Тиль Уленшпигель - Средневековая литература

Хозяйка стала клясть ни в чем не повинного попа и сказала, что, если он снова явится, она ему покажет от ворот поворот, а вот Уленшпигелю, добропорядочному парню, у нее всегда готово пристанище.

85 История рассказывает, как один голландец съел яблоко, которое Уленшпигель начинил мухами и испек

Заслуженно и справедливо отплатил Уленшпигель одному голландцу. Это случилось однажды в Антверпене, на одном подворье. Там стояли голландские купцы. Уленшпигелю немного недужилось, он не мог есть мяса и варил себе яйца всмятку. Когда гости сели к столу, Уленшпигель тоже пришел к застолью и принес вареные яйца. А один из голландцев принял Уленшпигеля за крестьянина и воскликнул: «Как, мужик, тебе не нравится хозяйская еда? Для тебя надо яйца варить?». И с этими словами он хватает яйца, разбивает их, одно за другим вливает себе в глотку и кладет перед Уленшпигелем скорлупки со словами: «Вот смотри, желтков уж нет, лижи скорлупки на обед!». Другие гости смеялись и Уленшпигель вместе с ними.

Вечером Уленшпигель купил красивое яблоко, вырезал у него середку и напихал туда дополна мух с комарами. Он испек это яблоко до мягкости, снял с него шкурку и посыпал сверху имбирем.

Когда вечером они снова сели за стол, Уленшпигель принес на тарелке печеное яблоко, а сам отошел от стола, как будто за чем-то еще. Как только он повернулся спиной, голландец схватил с тарелки яблоко, взял себе и быстрехонько проглотил. Тотчас его стало рвать, и все, что было у него в желудке, выскочило наружу, и стало ему так худо, что хозяин и другие гости подумали, будто он этим печеным яблоком отравился. Уленшпигель же сказал: «Это не отравление, а очищение желудка, ибо жадному желудку никакая пища не в пользу. Если б он мне сказал, что намерен так жадно проглотить это яблоко, я бы его остерег, потому что в яйцах не было мух, а вот в печеном яблоке были мухи с комарами. От этого его непременно должно было вырвать».

Тут голландец пришел в себя, так что это его не погубило, и сказал Уленшпигелю: «Ешь и пеки, а я с тобой за компанию больше не ем, хотя бы у тебя жареные дрозды водились».

86 История рассказывает, как Уленшпигель добился того, что одна женщина на бременском рынке перебила все свои горшки

Когда Уленшпигель учинил эту озорную проделку, он снова поехал в Бремен к епископу. Последний много веселился с Уленшпигелем и был к нему сердечно расположен, а Уленшпигель постоянно потешал епископа забавными выходками, так что епископ смеялся и задаром держал его лошадь у себя на конюшне.

И вот Уленшпигель притворился, будто он устал озорничать и хочет пойти в церковь. Епископ посмеялся над этим, но Уленшпигель, не оборачиваясь, пошел и стал молиться, а епископ под конец начал его дразнить так, что дальше некуда.

Тогда Уленшпигель договорился с одной женщиной, которая сидела на рынке и торговала горшками. Он заплатил этой женщине сразу за все горшки и условился с ней, что она должна будет делать, когда он ей кивнет или подаст знак. После этого Уленшпигель опять пришел к епископу и сделал вид, будто он все время был в церкви. Епископ снова напал на него со своими насмешками, и наконец Уленшпигель сказал епископу: «Милостивейший государь, пойдите со мной на рынок, там сидит одна горшечница с глиняными горшками. Я хочу с вами биться об заклад, что я не буду с ней разговаривать, а безмолвной речью сделаю так, что она встанет, возьмет палку и все глиняные горшки сама перебьет». Епископ сказал: «Это было бы очень забавно мне посмотреть». И он решил поспорить с Уленшпигелем на тридцать гульденов, что торговка этого не сделает. Они побились об заклад, и епископ пошел с Уленшпигелем на рынок. Уленшпигель показал ему эту женщину, и они пошли к ратуше. Уленшпигель остановился с епископом перед ратушей и стал делать такие движения с заклинаниями и действиями, будто он хочет побудить женщину выполнить его приказание.

Под конец подал он ей условный знак. Тут торговка поднялась, взяла палку и перебила все свои глиняные горшки вдребезги, так что над этим все мужчины, бывшие на рынке, смеялись.

Когда епископ вернулся к своему двору, он отвел Уленшпигеля в сторонку и сказал, чтобы тот открыл, каким образом он так сделал, что торговка собственные горшки в черепки разбила, тогда епископ отдаст ему тридцать гульденов, как они поставили в заклад.

Уленшпигель сказал: «Хорошо, милостивейший государь, я скажу с удовольствием» – и рассказал ему, как он сначала оплатил глиняные горшки и обо всем условился с женщиной. Он это сделал без помощи чернокнижия. И тут рассказал ему все. Епископ же стал смеяться, дал ему тридцать гульденов и еще обязал Уленшпигеля никому больше этого не рассказывать, за молчание же обещал ему упитанного вола. Уленшпигель сказал, что согласен, он будет об этом молчать, и живо собрался в дорогу.

Когда Уленшпигель уже оттуда ушел, епископ, сидя за столом со своими рыцарями и слугами, рассказал им, что если он захочет, то сделает так, что женщина все свои глиняные горшки в черепки разобьет, – таким искусством он владеет.

Рыцари и слуги не пожелали поглядеть, как она будет бить горшки, а хотели сами такому искусству научиться. Епископ сказал: «Если каждый из вас даст хорошего упитанного быка на мою кухню, тогда я всех вас обучу этому искусству».

А дело было осенью, когда скотина нагуливает жир. Каждый из них подумал: «Надо бы взвесить для епископа пару быков. Я не намного пострадаю, ежели такой ценой смогу обучиться редкому искусству».

И рыцари и слуги предложили каждый епископу жирного быка и привели их всех в одно место, так что епископ получил шестнадцать быков, и каждый из них стоил четыре гульдена, так что тридцать гульденов, которые епископ отдал Уленшпигелю, вернулись к нему втройне.

Когда быки стояли гуртом, как раз приехал Уленшпигель и сказал: «Половина этой добычи моя!». Епископ сказал Уленшпигелю: «Раз ты держишь слово, данное мне, так и я сдержу обещание, данное тебе. Только ты оставь своим господам их ломоть хлеба» – и дал Уленшпигелю жирного быка. Уленшпигель взял его и поблагодарил епископа. А 'епископ, позвав своих слуг, встал перед ними и сказал, что обучит их своему искусству, и после этого рассказал, все как есть, как Уленшпигель договорился с женщиной и наперед заплатил ей за все горшки. Когда епископ все это рассказал, слуги поняли, что были обмануты хитростью, но никто из них не решился ничего сказать другому. Один чесал себе макушку, другой – затылок. Все были огорчены своей сделкой, всем им было жаль потерянных быков. В конце концов они успокоились, утешившись тем, что епископ был милостивым господином, и хотя им пришлось отдать ему быков, но все поняли, что он все это сделал ради шутки. Они не так сильно огорчались из-за быков, сколько их задевало, что они оказались такими глупцами и отдали скот ради редкого искусства, а искусство то было надувательством. И еще их мучило, что Уленшпигель получил все же быка.

87 История рассказывает, как один крестьянин подсадил Уленшпигеля на тележку со сливами, которые вез в Эйнбек[113] на рынок, и как Уленшпигель на эти сливы наклал

Однажды светлейшие и высокородные брауншвейгские князья устроили в городе Эйнбеке состязание – турнир или потешное сражение, на котором присутствовали их присные и много приезжих господ, князей, рыцарей и слуг.

А было это летом, когда поспевают сливы и другие плоды. Жил тогда в Ольденбурге[114] близ Эйнбека один честный простоватый крестьянин, у которого был сад, где росли сливовые деревья. Вот этот хозяин и распорядился нарвать полную тележку слив и поехал с ними в Эйнбек, рассудив, что, раз там собралось много народу, ему легче будет продать свой товар, чем в другое время.

Он подъехал уже близко к городу, и тут, в тени зеленого дерева, лежал Уленшпигель. Он так много выпил при господском дворе, что теперь не мог ни есть ни пить и больше походил на покойника, чем на живого человека, Когда честный крестьянин подъехал к нему, Уленшпигель заговорил как нельзя жалостней и сказал: «Ах, милый друг, погляди-ка, я здесь больной пролежал три дня без всякой помощи. Если я еще только день пролежу, так, пожалуй, помру от голода и жажды. Ты уж свези меня ради бога в город». Добрый человек сказал: «Ах, милый друг, я бы это охотно сделал, да вот у меня на тележке сливы. Если я тебя посажу, так ты их все мне перемнешь». Уленшпигель сказал: «Возьми меня с собой, я как-нибудь на передке тележки примощусь».

Крестьянин был старый человек, он чуть свое собственное здоровье не повредил, пока подсаживал на тележку злого плута, который нарочно навалился на него всей своей тяжестью, а крестьянин еще старался ради больного ехать как можно покойнее.

Проехав некоторое время на тележке, Уленшпигель стащил потихоньку сзади себя солому со слив и нагадил на них, навредив таким образом бедному человеку, а потом снова прикрыл сливы соломой.

Как только крестьянин подъехал к городу, Уленшпигель закричал: «Стой, стой, помоги мне спуститься с тележки, я хочу здесь, за воротами, остаться».