Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

не получается, господин Чайчай, – признался он. – И фомкой тут не поработаешь. Может, мне стоит вернуться в город и взять пару дракончиков? С их помощью можно расплавить любую сталь, если накормить до отвала углем и правильно изогнуть шеи.

– Мне говорили, что ты лучший взломщик в городе, – ответил Чайчай.

Банджо за его спиной переступил с ноги на ногу.

Господин Браун явно забеспокоился.

– Да, конечно, – кивнул он. – Но, как правило, замки не имеют свойства постоянно меняться и переходить из состояния в состояние.

– А я думал, ты способен открыть любой замок, кто бы его ни сделал, – пожал плечами Чайчай.

– Если этот кто-то – человек, – резко произнес господин Браун. – Или гном. Я не знаю, кто сделал эти замки. И я ни слова не слышал о том, что, возможно, мне придется столкнуться с волшебством.

– Что ж, очень жаль, – сказал Чайчай. – В таком случае можешь возвращаться домой. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах…

– И, признаться, я об этом не жалею, – откликнулся господин Браун, складывая инструменты в саквояж. – А как насчет моей оплаты?

– А я тебе должен?

– Я честно пришел сюда и не вижу своей вины в том, что не смог справиться с волшебством. Я должен получить хоть что-то.

– Да, конечно, прекрасно тебя понимаю, – согласился Чайчай. – Конечно, ты должен получить то, что заслужил. Банджо?

Банджо двинулся вперед, но вдруг остановился.

Рука господина Брауна достала из саквояжа ломик.

– Думаешь, я вчера родился, гнусный ублюдок? Я навидался подобных тебе людишек. Считаешь все это игрой? Подшучиваешь над всеми, думаешь, все тебя боятся, считаешь себя крутым. Итак, господин Чайчай, я ухожу. Немедленно. И уношу то, что захочу. И ты не сможешь меня остановить. Ни ты, ни Банджо. Я знал Ма Белолилий в добрые старые времена. И ты мнишь себя злым? Или крутым? Да Ма Белолилий оборвала бы тебе уши и плюнула в твой единственный глаз, напыщенный недоносок. А я работал с ней. Так что меня ты не запугаешь. И Банджо я тоже нисколечко не боюсь.

Господин Браун злобно смотрел на них, помахивая ломиком. Дерни съежился от страха у двери.

Он увидел, как Чайчай элегантно кивнул, словно благодаря за эту небольшую речь.

– Что ж, я крайне признателен тебе за то, что ты высказал свою точку зрения, – сказал Чайчай. – Однако напоследок еще раз напомню: мое имя произносится Тчай-Тчай. Банджо, вперед.

Банджо навис над господином Брауном, опустил руку и дернул его за ломик так резко, что ноги взломщика выскочили из башмаков.

– Ты же меня знаешь, Банджо! – прохрипел взломщик, отчаянно пытаясь вырваться. – Я помню тебя еще малышом, ты часто играл у меня на коленях, я ведь работал с твоей ма…

– Тебе нравятся яблоки? – прорычал Банджо.

Браун сражался изо всех сил.

– Ты должен сказать «да».

– Да!

– Тебе нравятся груши? Ты должен сказать «да».

– Ну хорошо, хорошо! Да!

– Тебе нравится падать с лестницы?

Средний Дэйв вскинул руку, призывая к тишине, и оглядел свою банду.

– Вас тут все достало, верно? Но мы бывали и в худших местах.

– Только не в таких, – возразил Сетка. – Лично я никогда не бывал там, где больно смотреть на небо. И мне страшно.

– Сетка трусит, а Сетка трусит! – поддразнил его Кошачий Глаз.

Все посмотрели на него. Кошачий Глаз смущенно закашлялся.

– Извините, не знаю, с чего это я…

– Все будет в порядке, если мы будем держаться вместе.

– Эни-бени-раба… – пробормотал Кошачий Глаз.

– Что? О чем ты?

– Прости… как-то вырвалось…

– Я только хочу сказать, – продолжал Средний Дэйв, – если мы…

– Средний Дэйв, а Персик корчит мне рожи!

– И ничего не корчу!

– На вруне… штаны горят!

И в этот самый миг произошли сразу два события: Средний Дэйв потерял терпение, а Персик вскрикнул.

От его штанов поднималась тонкая струйка дыма.

Персик запрыгал, отчаянно хлопая себя по заднице.

– Кто это сделал? – спросил Средний Дэйв. – Я спрашиваю: кто это сделал?

– Я никого не видел, – пожал плечами Сетка. – Ну, то есть рядом с ним никого не было. Кошачий Глаз сказал что-то про горящие штаны, и в следующий момент…

– А он сосет свой палец! – закричал Кошачий Глаз. – Трус, трус! Хочет к мамочке! Знаешь, что бывает с детьми, которые сосут пальцы? Приходит страшное чудовище с большими ножницами…

– Хватит болтать чепуху! – закричал Средний Дэйв. – Проклятье! Я как будто имею дело с толпой…

Откуда-то сверху донесся пронзительный крик. Он длился долго и становился все громче, пока не сменился частыми ударами, как будто кто-то бросал о каменный пол кокосовый орех.

Средний Дэйв подоспел к двери как раз в тот момент, когда мимо кубарем пролетело тело господина Брауна. Оно катилось быстро и не совсем изящно. Через несколько секунд за телом последовал саквояж. Ударившись об очередную ступеньку, он открылся, и отмычки и другие инструменты взлома, каждый по отдельности и все вместе, поспешили за своим покойным владельцем.

Их владелец катился довольно быстро и, вероятно, мог докатиться до самого низа лестницы.

Средний Дэйв поднял голову. Двумя площадками выше, на противоположной стороне огромного пролета, стоял и смотрел на него Банджо.

Банджо не мог отличить хорошее от плохого, это всегда делал за него брат.

– Э… наверное, бедняга поскользнулся, – пробормотал Средний Дэйв.

– Да, конечно… поскользнулся, – сказал Персик.

Он тоже поглядел вверх.

Странное зрелище. Раньше он этого не замечал. Прежде белая башня как будто светилась изнутри, но сейчас появились тени, периодически пробегавшие по камню. Внутри камня.

– Что это было? – вдруг спросил Персик. – Необычный звук…

– Какой звук?

– Похожий… на скрежет ножей, – пояснил Персик. – Совсем близко.

– Кроме нас, здесь никого нет! – выкрикнул Средний Дэйв. – Чего ты боишься? Внезапного нападения маргариток? Пошли… поможем ему…

Она не могла пройти сквозь дверь. Дверь сопротивлялась каждой попытке. Набив синяков, Сьюзен была вынуждена повернуть дверную ручку.

Она услышала, как охнул от изумления о боже. Сама она давно привыкла к домам, которые внутри оказывались больше, чем снаружи. Ее дедушка так и не смог понять, что такое размеры и как их стыкуют друг с другом.

А потом ее внимание привлекли лестницы. Они находились одна напротив другой и уходили вверх по стенам круглой башни (снаружи дом был домом, а изнутри – башней) так высоко, что потолок терялся в туманной дымке. Казалось, эти лестницы вели в бесконечность.

А затем Сьюзен опять перевела взгляд на то, что в первую очередь привлекло ее внимание.

На огромную коническую кучу в центре.

Она была белой. И блестела в холодном свете, который струился из плывущего в вышине тумана.