Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

– Братик, проснись, а то опоздаешь в школу! – Разбудил меня голос сестренки. Блин, на самом интересном месте!

– Спасибо! – Помахал я Чико рукой, – Сейчас встану!

Девочка удовлетворенно кивнула и ушла. Хорошо, что не стала приближаться – утренний стояк же. Да уж, прикольный сон получился. А ситуация? Ох, не знаю, как себя поведу, если произойдет что‑то подобное. Я все‑таки половозрелый мужчина со всеми причитающимися, могу и не выдержать. Надеюсь, такая ситуация останется только во сне. Но продолжение бы посмотрел, чего греха таить. И теперь мне очень интересно, насколько Кохэку из сна отличается от Кохэку во плоти. Глупая биология!

Одевшись в футболку и шорты, отправился в подвал сублимировать. Хорошенько пропотев и выкинув пошлятину из головы, отправился на кухню завтракать. Демонстративно проигнорировав марлина (слава богу, в морозилке осталась всего половина полки этой радости), заварил себе лапшерак, накрошив в него сосисок и капнув уксуса – люблю, когда с кислинкой.

– Разумеется, я уже пригласил Фукуда‑сенсея! – За завтраком ответил батя на мой вопрос и вздохнул: – Но он отказался прийти. Его внучку можешь позвать сам – девочка ни в чем не виновата, так что я не против.

Покивав, спросил, как прошло знакомство Хирано‑сенсей с моими бабушкой и дедушкой.

– Я же говорил, что это просто формальность, – Махнул рукой батя, – Мама дружит с матерью Хомуры.

Хе, называет по имени даже при третьих лицах. Машинально, значит. Это хорошо.

Школьная неделя вышла потешной. Нет, Кохэку, конечно, жалко, но Кейташи в режиме самодовольного болвана суперсмешной. Каждый день держался поближе к новой девушке. Приценивается, выбирает. Я обедал с Хэруки и Кохэку – друг временно послан. Временно, потому что такой период обычно долго не длится. Максимум через полгодика ему надоест прыгать от одной к другой, и он остепенится. Вот тогда можно будет снова нормально общаться. Пока же…

– Да пошел он! Тоже мне, суперзвезда! Я отдалась ему душой и телом, а он… – Ругалась Кохэку за обедом, потом махнула рукой и посмотрела на меня: – И не надо делать такие глаза! Вот тут ты точно не при чем!

– Ты права, – Пожал я плечами, – Но все равно не очень.

– Если ищешь сочувствия – зря! – Вполне закономерно заявила одна, – Мне сейчас гораздо хуже, чем тебе!

– И тем неуместней покажется мой следующий вопрос, – Вздохнул я, – Придешь на свадьбу в воскресенье?

– Извини, мы с дедушкой решили, что лучше нам там не показываться, – Поморщилась Кохэку, – Да и настроение у меня сам понимаешь, – Буркнула она и грустно улыбнулась: – Впрочем, искренне желаю тебе поладить с новой мамой.

– Спасибо! – Вяло улыбнулся я.

На выходе из столовой меня поймал «Такеши курильщика» – куратор литературного клуба, и озадачил походом в клуб детективов после уроков. Сценарий квеструма полностью готов, поэтому я должен его оценить и одобрить. Хе, интересно будет посмотреть на рожу Кеиджи. Вся суть малолетнего бунтаря – бил себя пяткой в грудь, что презирает отца‑якудзу, но по щелчку пальцев последнего с готовностью меня слил.

Сценарий был… нормальным? Я не особо шарю за детективы (но несколько фильмов хорошо помню), но если убийца – не дворецкий, значит уже неплохо! Немного поправил пару записок‑«улик» – больно уж спойлерными были. Теперь участникам придется подумать. Куратор детективного клуба меня сильно благодарил, пока я ехидно косился на старательно пялящихся в столы Кеиджи и Минами – придумать что‑то новое для фестиваля это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЧЕНЬ СЛОЖНО, и препода с его клубом заметят, и, вполне вероятно, поощрят.

Как‑то так и пошло – обедаем с девушками, зоонаблюдаем свежерожденного альфа‑самца школы в виде Белой Молнии, делаем музыкальные и кинодела, и изо всех сил ждем воскресенья.

* * *

В этот радостный день проснулись рано. Батя вызвал клининг, который вылижет наш дом до блеска к визиту новой мамы. Легко позавтракав, нарядно оделись (я в костюме, Чико в красивом синем платье, батя – в ритуальном кимоно и штанах‑хакама. Поверх кимоно – куртка «хаори», украшенная семейными гербами. Да, такой у нас есть, но даже мои богатые ассоциативные ряды бессильны понять, что там такое нарисовано). Пришли дико счастливые дедушка (костюм) и бабушка (нарядное светлое кимоно). Погрузились в вызванный батей лимузин, по пути немного успокоили жениха – нервничает. А как не нервничать? Более довольной, чем старики, выглядела только Чико – этот вечер мы проведем уже в полном смысле семейно, с Хирано‑сенсей. Блин, а как мне к ней теперь обращаться? Сразу «мама»? Может и обидеться.

Всю неделю я аккуратно спрашивал и подслушивал, поэтому более‑менее представляю себе грядущую церемонию. Она пройдет в два этапа – сначала «традиционная» часть в виде обряда в храме Футаараяма, потом – часть «современная», в виде гулянки в ресторане с караоке. Сейчас батя одет к первой части церемонии, но перед рестораном переоденется в костюм. Про невесту пока не в курсе.

Увы, Хэруки пока не при мне – они с Ринтаро‑сенсеем прибудут прямо к храму, равно как и невеста с ее родными и несколькими подругами. В храме гостей много не будет – только самые близкие, но в ресторан придет гораздо больше. Помимо друзей и знакомых, прибудет куча сотрудников «Хонды». Счастливый батя поведал, что ненадолго в ресторан заглянет и Владыка – подразумевается, что Соичиро Хонда не безыдейно бухает (ибо не «рулит» Хондой аж с 73 года, а в штате не числится с 83, занимая какую‑то синекуру в Токийской торговой палате и Ассоциации японских автопроизводителей), а крайне занят ОЧЕНЬ ВАЖНЫМИ ДЕЛАМИ, поэтому визит любой продолжительности – огромная честь для нас всех.

Наши с Чико обязанности невероятно просты – ничего не испортить и не накосячить. Должны справиться! Когда подъехали к храму, все уже были там. Увы, в Японии у нас патриархат, поэтому жених может себе позволить явиться последним. Покинув машину, взял сестренку за руку, и под одобрительным взглядом бабушки увел ее поближе к одетой в зелено‑желтое кимоно Хэруки и в порядке исключения одетому в костюм Ринтаро‑сенсею.

– Доброе утро! – Поздоровался я.

– Доброе утро! – Поздоровалась и Чико, – Спасибо, что пришли! – Поблагодарила она.

– Не стоит! – Улыбнулся Ринтаро‑сенсей, – Рада за отца?

– Конечно! Хирано‑сенсей – лучшая мама из возможных! – Радостно ответила девочка.

– А ты? – Спросил меня Ринтаро‑сенсей.

– И я рад! – Улыбнулся, оставил девочку рассказывать Ринтаро‑сенсею о положительных качествах новой мамы, а сам отвел Хэруки немного в сторону: – Я в этом совсем ничего не понимаю, так что можно попросить тебя поработать энциклопедией?

– Мог и не спрашивать! – Улыбнулась Хэруки.

А вот и невеста! В ослепительно‑белом кимоно.

– А белый – разве не траурный цвет? – Спросил я девушку.

– Здесь – нет. Кимоно символизирует готовность начать с чистого листа. Она очень красивая, – С улыбкой вздохнула Хэруки, – А еще – смотри, видишь под вуалью рожки?

– Ага, торчит что‑то. Это зачем?

– Это означает ревность, и своим нарядом невеста как бы обещает не ревновать мужа.

Хэруки задумалась, пожевала губками и смущенно добавила:

– Прости, но даже после свадьбы я так не смогу…

– Ерунда, я просто не собираюсь давать тебе повода! – Улыбнулся я, – А главное – я люблю тебя, и только тебя!

Хэруки порозовела щечками, кивнула и продолжила:

– Свадебная одежда стоит дорого. Не удивлюсь, если наряд для жениха и невесты обошелся в столько же, сколько и аренда ресторана.

Неудивительно, что япошки в моем времени стремительно вымирают. Отношаться (в зависимости от характера), жениться (объективно) и выращивать детей (совсем объективно) в Японии просто чудовищно дорого.

Наконец, ситуация начала развиваться – возглавляемая женихом и невестой процессия втянулась в храм. Заметил, что моя бабушка и мать Хирано‑сенсей (пожилая стройная японка в на менее нарядном, чем на бабушке кимоно), обращаясь друг к другу, подчеркнуто‑вежливо кланяются. Видимо, тоже часть ритуала.