Балтийцы идут на штурм ! - Николай Ховрин

"ЦКБФ признается высшей инстанцией, без одобрения которой ни один приказ, касающийся жизни Балтийского флота, не может иметь силы".

Написали такое требование и усомнились: пропустят ли власти, не возмутятся ли? Особенно беспокоился осторожный Штарев. Но Дыбенко лишь посмеивался:

- Авось не разберется начальство. А там поднаберем сил, на матросские массы опираться будем. У них ныне авторитет большой, трудно не считаться...

Проект устава был принят без особых трений. В тот же день на корабли Балтийского флота полетела депеша с просьбой присылать своих представителей для работы в Центробалте. Встал вопрос - где размещаться? Гельсингфорсский Совет излишними помещениями не располагал, матросская секция - тем более. Получалось, что людей пригласили, а жить и работать им негде.

Помог случай. Шли мы из Совета, и кто-то обратил внимание на маленький пароход "Виола", ошвартованный у пристани. Вспомнили, что он уже долгое время стоит у стенки без движения.

- Ей-ей, лучшего не сыскать! - оказал Дыбенко. - И до чего удобно: Совет рядом на площади, штаб командующего тоже недалеко, телефон протянуть с берега ничего не стоит. Ребята-связисты вмиг сделают...

Не откладывая дела в долгий ящик, вернулись в Совет и с его помощью уговорили портовое начальство выделить судно в распоряжение Центробалта.

28 апреля на "Виоле" собралось предварительное заседание ЦКБФ. К этому времени не со всех еще баз приехала представители, и мы пока решили обменяться мнениями о порядке предстоящей работы. Гельсингфорсский исполком прислал на заседание своего человека - некоего Мазика, намереваясь с первого дня взять под контроль деятельность нового органа.

Мазик держал себя как лицо, облеченное большим доверием, без приглашения занял место за столом президиума. Но в самом начале заседания его ожидала большая неприятность. Договорившись с товарищами, я предложил:

- Давайте обсудим, в каких отношениях с исполкомом должен находиться Центробалт. Ведь мы - чисто морской орган, тогда как исполком - смешанный. К тому же мы представляем собой весь Балтийский флот, а не одну Гельсингфорсскую базу...

Услышав эти слова, Мазик даже рот раскрыл от удивления. Покрывшись красными пятнами, он забормотал:

- Но позвольте, как же это? Разве не исполком одобрял ваш устав? И вообще это непонятно...

Ему не дали договорить. Представители Центробалта дружно поддержали мысль о том, что новый орган не подчинен Гельсингфорсскому исполкому. Однако некоторые товарищи предлагали согласовывать действия ЦКБФ с матросской секцией Совета. Против такого предложения не стоило возражать, потому что в секции задавали тон большевики. После короткого обсуждения постановили:

"Так как ЦКБФ рассматривает дела, касающиеся исключительно жизни флота, то ЦКБФ обсуждение своих постановлений должен представлять матросской фракции, а не на общее заседание". После такой резолюции сконфуженному Мазику ничего не оставалось, как удалиться. Исполком Совета принял нашу резолюцию к сведению и больше никого к нам не присылал.

Когда прибыли делегаты всех военно-морских баз, обсудили проект устава. С небольшими изменениями он был принят. В него добавили еще пункт о том, что Центробалт, отказываясь от предварительного контроля за оперативными действиями командования, оставляет за собой право контролировать их после того, как эти действия будут совершены, и может обращаться для расследования в штаб командующего флотом, посылать свои комиссии на места. Мы предвидели, что такая постановка вопроса вызовет резкое возражение командования. Но тем не менее решили попробовать, что из этого выйдет.

Затем состоялись выборы в Исполнительное бюро Центробалта. В него вошли девять человек, среди них четыре большевика: Дыбенко, матрос 2-го Балтийского экипажа Ефимов, матрос учебно-минного отряда Соловьев, матрос от линкора "Севастополь" Штарев. К этой группе примыкал сочувствующий большевикам баталер Лопатин, избранный в Центробалт от отряда судов Ботнического залива.

Таким образом, в Исполнительном бюро с самого начала образовалось сплоченное большевистское ядро, которое и определяло в основном политическую линию.

Председателем Центробалта был избран Павел Ефимович Дыбенко. Если раньше в условиях подпольной работы его кипучий темперамент, неумение скрывать свои чувства, стремление к немедленному действию были серьезной помехой в деле, то теперь многие из этих сторон его характера оказались весьма ценными. Лучшего председателя Центробалта для того времени трудно было себе представить. Случалось, правда, что иногда он слишком горячился или стремился опередить события, но когда его поправляли товарищи из Гельсингфорсского комитета, он умел признать свой промах. На кораблях Дыбенко пользовался большим авторитетом. Матросам нравилась его смелость, прямота, напористость, чувство юмора, а главное - глубокая убежденность в правоте дела, за которое он боролся.

У Дыбенко были два заместителя. Один из них - кронштадтский матрос Ефимов. Он твердо придерживался большевистской линии, однако активностью не отличался и не любил выступать с трибуны; другой - офицер Роман Грундман трюмный механик крейсера "Громобой". Он не состоял ни в какой партии и, как правило, в политических дискуссиях не участвовал. Зато хорошо разбирался в хозяйственных вопросах, не раз вносил дельные предложения. Большинство членов Центробалта его уважало.

Особую роль в ЦКБФ первого созыва играл Андрей Штарев - среднего роста, темноволосый, с монгольским разрезом глаз. Это был очень толковый человек, умевший любой вопрос разъяснить просто, лаконично, убедительно. Кстати, именно благодаря Штареву у нас было хорошо поставлено делопроизводство. Он же редактировал большинство документов, исходивших из ЦКБФ. Кроме того, Штарев был полезен еще и тем, что умел охлаждать слишком горячие головы. К его мнению прислушивались.

Как только Центробалт начал действовать, штаб командующего флотом прислал нам для рассмотрения целый ворох бумаг. Тут были просьбы экипажей о комплектовании специалистами, конфликтные дела между матросами и офицерами, жалобы на плохое снабжение или недостаточное денежное довольствие, материалы о награждении Георгиевскими крестами. Штаб, видимо, рассчитывал, что новый общефлотский комитет увязает в обсуждении всех этих вопросов и ему некогда будет заниматься политикой, вмешиваться в дела командования.

Разбираться во всем этом нам, конечно, пришлось. Но у нас нашлось время и для того, чтобы сразу же выступить против саботажа реакционно настроенных офицеров, взять под контроль деятельность судовых комитетов, начать подготовку к общебалтийскому съезду моряков, создать следственную комиссию. Центробалт направил в штаб командующего требования о замене на кораблях некоторых лиц командного состава.