Развитие науки финансового права в России - Андрей Лушников

Вообще, его ориентация на английскую науку на рубеже XVIII–XIX вв., когда умами всецело завладели французские энциклопедисты, была явлением для русского просвещенного общества уникальным. Русский ученый еще в 1806 г. определил «четырех гениев, которые делали и делают всего более для счастья человечества, – Бэкон, Ньютон, Смит и Бентам». Такую научную проанглийскую ориентацию он сохранил до конца своих дней. Трудно судить о влияние на русского ученого трудов Д. Рикардо и Ж. Б. Сея, но с ними он был знаком.

Молодой контр-адмирал (с 1787) хорошо проявил себя и на военном поприще, в частности в ходе Русско-турецкой войны 1787–1791 гг., однако из-за разногласий с князем Г. А. Потемкиным, а также в связи с обвинениями в воровстве и растрате казны он вскоре уволился с военной службы. Это было далеко не последнее приключение в его богатой событиями жизни. После возвращения на службу он дослужился до звания адмирала (1797), однако в следующем году по ложному обвинению был арестован, но оправдан судом. Крутой и горячий нрав, независимое поведение государственного деятеля и ученого еще не раз отразились на его карьере. С молодости он был страстным полемистом, говорил с живостью, иногда резко и «в жару прений не всегда соблюдал должное внимание к тому, с кем не соглашался»[156]. Пожалуй, именно в первой половине жизни в его деятельности проявлялись негативные черты, которые ему впоследствии ставились в упрек: излишняя эмоциональность, невнимание к оппонентам, иногда доходящее до грубости, увлеченность частностями в ущерб конечному результату и отсутствие в отдельных случаях реалистичности.

Далее морская служба Н. С. Мордвинова привела его к должности вице-президента Адмиралтейств-коллегий (1799–1801). Уже тогда его юношеская тяга к проблемам финансового права нашла отражение в проекте создания Трудопоощрительного банка и устава к нему. Адмирал представил их Александру I в 1801 г., и они рассматривались на Непременном совете, однако без практических последствий. Целью банка должно было стать поощрение трудолюбия и предприимчивости, а в его правление должны были входить не только финансисты, но и физики, химики, минералоги и другие специалисты.

Наконец, он становится первым морским министром России с 1802 г., правда, находился адмирал на ней всего три месяца. На государственной службе он сблизился с М. М. Сперанским, стал его ближайшим сотрудником при разработке плана улучшения финансового состояния России. Значительная часть его государственной деятельности была связана с финансами. С 1810 по 1812 г. и с 1816 по 1818 г. он был председателем Департамента государственной экономии Государственного Совета, а с 1822 по 1838 г. председательствовал в Департаменте гражданских и духовных дел Госсовета[157]. Его можно считать в какой-то степени соавтором «Плана финансов», о котором уже говорилось выше. По своим взглядам на проблемы финансов М. М. Сперанский и Н. С. Мордвинов были достаточно близки. Даже после опалы первого из них в 1812 г. Николай Семенович остался верен их дружбе и продолжил отстаивать необходимость преобразований. Более того, в 1812 г. он написал прошение об отставке с поста председателя Департамента государственной экономии Государственного Совета, по сути, в знак протеста против опалы своего товарища. Для царских сановников такой поступок в то время был до крайности необычаен. Отметим, что и Михаил Михайлович всегда питал уважение к адмиралу. Он считал его человеком обширного ума, который, однако, мог поддаваться «забегам воображения»[158]. Здесь явственный намек на увлеченность Николая Семеновича, с которой он брался за дело, тягу к проектам, не всегда отличающимся реалистичностью. К этому сюжету мы еще вернемся.

С именами четырех председателей Департаментов только что созданного в 1810 г. Государственного Совета связана одна из самых известных басен И. А. Крылова. Как все помнят еще по школьной программе, его знаменитый «квартет» составили «мартышка, осел, козел да косолапый мишка». Так вот, под мартышкой подразумевался председатель Департамента государственной экономии Н. С. Мордвинов. В «мартышки» он был произведен за вспыльчивость, ум и подвижность. Под «ослом» подразумевался председатель Департамента законов П. В. Завадовский в связи с некоторым его тугодумством и медлительностью. Глава Департамента военных дел А. А. Аракчеев выведен «медведем» в связи с его неуклюжестью, но большим политическим весом и силой. Наконец, под «козлом» имелся в виду председатель Департамента гражданских и духовных дел П. В. Лопухин. Хочется заверить продвинутую в блатном жаргоне читающую публику, что это связано не с тем, о чем подумали некоторые. Данная басня стала отражением скептического отношения просвещенной петербургской публики к возможности сработаться в Госсовете столь разным людям, как главы четырех его Департаментов[159].

Одновременно с 1823 по 1840 г. Н. С. Мордвинов был президентом Вольного экономического общества, которое существовало с 1765 г. Адмирал его реформировал: был образован Совет общества, создано его новое отделение, а также специальные комиссии по направлениям деятельности. При обществе была открыта школа для крестьян в Петербурге. Как уже указывалось, Николай Семенович был известен своей независимостью и прямотой. В частности, он стал единственным членом Верховного уголовного суда, отказавшимся подписать смертный приговор декабристам. Однако это не мешало ему осуждать методы декабристов и средства достижения поставленных ими целей. Его научная и государственная деятельность получила признание. Адмирал стал членом Петербургской академии наук (1792), почетным членом Харьковского университета (1812), членом Общества любителей коммерческих знаний (1827). Среди его наград – ордена Александра Невского и Андрея Первозванного. В 1834 г. он получил графский титул.

Этот бывший военный моряк, обладавший аналитическим складом ума, был одновременно и нужен и неугоден монархам. Его проекты в финансовой сфере были достаточно прогрессивны, а критика бюджета заставляла идти Министерство финансов на нестандартные меры. Но, даже будучи на высших государственных должностях, он оказался невостребованным, так как был готов служить, а не прислуживаться. Большинство предложенных им проектов отклонялись как нереалистичные, вчастности проект денежной реформы. Граф заработал репутацию «человека энциклопедических сведений, с блестящим даром слова и вкусным пером», а его речи поражали современников сходством с речами мудрецов древности. Однако консерваторы, а таковых в правящих кругах России в то время было абсолютное большинство, видели в нем только «софиста» и «политического мечтателя». Ставили ему в укор и политическую непоследовательность и даже дружбу одновременно с такими антиподами, как М. М. Сперанский и адмирал А. С. Шишков. Впрочем, с последним его связывала только прежняя морская служба и цеховая солидарность.

Примечательно, что за границей имя графа как экономиста пользовалось едва ли не большей заслуженной известностью, чем в России. Этому способствовало отсутствие на родине крупных публикаций Н. С. Мордвинова с систематическим изложением его взглядов, рукописный характер большинства его работ, а так же то, что яркая и трагическая судьба его друга и единомышленника М. М. Сперанского в просвещенных слоях русского общества затмила «стойкую и благородную фигуру» нашего героя. Однако многие исследователи считают его основоположником национальной системы политической экономии и теории протекционизма, «русским Фридрихом Листом», впрочем, опередившим своего германского коллегу на четверть века[160].

В зрелые годы Н. С. Мордвинов вел уединенную, умеренную, домашнюю жизнь, постоянно занимался делами. При этом он не жалел средств на благотворительность. У себя он принимал преимущественно ученых, артистов и литераторов. Среди аристократов он слыл вольнодумцем и республиканцем, а общение со знатью он сознательно свел до минимума. До последних дней жизни его отличала «старческая красота и благодушная ленивость» в сочетание с реализмом и прагматизмом. Он не разделял модного в то время в высшем свете увлечения масонством, холодно относился к иллюминатам. Со старомодной настойчивостью адмирал напоминал о необходимости строгого соблюдения законов, ибо «жезл царствования есть жезл правости». С этим связана и его нелюбовь к доносам, особенно анонимкам, которым он не давал хода. Даже его внешний вид в старости имел некоторую «финансовую составляющую». Портрет Н. С. Мордвинова похож на портрет президента США Б. Франклина, причем именно на тот, который помещен на стодолларовой купюре. Такая вот связь времен и народов на почве денежного обращения.

В отличие от большинства своих российских современников, Николай Семенович большое внимание уделял методу исследования, в котором явно прослеживаются элементы комплексности и даже системности. На вопросы финансов он смотрел широко, связывая экономические успехи с развитием просвещения и науки. Своеобразным эпиграфом могут служить слова ученого: «…ум и наука есть орудие богатства». Свободу он считал непременным условием порождения народного богатства, а главными условиями в совокупности называл «свободу, просвещение, собственность и правосудие». Благосостояние государства он ставил в зависимость от благосостояния частных лиц, от гармонии общественных и частных интересов. Причиной всех бед в финансовой сфере адмирал считал несоответствие доходов и расходов государства, постоянный дефицит, порождающий внешние займы и выпуски необеспеченных ассигнаций. В своей записке «О вредных последствиях для казны и частных имуществ от ошибочных мер управления государственным казначейством» (1816) он объявил ассигнации злом и «дурной монетой», а единственной достойной мерой считал их уничтожение. Для осуществления этой операции он не исключал продажу казенных земель.