Забыть тебя невозможно (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Громов в своем репертуаре. Но, если он думает, что я не готов ответить, ошибается.

Это даже не провокация. Ни фига. Я от себя Арину больше в жизни не отпущу. Главное теперь — вложить это ей в голову.

Как только взглянул на нее, когда за забор вышла, без слов все уловил. Сложно не догадаться, когда ее от эмоций разрывает просто.

Главный аргумент ее отца, насколько понимаю, — слезы дочери. Только вот сейчас он лично ее до этих самых слез и доводит.

Ухмыляюсь и поворачиваюсь к Аринке. Подмигиваю, прежде чем дальше озвучить свои мысли.

— Арин? Ты как, не против?

Ариша хмурится, я лишь крепче сжимаю ее ладонь. Подбадриваю. Ну же, не впадай в ступор, подыграй мне. В серьезность моих слов все равно сейчас не поверишь, а так хотя бы будь на моей стороне.

— Замуж?

Моя Громова хлопает ресницами, а уголков ее губ касается хитрая улыбка.

— Замуж. Сама сказала, что я просто обязан на тебе жениться, — припоминаю ее же слова на моей кухне. Шутила ведь. Или не шутила…

Боковым зрением замечаю, как Громов насупился. Такое комичное у него выражение лица. Зевс-громовержец, не иначе.

Арина опускает взгляд и кивает.

— Не против, — выдает полушепотом.

Теперь уже смотрит на отца. Степан Арсеньевич недобро прищуривается. Если бы взглядом можно было убивать, я бы уже давно был трупом.

Притягиваю Аришку ближе к себе. На Громова смотрю в упор. Я, конечно, понимаю, что тогда накосячил, но уж точно не ее отец будет теперь решать, как, когда, где и вообще можно ли нам с ней встречаться. С такими закидонами — мимо. Сразу.

Наш глубокоуважаемый Степан Арсеньевич прослеживает, как моя рука ложится на талию его дочери. Это не провокация, а просто порыв. Мы как бы единое целое, если он не заметил…

Пауза неприлично затягивается. Арина нервно постукивает носком туфли о паркет. Я и ее отец ведем немой диалог. Так и слышу, как он в приказном тоном орет мне — убрать руки от его дочери и свалить в закат. В открытом пространстве шныряют только импульсы разрывной энергетики. Мы в паре миллиметров либо от грандиозного скандала, либо от псевдоодобрения.

Сегодня побеждает второе.

— Так, брысь отсюда, оба! — взрывается будущий тесть. Пауза лопается, как мыльный пузырь. Теперь вот стоим, все вместе обтекаем.

Ариша сдерживает смех буквально пару секунд, прежде чем заливисто расхохотаться.

— Нервное, — виновато поджимает губы и косится на отца, который убирает руки в карманы спортивных штанов и уходит. Молча. На удивление.

— Замуж я за тебя не собираюсь, даже ради шутки, — Аринка серьезнеет. Говорит тихо. Все же мы в доме не одни. — Не надейся.

Очень важное уточнение, по ее мнению. Это мы еще, конечно, посмотрим. Ради шутки? Наивная, будто кто-то вообще шутил.

Переплетаю наши пальцы и киваю на дверь. Аринка тут же тянется к ручке и выскальзывает на улицу.

Честно говоря, здесь, по другую сторону двери, даже дышится легче. Внутри дома энергетика сегодня на слабую троечку.

— Страшно представить, сколько мама его сейчас успокаивать будет, — подает голос Арина и сразу меняет тему. — Так и куда мы едем? — интересуется, подстраиваясь под мой шаг. Тут же замедляюсь.

— Куда хочешь.

Мне по большому счету реально без разницы. Главное — с ней. Можно сказать, один маленький бой я выиграл. Отстоял свою принцессу у дракона.

— Такая духота сегодня, я бы искупалась. Хотя… Возвращаться домой за купальником желания нет. Поэтому что-нибудь другое лучше придумаем.

— Может, ты у меня тогда и ночевать останешься? — прощупываю почву. — Если нет желания? — открываю ей дверь в тачке.

— Я подумаю.

Аринка улыбается, кокетливо пожимает плечами и, привстав на носочки, касается губами моей щеки. Сам не замечаю, как моя ладонь приклеивается к ее заднице.

— Ти-мо-ша, — шепчет, — руки.

Громова отстраняется. Даже делает попытку сесть в машину. Ну конечно, так вот я тебя сейчас и отпустил.

— Тут камеры, — недовольничает, когда моя рука скользит ей под подол, сминая ягодицу.

— Они тебя явно возбуждают, — парирую.

Возмутиться ей не даю. Затыкаю рот поцелуем. Исследую языком. Кайфую от происходящего. Меня уже давно на ней переклинило. Аринкино отсутствие — практически обезвоживание. Организм отказывается функционировать в полную мощность, когда ее нет в моей жизни. За два года я это уяснил. Жил вполсилы и делал все тоже вполсилы. Особо никаких чувств и эмоций, если так рассудить, я вернулся к нулевой отметке. До того, как узнал, что такое быть с ней. Понимать, что она моя…

Оторваться тяжело, нереально просто. Снова кроет не по-детски. Это уже не смешно, даже не умиляет. Скорее раздражает. Не реакция моя, а невозможность переместиться в место поукромнее.

Двадцать четыре на семь о ней думаю. Дико тянет.

Огибаю капот, замечая ее отца в окне второго этажа. Взмахиваю рукой, чтобы обозначить, что все окей, и сажусь в тачку.

Арина накидывает ремень. Спрашивает что-то. Тупо киваю. Снова на взводе.

На ней короткое платье. Бретельки тонкие. Когда все это в своей голове сопоставляю, единственное место, куда я хочу, — это в кровать с Ариной в обнимку. На большее фантазии не хватает.

Арина снимает свои ярко-розовые туфли и подтягивает колени к груди. Она сегодня просто Барби. Подол платья скользит по загорелой коже, оголяя бедро. Крепче сжимаю руль. Ее близость в замкнутом пространстве действует предсказуемо.

Бросаю прощальный взгляд на дом Громовых, отражающийся в зеркалах.

— Как ты смотришь на то, чтобы искупаться, — поворачиваю голову и делаю паузу, — без купальника?

Аринка вспыхивает. Забавная такая. Не нужно присматриваться, чтобы заметить, как покраснели ее щеки.

— В смысле?

— Есть одна идея. Но нужно будет сначала кое-куда заехать.

* * *

— И куда ты меня привел?

Аринка стучит каблуками по лестнице. В подъезде дома на Малой Бронной все привычно. Все, как я помню. Кажется, даже цветы на подоконнике те же самые. Фиалки. Желтые, красные…

Два года тут не был. Удивительно, но, походу, детство всех, кто в нашей семье рождается, отчасти проходит именно здесь. Родители много работали и часто меня сюда привозили. Катюха тоже в стороне не оставалась и большую часть лета тут тусовалась.

— Мы быстро. Слева дверь.

Подталкиваю Арину вперед и звоню в звонок. Внизу нас консьержка пустила, так что наше появление для хозяйки квартиры будет маленьким сюрпризом.

— Иду-иду, — узнаю бойкий голос экономки, которая открывает нам дверь.

— Здрасьте, мы в гости на полчаса, — переступаю порог и скидываю кроссы.

Арина наклоняется, чтобы расстегнуть застежки на туфлях, а потом нерешительно проходит следом за мной.

— Вера, кого там принесло?! — нетерпеливо голосит Агата.

Прикладываю палец к губам. Женщина понимающе улыбается и делает несколько шагов назад. Замечаю, как убирает нашу обувь в обувницу.

— А у тебя есть какие-то конкретные предпочтения? — толкаю дверь в гостиную.

Агата в своем репертуаре. Сидит в кресле и курит в открытое окно. Раньше она тусила на кресле-качалке, которое бесило моего отца. Впоследствии он подогнал ей огромное массажное, раскидывающееся во все стороны.

— Барин пожаловал, — Аги стряхивает пепел в хрустальную пепельницу, растягивая свои напомаженные губы в улыбке. — Я думала, тебя теперь только на похоронах своих увижу.

Тетушка отца, ей восемьдесят пять. За плечами славная музыкальная карьера, шесть мужей и столько же пластических операций. Характер отвратительнейший. Но если она кого-то любит, то всем сердцем.

— Не прибедняйся, я тебе звоню. Между прочим, чаще, чем Катька. Я не один, кстати, — отступаю, демонстрируя Арину, которая спряталась за моей спиной. — Арина, моя девушка.

Ариша с Аги незнакома. Никогда не видела, может, только от Катьки слышала. Тетушка наши семейные праздники не жалует. Мы сами к ней ездим. Она же из квартиры своей выбирается только в парк возле дома. Говорит, что в этой жизни видела все, поэтому книги и Патриаршие пруды под старость лет ее более чем устраивают.