Россия. Век XX. 1901–1964. Опыт беспристрастного исследования - Вадим Валерианович Кожинов

В последнее время появилось немало сочинений, в которых Хрущева обвиняют в «развале», «подрыве» и т. п. созданной ранее мощной государственной системы социализма, притом – что вообще-то парадоксально – обвинения этого типа исходят из уст «левых» («левых» в том истинном значении сего слова, которое стало очевидным лишь в наши дни) идеологов. Но, во-первых, глубокая суть «хрущевских» реорганизаций основывалась на состоянии страны в целом – в частности, на устремленности той – чрезвычайно многочисленной (около трети от всего населения, включая детей и стариков) – молодежи, о которой шла речь выше; приписывание определяющей роли Никите Сергеевичу – все тот же «культ». А во-вторых, уместно ли говорить о «развале» в свете тогдашних достижений?

Конечно – технологический фундамент страны был заложен еще до 1953 года, но то, что воздвигалось на нем позднее, поистине грандиозно: 27 июня 1954-го – пуск первой в истории мира АЭС; 4 октября 1957-го – запуск первого в мире спутника и спуск на воду опять-таки первого в мире атомного ледокола; 14 октября 1959-го – первое прилунение межпланетной станции; 12 апреля 1961-го – первый человек в космосе; 12 октября 1964-го (кстати, за два дня до «свержения» Хрущева) – начало полета трехместного космического корабля и т. д.

Напомню еще, что с 1954-го по 1964 год производство электроэнергии увеличилось почти в 5 раз, добыча нефти – в 3,5 раза, выплавка стали – в 2 раза, производство цемента – в 3,2 раза и т. п. Словом, едва ли есть серьезные основания для полного отвержения хрущевских «реорганизаций» (хотя к 1964 году их потенциал, по-видимому, был исчерпан). Определенное высвобождение человеческой энергии из-под директивной опеки всевластных министерств дало плоды, и это было своего рода возвратом (разумеется, не буквальным, а только являющим собой аналогию) ко времени движимого «революционным» энтузиазмом восстановления и затем интенсивного роста промышленности в конце 1920-х – начале 1930-х годов – когда и действовали совнархозы (восстановленные в 1957-м).

Правда, гораздо хуже обстояло дело в сельском хозяйстве. За те же годы сбор зерна и производство мяса увеличились примерно в 1,5 раза, но при этом нельзя не учитывать, что в 1,2 раза выросло и население страны.

Как уже сказано, в послесталинское время предлагались две программы – «маленковская», являвшая собой как бы новый вариант нэпа, в частности, делавшая ставку на расширение и поощрение приусадебных личных хозяйств колхозников и совхозных рабочих, и хрущевская, которая, напротив, имела в виду сосредоточение всех усилий в «укрупненных» колхозах и совхозах, – для чего начались урезания и ущемления личных хозяйств.

До сего дня многие авторы уверяют, что если бы сельское хозяйство пошло тогда по первому пути, оно процветало бы. Не раз приходилось слышать впечатляющую, на первый взгляд, информацию: приусадебные участки занимали тогда всего лишь примерно 3 % посевных площадей, но на них производилось примерно 50 % сельскохозяйственной продукции (картофель, овощи, мясо, молоко и т. д.), не считая только зерновых и технических культур. Отдать бы, мол, этим людям еще 3 % посевных площадей…

Но это всего лишь странный самообман, ибо хозяева этих участков не обладали какой-либо техникой[1119], энергоносителями, лошадьми, кормами, пастбищами, удобрениями, семенами и т. п. и все это получали – более или менее «законно» – в своих колхозах и совхозах, и даже вывоз продукции «частников» на рынки не обходился без колхозного и совхозного транспорта. Не приходится уже говорить о зерне, подсолнечнике, сахарной свекле, льне, хлопке и т. д., которые «частники» и не брались выращивать.

Программа Хрущева была, по сути дела, прямо противоположной: он, в частности, ориентировался на крупные и оснащенные по последнему слову техники фермы, или, вернее, целые агрофирмы США, хотя, понятно, не имел в виду, что аналогичные мощные хозяйства, «агрогорода», в СССР будут в собственности отдельных лиц; он собирался «заимствовать» из-за океана только технологическую, но не собственно экономическую сущность тамошнего сельского хозяйства.

Уже по одной этой причине реальный успех был невозможен, ибо мощным двигателем американских агрофирм является способная постоянно расти прибыльность, четко выражающаяся в долларах, что в СССР того времени было, конечно, немыслимым. Нельзя не добавить к этому, что богатое государство США вкладывало в сельское хозяйство миллиарды, а позднее десятки миллиардов долларов[1120].

Но не менее утопичной являлась уже сама по себе выдвинутая цель: «догнать и перегнать» США по производительности сельского хозяйства. Так, в 1961 году вышла в свет своего рода конкретная программа этой «гонки» – книжка под названием «СССР – США (цифры и факты)», в которой (что может даже удивить) достаточно ясно выразилась несостоятельность предпринятой гонки.

«Территория США находится в зоне умеренного и субтропического климата. Северная граница США лежит на параллели несколько выше городов СССР – Винницы, Полтавы, Сталинграда. Даже в наиболее засушливых районах США выпадает за год 400–700 мл осадков… В Советском Союзе… урожай в обширных районах частью страдает от засухи. Основные сельскохозяйственные районы США по своим климатическим условиям сопоставимы только (выделено мною. – В. К.) с южными районами Украины, с Северным Кавказом и Черноморским побережьем Закавказья».

Но далее тут же утверждалось: «Несмотря на менее (надо было бы сказать: “гораздо менее”. – В. К.) благоприятные почвенно-климатические условия, социалистическое сельское хозяйство СССР развивалось такими быстрыми темпами, которые оказались недосягаемыми для капитализма»[1121].

Итак, единственное и все же достаточное, что должно-де позволить догнать и перегнать США в области сельского хозяйства, – «социалистические темпы»… Разумеется, из этого ничего не вышло, и уже цитированный В. Н. Новиков с горечью констатировал: «Если еще в 1960 г. мы продавали зерно социалистическим странам (частично и в капиталистические) ежегодно 7–9 млн тонн, то в 1963[1122]–1964 гг. мы стали покупать до 12 млн тонн. Так было положено начало тем закупкам хлеба, которые постоянно возрастали…»[1123].

Некоторые авторы целиком возлагают вину за эти закупки, производимые, казалось бы, великой хлебной державой, на Хрущева. Однако корни такого положения дела уходят в пережитый страной революционный катаклизм, и уж Никиту Сергеевича в данном случае уместно не клясть, а одобрять, ибо в 1932–1933 и в 1946–1947 годах, когда в стране свирепствовал голод, хлеба за границей не покупали… Правда, скажу в очередной раз, что тут заслуга не лично Хрущева, а самого хода времени.

Те, кто утверждают, что Хрущев проявлял крайнюю жестокость под давлением Сталина, а придя к власти, стал чуть ли не гуманистом, фальсифицируют историю. При Хрущеве палили из стрелкового и танкового оружия по группам выражавших какое-либо недовольство людей в Тбилиси (1956), Темиртау (1959), Новочеркасске (1962) и т. д. Получали при нем сроки заключения до