Творения. Том II - Ефрем Сирин

В смрад превращает всякое убранство, все украшения попирает во гробе, всякие уста заставляет взывать: «Увы!» Всякий голос облекает болезненностью.

Вот наследие, какое оставила нам, умирая, праматерь наша Ева! Вот рукописание долгов ее, по которому смерть взыскивает рост[109].

Вот дом, построенный нашей праматерью. Это – гроб, тьма, мучение! Вот брачная сень, какую падшая праматерь уготовила и снарядила дочерям своим!

Вот постланное ей ложе; на нем тела умерших относят ко гробу. Вот путь, какой проложила нам Ева; не ходит по пути этому ни один живой.

Эта стезя, протоптанная нашей праматерью, ведет отшедших во гроб. Теперь смотрите и вникните, подруги, что приобрела я от жизни.

Что, кроме грехов, беззаконий, геенского огня, тьмы и мучения? Все украшения остаются в стыде, все убранства приведены в оцепенение.

Сняты с меня дорогие цепи; смерть не любит никаких нарядов. Эти одежды, которые с трудом готовила я сама себе, потеряли цену и стали ничто.

Расстроилось, в беспорядок пришло сплетение и убранство волос. Прочь от меня, обольстивший меня мир! Не знала я его лживости!

При моем вступлении в него не сказал он мне: «Со временем оставишь ты меня». Не замечала я его превратности, не замечала, что смерть заставит его молчать.

Не думала, что погибнет для меня со временем эта, обольщавшая меня, приукрашенная персть. Пусть же с ним остается вся нечистота, какой сквернила я себя!

Видела я, что мир привлекателен и прекрасен, как цветок в весенний месяц, и не подумала, что придет время, когда сожжет его летний зной.

Как цветок, обольстил и вовлек меня мир в сеть своей юностью; как приманку рассыпал передо мной серебро и золото, и уловил меня, как голубку.

Все, что приобрела я, за чем гонялась, далеко от меня стало в день смерти; красота, которая манила и увлекала меня, истлела с приближением смерти.

На время только данная доброцветность тела прошла и сложена в землю; на юность, так пламенеющую любовью, на детство, столь любезное, налегло ярмо смерти, чтобы все это погрузилось в шеол.

Поэтому всякая, если любит наряжаться в одежды свои, пусть придет в стыд, смотря на меня.

И если величается она убранством своим, пусть взглянет на меня и облечется в сетование.

Если привлекательна она лицом, обвораживает статностью тела, пусть в гнилости моей ищет красоту свою, потому что и она также вскоре сотлеет.

Если пленяет ее детство, если горделиво хвалится она своей юностью, то пусть размыслит, что блюдется она для гроба и в тление превратится в шеоле.

Если вводится она в обман красотой и страстно любит наряды, то пусть придет, посмотрит на меня в день смерти и научится презирать обманные прикрасы.

Ничто не избавляет от смерти; ничто не спасает от гроба.

Не спасут ни братия, ни родители, ни дети, ни сын, ни знатный дом, ни славный род, ни друг, ни возлюбленный.

Не спасут ни золото, ни серебро, ни красота, ни убранство, ни пышность одежды, ни наряды, ни дар, ни приношение.

Не спасут ни богатство, ни имение, ни чин, ни могущество. Сопроводят только до гроба и оставят там, как чужие.

Нет пользы умершему ни в слезах, ни в сердечной печали, ни в скорби, ни в воплях. Ему сопутствуют дела его, деяния его сопровождают его.

Только молитвы и милостыни идут с ним, сопровождают его. Только вера в истинное учение, как всеоружие, прикрывает его собой.

– Итак, с воздыханиями, скорбным гласом помолимся все Богу: «Приими, Господи, по милости Твоей дух рабы Твоей с миром».

«По великой благости Твоей всели ее с праведными и святыми; оставь, прости, изгладь долги ее и не вниди с ней в суд».

«Не помяни прегрешений ее; в руки Твои