Принципы экономической науки - Альфред Маршалл

Однако продвижение вперед происходило: почти каждый экономист улучшал какую-то часть теории, придавал ей более четкие и ясные очертания либо способствовал объяснению сложных отношений между различными ее частями. Едва ли от чего-нибудь из созданного любым великим мыслителем пришлось отказаться, но кое-что новое постоянно добавлялось. [Проф. Бем-Баверк явно недооценивал проницательность своих предшественников, проявленную ими в их работах о капитале и проценте. То, что он считал лишь наивными фрагментами теории, скорее представляло собой высказывания людей, которые хорошо знали, как практически функционирует бизнес, и которые, отчасти руководствуясь специальными соображениями, а отчасти вследствие недостаточно четкой системы изложения, настолько чрезмерно подчеркивали значение какого-либо одного из элементов проблемы, что другие ее элементы оставались в тени.

Быть может, в какой-то мере та парадоксальность, с какой он выдвигает свою собственную теорию капитала, является результатом такого же чрезмерного выпячивания одних аспектов проблемы за счет других и нежелания признавать, что все ее элементы взаимно регулируют друг друга. Мы уже обращали внимание на тот факт, что, хотя Бем-Баверк и исключает из своего определения капитала дома, гостиницы и, по существу, все, что, строго говоря, не является промежуточным товаром, в действительности спрос на использование непромежуточных товаров так же непосредственно воздействует на процентную ставку, как и на капитал в его собственном определении. С таким же употреблением понятия капитала связана и доктрина, на которую Бем-Баверк делает особый упор, а именно доктрина о том, что "методы производства, требующие времени, более производительны" ("Positive Capital", bk. V, ch. IV, p. 261) или что "всякое увеличение длительности многоступенчатого процесса производства сопровождается дальнейшим увеличением технического результата" (Ibid., bk. II, ch. II, р.84). Существует, однако, множество процессов, требующих длительного времени и являющихся многоступенчатыми, которые не являются производительными и поэтому не применяются; фактически он перепутал причину со следствием. Истинная доктрина, очевидно, подразумевает, что, поскольку за капитал приходится платить процент и за предоставление капитала в пользование можно получить процент, те длительные и многоступенчатые процессы, которые связаны с закреплением значительного капитала, стремятся не применять, если только они не производительнее других. То обстоятельство, что многие многоступенчатые процессы являются в различной степени производительными, служит одной из причин, влияющих на процентную ставку; процентная ставка и масштаб применения многоступенчатых процессов - это два элемента коренной проблемы распределения и обмена, взаимно обусловливающие друг друга. См. Приложение I, § 3]

§ 2. Но когда мы обращаемся к средневековой и древней истории, мы действительно сталкиваемся с отсутствием четких представлений о природе услуг, которые капитал оказывает производству и платой за которые является процент; поскольку история давних времен оказывает косвенное влияние на проблемы нашего века, следует по этому поводу сказать здесь несколько слов.

В первобытных обществах существовало очень мало возможностей для применения нового капитала в предпринимательстве, и всякий, кто обладал собственностью, которая ему не была немедленно нужна для своего личного потребления, редко стал бы отказываться ссудить ее другим под надежную гарантию и без всяких процентов. Взаймы обычно брали бедные и слабые, люди, чьи потребности были неотложны и чьи способности вести торг были очень малы. Заимодавцами были, как правило, либо люди, которые безвозмездно делились своими излишками, чтобы оказать помощь соседям, либо профессиональные ростовщики. К этим последним бедный человек обращался в случае крайней нужды, и ростовщики часто жестоко пользовались своей властью, запутывали бедняка в свои сети, из которых он не мог высвободиться, не претерпев тяжкие страдания, иногда даже ценою потери личной свободы для самого себя или своих детей. Не только необразованные люди, но и мудрецы древности, отцы средневековой церкви, а в наше время британские правители Индии склонны считать, что ростовщики "торгуют несчастьями других, наживая барыши на их невзгодах; под предлогом жалости они роют яму для угнетенных" [Из Пятой проповеди св. Златоуста; см. ранее, кн. I, гл. II. Ср. также: A s h 1 е у. Economic History, bk. VI, ch. VI, и В е n t h a m. On Usury, Антиростовщические настроения во многих случаях, а за исключением израильтян, вероятно, во всех случаях , уходят корнями в племенные отношения. Клифф Лесли ("Essays", 2-nd ed., p. 244) отмечает: эти настроения "унаследованы от доисторических времен, когда члены каждой общины еще считали себя родственниками, когда, по крайней мере на практике, отношения собственности были коммунистическими и когда всякий, кто располагал превышавшими его потребности благами, не вправе был отказаться разделить свое излишнее богатство со своим соплеменником, оказавшимся в нужде"]. При таком состоянии общества предметом дискуссии может явиться вопрос о том, не в общественных ли интересах поощрять людей ссужать богатство на основе договора, предусматривающего возврат через определенное время ссуды в несколько увеличенном размере; уменьшают ли или увеличивают в целом такие договоры, все вместе взятые, общий объем человеческого счастья.

Но, к сожалению, были предприняты попытки разрешить этот трудный и важный практический вопрос посредством философского разграничения между процентом на денежную ссуду и рентным платежом за пользование вещественным богатством. Аристотель утверждал, что деньги бесплодны и что взимать процент за предоставление их взаймы означает противоестественное их употребление. Вслед за ним схоластики весьма усердно и искусно доказывали, что тот, кто отдавал взаймы дом или лошадь, вправе был получать плату за их использование, поскольку он отказывал себе в удовлетворении от вещи, которая непосредственно приносит пользу. Но для процента на денежную ссуду они такого оправдания не находили; процент несостоятелен потому, утверждали они, что он представляет собой плату за услугу, которая заимодавцу ничего не стоит. [Они делали различие также между сдачей внаем вещей, которые сами по себе подлежат возврату, и одалживанием вещей, лишь эквивалент которых подлежит возврату. Однако это различие, хотя и интересно с аналитической точки зрения, имеет очень малое практическое значение]

Если ссуда действительно ничего не стоит заимодавцу, если он сам никак не может использовать свои деньги, если он богат, а заемщик беден и в нужде, тогда, конечно, можно утверждать, что заимодавец морально обязан ссудить свои деньги безвозмездно; но на таком же основании он должен был бы бесплатно сдать бедному соседу в пользование дом, в котором он сам не живет, или на день работы лошадь, которая ему в данное время не нужна. Доктрина этих авторов, по существу, подразумевает и фактически внушает людям вредное ошибочное представление, будто независимо от особого положения заемщика и заимодавца ссужение денег, т.е. ссужение власти над вещами вообще, не является жертвой со стороны заимодавца и не приносит заемщику такую же выгоду, как и ссужение ему конкретного товара; они затемняют тот факт, что человек, занимающий деньги, может, например, купить на них молодого коня и использовать его для работы на себя, а затем, когда настанет срок уплаты ссуды, продать его по более высокой цене, чем уплатил сам. Заимодавец уступает возможность это осуществить, а заемщик ее получает; нет существенной разницы между ссудой в размере покупной цены лошади и сдачей в наем самой лошади [Архидиакон Каннингем хорошо показал изощренность, с какой средневековая церковь обходила свой собственный запрет на ссуды под процент в большинстве случаев, когда этот запрет наносил серьезный ущерб государству. Эти изощренные приемы напоминают юридические фикции, с помощью которых судьи постепенно обходили букву закона, когда естественное ее толкование представлялось вредным. В обоих случаях устранялось какое-либо практическое зло за счет развития навыков запутанного и неискреннего изложения своих мыслей].