Молчание Гамельна - Александра Варёнова

остановилась перед перекрестком. Машины неслись на всех скоростях, бибикая, обгоняя друг друга…

— Ладно, спасибо, что выслушала. Бывай.

— Эй-эй, Лео! Ты обиделась, что ли? — Эби-Дороти вздохнула и, похоже, почесала затылок. Она всегда так делала, когда чувствовала вину, но не понимала корень проблемы. — Знаешь… Этот клуб посоветовал мне отец. Он ездит туда почти каждые выходные, так что вполне может знать про бои без правил. Не удивлюсь, если и ставки делает. Ты бы видела его во время просмотра матча по боксу! Он и сам зани…

— К сути, Дороти.

Трубка отозвалась сначала гробовой тишиной, будто связь прервалась, а потом Эби-Дороти почти заговорщически протянула:

— Давай я скину тебе его номер.

* * *

Что делать с номером, Леона так и не решила, даже когда почти подъехала к клубу. Отец Эби-Дороти был независимым судебным экспертом, и разговор с ним заранее походил на хождение по тонкому льду: «Здравствуйте, я Леона Снайдер, подруга вашей дочери. Расскажите, пожалуйста, о боях без правил, а я вам — о своем опыте похищения Гамельном». Зашибись будет.

По дороге Леона, морщась, сняла перевязку. Плечо после сегодняшнего вечера, вероятно, будет уже не спасти. Гамельну она чиркнула про встречу с Эби-Дороти — это была худая, но правда. Судя по сухому «Ок», Гамельн восторгом не пылал. А когда Леона придет домой, будет пылать еще меньше. И наверняка орать. Но пусть лучше так, чем выставит вещи и саму Леону за дверь.

У главного входа Леону действительно ждал Хэнкок, скрестив руки на груди.

— Надо же, пришла. Ну, пойдем.

Леона шла как в кандалах на виселицу. Сама! Добровольно! Сердце гремело в ушах. Плечо разнылось. «Я ради детей. Все это — ради детей. Они станут свободны от прошлой жизни».

Хэнкок вел ее ниже и ниже по лестнице. По пути им улыбались и кланялись девушки в карнавальных масках. А затем Хэнкок толкнул неприметную дверь, и они оказались на балкончике. Внизу было подобие колизея: спиралью спускались уровни сидений, на которых ревела толпа. Все, кроме ринга, было в полумраке. На ринге какому-то парню с хрустом вдарили по челюсти, и тот упал, скрючившись и захлебываясь кровью. А потом вывернулся змеей и впился зубами сопернику в щиколотку. Судя по ору — впился серьезно. Леону замутило.

— Ну-ну, какая чувствительная, — Хэнкок дернул ее в огражденную комнатку, светлую и белую. — Дьюри, дорогая, вколи девочке лекарство в плечо. И дай успокоительное. Хочу посмотреть на бой, а не на обморок.

— Где ты такую нашел, Джонни? — Дьюри, накрученная блондинка в медицинской маске, подала Леоне стакан воды и таблетку.

— Сама пришла, — Хэнкок отошел к проему и скрестил руки на груди.

Он выглядел напряженным, хотя не ему ведь драться! Леона даже не знала, что у нее будет за соперница: вдруг какая-нибудь гора мышц, которая позвоночник как спичку переломит… Может, деру дать? Но тогда и приходить не стоило.

У таблетки оказался травяной привкус. Наверное, правда успокоительное.

— Не стой столбиком, закатай рукавчик. А лучше вообще сними футболку, на ринге она не пригодится.

Леона зыркнула на блондинку, но шутить та и не думала. Держала шприц и ватку наготове. Хэнкок передернул плечами. Боится уколов?.. Леона, косясь на него и стягивая футболку, радовалась, что надела под низ топ и предпочла штаны юбке. Она втайне ждала заветного: «Все, хватит, иди домой».

Только жалеть ее никто не собирался: в нос ударил запах спирта, кожу укололо, по плечу растеклась приятная прохлада. Боль отступила.

Леона удивленно повела плечом. Как новенькое.

— Дьюри у нас волшебница, а? — Хэнкок подкатил и сцапал Леону за локоть. — Я попозже зайду, ага?

Они стремительно ушли, при этом Хэнкок пару раз оглядывался и снизил темп, только когда они два раза свернули.

— Вы боитесь Дьюри? — Леона задала вопрос просто так, чтобы меньше думать о том, как ее исколошматят на ринге.

— Как бога. — Леоне показалось: не соврал. — Видишь ли, Дьюри раньше работала в химической лаборатории. Помогала, как бы сказать, избавиться от улик.

Леона вспомнила точеную фигурку и накрученные волосы: из такой выходил крайне сексапильный шантажист.

— А сейчас я познакомлю тебя с тем, кто на тебя поставит, — Хэнкок шепнул в самое ухо, и Леону как обожгло.

Хэнкок ведь мог попросить о чем угодно — от постели до убийства. И Леона бы что, согласилась?! Думать об этом не хотелось, тем более участие в бое без правил — так себе альтернатива, которая вряд ли оставит ее «целой и невредимой».

Вдоль всего балкона были закрытые кабинки. Что там? Вип-ложи? Хэнкок почти спонтанно толкнул одну из дверей. За ней оказалось пространство в бордовых тонах, столик и два кресла, на одном из которых расположился чернокожий парень в гавайской рубашке.

— Вот, привел, как и обещал.

Парень оторвался от зрелища на ринге, обернулся, и Леона заметила на нем маску, украшенную пышными цветами.

— Хай! Меня все называют Люстра, ты можешь так же.

— Люстра? — Леона даже растерялась. Имена здесь — одно страннее другого.

— От иллюстратора.

— А, ага. Меня можно называть Лео, — Леона кивнула, все равно толком ничего не понимая: это совсем другой мир, другие порядки и правила.

Она сухо ответила на рукопожатие и распетушилась. Страх лучше всего изгонялся боевым настроем.

— Ну, кому надо надрать задницу?

Люстра непритворно удивился.

— Думаю, Джонни.

Леона всем корпусом развернулась к Хэнкоку, который бочком-бочком пробирался к выходу.

— Мне было скучно. Хотелось посмотреть, на что ты готова пойти ради Гамельна.

Леона сама не поняла, как ударила. Голову Хэнкока резко мотнуло в сторону, будто та держалась на ниточке. Костяшки левой руки зудели пламенем. Хэнкок медленно повернул голову обратно, склонил к плечу, ухмыляясь по-лисьи. Губа у него была разбита.

— А удар все-таки отменно поставлен.

— Джонни, катись отсюда, я тебя прошу.

Хэнкок пожал плечами: «Ну и подумаешь, не очень-то интересно».

— Постойте! Откуда вы…

— «Гамельн, дай еще поспать часик». «Ну капельку». «Ну, Гамельн!» Ты говорила не очень внятно, но вполне различимо, пока Сонна пытался тебя растормошить. А когда он решил вытащить твой телефон, ты врезала так, что Сонна до сих пор компрессы на нос делает.

— Прошу прощения, — В памяти Леоны смутно воскресал вечер празднования выпускного, когда она подралась с Эби-Дороти, а на выходе ее перехватили Хэнкок и длинный самурай, который до этого указал дорогу к клубу, а в машине стер кровь теплым полотенцем.

— У меня-то за что? Я свое отхватил, — Хэнкок осклабился, упархивая и прикрывая за собой дверь.

— Хэнкок, клещ! Как вопьется — не выколупаешь, — Люстра цыкнул, и Леона вполне с ним