Так ведь?
Баджи грустно улыбнулась: так говорят теперь многие, подчас так говорит и она сама. Но сейчас ей показалось, что за этими его словами скрывается особый смысл.
— Трудно, Яков Григорьевич, зачеркнуть лучшую часть своей жизни, своей молодости, часть себя, — сказала она.
— Кому, как не мне, понять вас?
«А мне вас…» — подумала она.
Королев взял у Баджи погасший окурок, кинул в пепельницу, потом осторожно накрыл руку Баджи своей рукой.
«Никогда не были мы с ним так близки…» — подумала Баджи, и вдруг ее охватил стыд: неужели они забыли тех, кого любили и кого уже никогда не увидят? Нет, нет! Раны тех, кто остался в живых, не зажили, они кровоточат. Но война позади, живых призывает жизнь, и они идут ей навстречу. Что в этом плохого?
— А как ваша Нинелька? — спросил Королев.
— Она уже не Нинелька, а Нинель Александровна! — делая важный вид, ответила Баджи. — Она у нас теперь серьезная дама — недавно вышла замуж.
— Нинелька — замужем? — воскликнул Королев. Он представил себе бледную худенькую девочку, какой запомнил ее. И снова тень набежала на его лицо: будь его дочка жива, она тоже теперь, быть может, обрела бы свое счастье. Ведь они были однолетки…
Словно отгадав его мысли, Баджи заговорила о том, как много ей пришлось пережить из-за замужества Нинель.
Но Королев уже овладел собой. Допив рюмку, он вдруг предложил:
— Давайте, Баджи, потанцуем!
«Только что говорили о погибших, и вдруг — танцевать…»
— Я уже забыла, как это делается.
— Сейчас
