Уроки для папы - Стелла Бэгуэлл

— Джо!

— А? Да, Саванна…

Она открыла глаза: как он смотрит на нее, сощурившись от ветра и слепящего света… Он очень красивый мужчина, она об этом часто думала. А заметила сразу, как только его увидела.

Сегодня ей доставляет какое-то особенное удовольствие смотреть на его лицо: эти мужественные черты, яркие синие глаза, крупные волны густых волос спадают на лоб. И в то же время он мягче, спокойнее, чем обычно, и это влечет ее к нему, как никогда.

— Расскажите мне о своем детстве, Джо. Чем вы любили тогда заниматься?

Нахмурившись, он потянулся за пачкой шоколадного печенья.

— Что вы имеете в виду? Любил? Ходил в школу, как и каждый ребенок.

— А спортом занимались?

Он пожал плечами и извлек из пачки печенье.

— Да так, совсем немного.

— Почему же — немного? Глядя на вас, скажешь, что вы могли бы стать отличным игроком в бейсбол.

Приятно это слышать от Саванны. И правда, он помнит: наступали весна, лето, и ему всегда хотелось поиграть в бейсбол с мальчишками, но как-то не получалось никогда. То занимался науками, то ездил с отцом на буровую. Что делается за стенами дома — не знал, зато про добычу нефти — все подробно.

— Времени не было на бейсбол. Другим приходилось заниматься.

— Это вы о мотоцикле, рыбалке, запусках бумажного змея?

Он засмеялся вдруг, но в смехе его звучала горечь.

— Э-э, нет! Не таков Джозеф Маккенн, чтоб позволить своему сыну запускать бумажного змея. Это занятие, так он считал, для детей бедняков. К тому же я всегда учился.

Заинтригованная этим неожиданным признанием, Саванна повернулась на бок, подложив под голову ладонь.

— Вот это да-а! Вы меня поразили! К чему же вы себя готовили, когда учились?

— К тому, чтобы стать нефтяником. К чему же еще? — Он грыз печенье и наблюдал за Меган, играющей у кромки воды.

— О нет, Джо, я не о том времени, когда вы стали постарше. А вот в восемь, девять, двенадцать? Тогда вы ведь не учились на нефтяника.

— Знали бы вы моего отца, Саванна. С того момента, как я достаточно подрос, чтобы уразуметь: нефть добывают из земли, а газолин — из нефти… Вот с того самого момента жизнь моя была запланирована — не мной, конечно.

— Но это… это невероятно. — Саванна была ошеломлена. — Неужели вы никогда не говорили отцу, чего сами хотите?

Джо пожал плечами — мол, это не имело для меня никакого значения, — но глаза его больше, чем слова, сообщали Саванне.

— Никто ничего не мог сказать Джозефу Маккенну. Все только слушали. — Он повернулся на песке и сел к ней лицом. — Заниматься наукой мне и самому нравилось, но вот и летние каникулы проводить в научном лагере… это уж казалось слишком.

— А что мама ваша обо всем этом думала?

— Не одобряла. Протестовала, обижалась, что отец все время и все деньги тратит на компанию. Для меня же хотела чего-нибудь… попроще. Но влияния большого на мужа никогда не имела. В конце концов перестала и пытаться.

Саванна всегда считала, что у нее было трудное детство: ни постоянного дома, ни друзей больше чем на шесть месяцев. Но по сравнению с Джо… да у нее просто замечательные были и детство, и отрочество.

— Не совсем понимаю, Джо. А как же вот это все: мотоцикл, рыбалка, бейсбол? Неужели никогда не хотелось?

Он отвернулся взглянуть на Меган. А она наблюдала, как ветер играет с его волосами, любовалась четко высеченным профилем. Нет, она не права насчет Джо: все обстоит еще печальнее. Он не забыл, как смеются, любят… Просто никогда не знал.

— Конечно, хотелось, но не мог же я отказать отцу. Меган недаром так о нем отзывалась — помните? Он был человеком необычайно целеустремленным и на редкость удачливым. Все, к чему он прикасался, превращалось в деньги. И все это ему удавалось без всяких дипломов — он не кончал высшей школы. Для меня он был все равно что Бог, и я все делал, лишь бы угодить ему. Даже детством своим пожертвовал.

«И до сих пор жертвует, — с ужасом подумала Саванна. — Не понимает? Или сознательно идет по этому пути?»

— А вам никогда не приходило в голову, что отец ваш может ошибаться, в чем-то быть не прав?

Джо никогда ни с кем не обсуждал свои отношения с отцом. Даже мать прекратила свои робкие попытки что-то изменить и решила: раз сын принял такую долю — значит, ему это подходит. А с Саванной он легко объяснялся на эту тему: хорошо бы она поняла, почему он обязал себя идти по стопам отца.

— О да! Много раз. Меган же говорила: иногда я бунтовал. Женился на Диане вопреки желанию отца. Но женитьба не последнее, что я сделал против его воли. Когда отец вытащил меня с полевых работ и посадил в кабинет за стол, я ушел от него в другую нефтяную компанию как руководитель научно-исследовательских работ.

— Как он это принял? Рассердился?

— «Рассердился»? — фыркнул Джо. — Джозеф Маккенн никогда ни на что не сердился. Слишком был уверен в себе. Не сомневался, что я вернусь обратно, и оказался прав. Через два года та компания обанкротилась, и пришлось мне вернуться. — Он посмеивался, но то был тяжелый, циничный смех, полный самобичевания. — Как в старом телевизионном шоу: папа знает лучше.

Саванна села и протянула ему руки. Он подал ей свои, и пальцы их крепко переплелись.

— А это ведь не по вашей вине — та компания?..

— Да нет, там просто приняли неправильное решение. Я вообще никогда и никого ни в чем не считаю виноватым. Так же отношусь и к своему разрушенному браку.

— Может, вы и не совсем правы. Кто знает: если б Джозеф Маккенн оставил вас в покое, позволил самостоятельно выбрать свой путь — и вы, и ваш брак были бы намного счастливее. Как вы сами думаете?

Джо не допускал таких мыслей, всегда предпочитал считать себя сильным человеком — достаточно сильным, чтобы во всех своих провалах винить только себя. Может, Джозеф ждал и требовал от него слишком многого; может, не был таким, как другие, но Джо любил его по-своему. И все, чего от него хотел, — так это чтобы и отец любил его, просто любил, ничего не требуя.

Крепко держа Саванну за руку, он поднялся и потянул ее за собой — пусть встанет с ним рядом.

— А знаете, — он смотрел на нее нежно, — вы похожи на ту блондинку из музыкального шоу «Спокойный юг».

Улыбка осветила ее лицо — вот он и оттаивает понемногу.

— Никто не делал мне более шикарного комплимента.

— Я могу быть приятным… — он усмехнулся, — иногда. Под настроение.

«А какое настроение у него сейчас?» — мелькнуло у нее в голове, когда их взгляды встретились. Что-то вызывающее, даже дерзкое в его взгляде — каждая клеточка ее тела реагирует на этот взгляд. Она приблизилась, прикоснулась пальцами к его щеке, подбородку, нижней губе.