Цвет страсти – алый - Черил Холт

Его тянуло к женщинам. У него не было друзей женского пола, обожаемой невесты, любящих тетушек или младших сестер. И лишь его отношения с Эмили можно было назвать чем-то вроде связи, и было очевидно, что тридцать лет его жизни не наделили его глубоким пониманием женских желаний или потребностей. У него не было ключа к ней.

Уинчестер скатился с девушки, передвинулся к краю постели и начал застегивать рубашку.

– Что вы делаете? – резко спросила она и ухватилась за ткань.

– Наилучше остановиться. Пока все хорошенько не обдумаем.

– Вы сошли с ума?

– Мы не должны продолжать.

– Почему?

– Ну…

Они оба держались за его рубашку, и момент был настолько нелепым, что Уинчестер откинулся на спину и расхохотался. Это был искренний, глубокий смех, каким он уже давно не наслаждался.

– Что здесь смешного? – требовательно поинтересовалась Эмили.

– Единственный раз за всю свою злосчастную жизнь я пытаюсь вести себя порядочно, а вы не позволяете.

– Я не хочу, чтобы вы вели себя порядочно. Я думала, мы все прояснили на этот счет.

– Мы ничего не прояснили! – Он засмеялся еще громче. – Вы хотите, чтобы я лишил вас невинности, а я всячески пытаюсь предотвратить это.

– Разве я просила вас быть моей совестью?

– Нет, и я не знаю, что на меня нашло. Должно быть, это галлюцинации, или, может быть, я сплю и это самый странный сон из всех, что мне доводилось видеть.

– Не проявляйте свое благородство передо мной. Я в плачевном состоянии, и вы можете довести меня до того, что я нанесу себе увечье.

Граф улыбнулся и повернул их тела так, что она оказалась словно в ловушке.

– Вы слишком хороши для меня, – признался он.

– Да?

– Вы делаете меня счастливым.

– Правда?

– Самым необъяснимым образом.

– Но как и почему?

– Вы – просто вы… и я ужасно рад, что вы здесь.

– Что за дивное чувство. – Она удовлетворенно вздохнула, глядя на него с такой любовью, что ему стало неловко.

Он был не из тех, кто рассыпался в цветистых комплиментах или прибегал к нелепой лести, поэтому не мог понять, что происходит, но он определенно менялся и не имел представления, каким окажется его следующий шаг.

Будет ли он подносить букеты? Посылать коробки конфет? Писать дурные стихи? Невозможно было что-то предположить.

Целую вечность он просто существовал, и вот теперь постепенно он пробуждался, его ослабевший дух оттаивал после долгой зимы одиночества и изоляции.

Эмили жила в его доме несколько недель. Если она останется здесь на полгода, что станет с его старым «я»? Он так изменится, что никто не узнает его.

Если существовала вероятность, что его распутный, порочный характер может измениться, ему следовало хорошенько покутить, прежде чем превратиться в пустую оболочку человека, каким он был.

Граф сел, стащил рубашку через голову и бросил ее на пол.

– Мисс Барнетт, я весь – ваш. Изучайте меня, сколько пожелаете.

– Серьезно?

– Не оставьте камня на камне.

Девушка засмеялась и положила ладони ему на грудь.

– О-о… ваша кожа такая теплая.

Она явно нервничала, словно не зная, как продолжать, так что он взял ее за запястья и начал водить ее ладони медленными кругами. Она гладила его плечи, руки, спину, но не опускалась ниже, не ласкала его там, где он так нуждался в ее прикосновениях.

Он снял с нее сорочку, и она осталась обнаженной. Внизу между ее ногами он увидел треугольник каштановых волос. Граф пребывал в опасной форме, он развязал шнурок на своих брюках, ослабив их так, что спереди стало свободно.

– Дотроньтесь до меня, – приказал Уинчестер. – Коснитесь меня повсюду.

Он указал вниз, и она восторженно последовала его указаниям. Наткнувшись на его половой орган, она была откровенно изумлена.

– Мы устроены по-разному, – заметил он. – Помните? Чтобы мы могли соединиться.

– Вы уже говорили это, но я не понимаю.

– Я покажу вам.

Покажет? Сможет ли он лишить ее невинности? Уинчестер не думал об этом, но если он в ближайшее время не получит освобождение, можно было опасаться за его благополучие. Вряд ли было полезно оставаться таким твердым так долго.

Он обернул ее ладонь вокруг своего возбужденного естества и показал, как надо ласкать его. Эмили быстро сообразила, что надо делать, и он почувствовал себя как четырнадцатилетний мальчишка, готовый без колебаний пролиться.

– Как вы называете это? – поинтересовалась девушка.

– У него много названий. Фаллос, петушок, половой член.

– А для чего он?

Ее жесты были мучительны, и граф не знал, сколько он еще сможет выдержать.

– Для удовольствия. И для того, чтобы делать детей.

– И как же это осуществляется?

– Если нам суждено заняться любовью, я запущу своего петушка в вас.

– На самом деле?

– Да, а затем я буду двигать его вперед и назад. Это движение доставляет большое удовольствие, и создается трение, при котором белая пена исторгается из кончика. Это мое семя, и оно может зародить дитя в вашем чреве.

– Это… занятие любовью болезненно?

– Только в первый раз. Тонкая кожица прикрывает вход – это девственная плева, и когда мужчина овладевает вами в первый раз, она разрывается и кровит.

– А-а, – задумчиво проговорила Эмили, – это проясняет истории, которые я слышала. Вы… мы… – Она покраснела, так как у нее не было словаря для обсуждения этих сладострастных действий.

– Проникну ли я в вас?

– Да.

– Не сегодня.

– Когда же?

– Возможно, никогда.

– А почему нет?

– Потому что может появиться бэби.

До нее дошло значение того, что они готовы были совершить.

– Поэтому мы должны быть очень осторожны.

– Да. И если я лишу вас невинности, вы можете никогда не выйти замуж.

– Почему?

Как много вопросов! Ему и в голову не приходило, что требуется столько усилий, чтобы уложить в постель девственницу.

– Потому что ваш муж поймет, что до него вы были с другим мужчиной. Что вы не целомудренная невеста.

– Не думаю, что следует беспокоиться по поводу того, что такая ситуация возникнет.

– Вы не можете предсказать будущее.

– Поверьте мне, – заверила девушка графа, – это никогда не будет проблемой.

Что она имела в виду? Что не намерена выходить замуж? Или же это было более личное замечание? Откажется ли она после него от всех остальных? Глупо с его стороны думать, что он так много значит для нее, но подобное яркое чувство пугало.

Он не мог прийти к заключению по поводу ее соображений, да и не пытался. Было лишь одно, что он хотел от нее, и это – волшебный секс.

– Но если мы не собираемся заняться любовью, – отважилась спросить девушка, – что мы будем делать?