Тени сумерек - Берен Белгарион

— Предмостье отсюда в трех фарлонгах и сорока шагах, — сказал, глядя на расходящиеся по воде круги, Таурамел. — Считай, Раудан.

Раудан, несмотря на молодость, был мастером счетных рун, и в свое время ездил учиться в Нарготронд (Таурамел нахмурился) — к Эдрахилу…

Видимо, юный эльф тоже вспомнил о своем учителе, потому что вздохнул, берясь за стило… Вес ядра, исходный вес противовеса, расстояние, на которое полетел снаряд, требуемое расстояние… Расстояние в фарлонгах и вес в фунтах… И — canta, постоянное начертание, в которое подставляются эти переменные значения…

— Нужно еще двести шесть фунтов, — сказал он — и тут же присоединился к тем, кто наполнял мешки из выросшей за какие-то минуты немалой кучки песка.

Он заметил, что принцесса Дориата смотрит на него и улыбнулся. Ему нравилось восхищение его искусством. В нем не было никаких чар, что бы там ни думали смертные, но оно было красиво и действенно. Ворота Тол-и-Нгаурхот не могли открыть ни хитрость, ни доблесть, ни чары — ключом к ним станет мастерство и разум…

— Сто тридцать, — заряжающий клал в корзину противовеса один мешок за другим. — Сто сорок… Сто пятьдесят…

Последний мешок Раудан наполнил чуть больше четверти и шмякнул в корзину сам, после чего, отряхивая руки, подошел к Лютиэн.

— Ты дивишься искусству счетных рун, hiril?

— Дивлюсь, — согласилась Лютиэн. — Ты и вправду при помощи этого расчета надеешься попасть со второго выстрела?

— Со второго — нет, — честно признался Раудан. — Ведь расстояние мы прикидываем на глазок, а значит, мои расчеты неверны. Я думаю, снова будет недолет, в лучшем случае мы попадем в предмостное укрепление. А еще может оказаться, что по направлению мы прицелились неверно, и тогда придется разгружать противовес и сызнова передвигать орудие… С третьего выстрела, может быть, с четвертого…

За их спиной раздался удар топора — обухом выбили железный стопор. Корзина противовеса упала вниз, метательное плечо орудия взлетело вверх — и круглый тесаный камень полетел в сторону крепости.

Удар был страшным. Каменная кладка под воротами, куда угодило ядро, брызнула крошкой, осколки ударили по воде. Само ядро тоже разлетелось вдребезги, на месте его попадания осталась щербина в камнях — такая большая, что Лютиэн полностью поместилась бы в ней, если бы свернулась калачиком.

— Что ж, по направлению верно, — задумчиво сказала Лютиэн. — Значит, с третьего раза ты попадешь в ворота?

— Вне сомнений.

— Тогда мы с Хуаном пойдем вниз, — принцесса положила руку на загривок пса.

— Постой госпожа! — Раудан попытался взять ее за рукав. — Когда ворота будут разбиты, там начнется сражение. Что ты будешь делать?

— Сражаться, — улыбнулась королевна, оглядываясь на ходу. — А вдруг там окажется противник, который не по силам Артанору?

Раудан собрался было бежать за ней, но лучник остановил его.

— Оставь, — сказал он. — Каримбэ не пустит ее в бой…

Раудан поморщился, потом приказал:

— Прибавить еще сорок фунтов…

Лучники заняли позиции на стенах и в надвратной башне, стрелки выстроились в три ряда за воротами под прикрытием щитоносцев. Обе стороны замерли в ожидании — пресловутое затишье перед бурей.

— Когда они ворвутся в ворота — выпускай молодняк, — приказал Гортхауэр Сэльо.

— Слушаюсь.

Гортхауэр спустился со стены во двор — только первый двор после первых ворот. Да, Финрод строил этот замок на совесть… Если бы Ородрет оказался покрепче — Минас-Тирит дался бы ему десять лет назад большой кровью. Терять такой хороший замок было обидно — Саурон успел к нему привязаться, а его — привязать к себе. Намертво. Фингон может отобрать замок — но не получить его. Гортхауэр усмехнулся.

На стене вскрикнули чуть ли не в один голос — он понял, что произошло: там, за скальным выступом, взметнулось плечо осадного орудия.

Началось…

Гортхауэр осторожно выглянул в бойницу. Снова возникло чувство, что огромный каменный шар летит прямо в него — скорее всего, так оно и было бы, знай эльфы, что он именно за этой бойницей над воротами. Но эльфы метили ниже.

Удар был ужасен и на сей раз верен — ворота хрястнули, решетка подалась назад и прогнулась, было ясно, что следующего удара они не выдержат.

Внизу, перед воротами, выстроились лучники; орки с самострелами встали на стенах, готовые дать отпор тем, кто пойдет на штурм. Тягостное ожидание прервалось несколькими ударами — у орудий на башнях, перенацелив их на восточный мост, выбили стопоры, и снаряды полетели в выстроившееся у воды эльфийское войско. Но прицелиться как следует там не могли — замок закрывал обзор. Камни падали в воду и в лес вокруг, лишь один из них рухнул в середину войска.

Удар! — решетка не выдержала и слетела с цепей, зазвенев по камням. Одна из створок ворот подумала и упала наружу, образовав нечто вроде моста. Лучники начали плотный обстрел людей и эльфов, бросившихся на мост, послышались первые крики, звуки падения в воду — с той стороны. Гортхауэр обнажил меч, его примеру последовали рыцари Аст-Ахэ. Он уже различал впереди, за пастью вывороченных створок и выломанной решетки, людей, стоящих на досках, передающих по рукам новые… Обстрел не мог их остановить — на месте одного появлялся другой, хотя уже десятка с два бултыхалось в воде, пытаясь ухватиться за мост или освободиться от тянущих ко дну доспехов…

— На мосту! — крикнул Ульв — и подавился железом. Чудом перед Гортхауэром успели в последний миг поднять щит — следующий болт получил бы он.

Вражеские стрелки били из самострелов, стоя на плавучем мосту — и стреляли втрое быстрее, чем стрелки Гортхауэра. Потому что они не крутили ворот, а натягивали самострелы, упираясь ногой в стремя…

Отстреливаться от лучников стоячего моста и вести огонь по плавучему мосту одновременно не получалось — майя выругался. Эльфы и люди сумели устроить более плотную «стальную завесу», и их было больше.

— Назад! — крикнул он. — Назад, в ворота!

Ему было проще, чем многим другим командирам разных времен и народов — солдаты чувствовали его, майя, волю. Лучшие из них подчинялись ей так же быстро и верно, как части его тела.

Хитлумцы, бежавшие во главе, уже миновали мост и ступили на остров. Гортхауэр заметил двоих: первый, сбивал воинов первых рядов в колонну для наступления. Шлема на нем не было, и по спутанным волосам цвета потемневшего золота майя определил, что это Хурин. Второй, в черном эльфийском шлеме, шишак которого горел на солнце хрустальным огнем, командовал стрелками на мосту. У обоих одинаковые щиты — красное с золотом, цвета Дома Хадора. Братья… После головы Берена их головы были самым дорогим трофеем. Теперь Гортхауэр убеждался все больше, что Мелькор продешевил — эти головы стоили больше, причем на плечах… Нет, второй раз он не допустит этой ошибки… Их можно использовать только полностью выпотрошенными и обращенными, нельзя жалеть на это ни времени, ни средств…