Времена испытаний - Неонилла

Афиноген, слушая это, сначала усмехался, а затем вдруг улыбка сошла с его лица.

– А ведь, действительно, – тихо сказал он, – почему?..

39

Шел 2101 год, 22-й век от Рождества Христова. Планета, созданная Богом, по-прежнему не изменяла законов природы и вращалась на своей орбите. Изменился только мир, созданный людьми, и проблемы, которые вставали перед всем человечеством и каждым человеком в отдельности, лишь множились.

Люди лечили старые болезни, но вместо них все чаще возникали новые, борьба с которыми отнимала много сил, а поскольку все более дорогое лечение становилось доступно только богатым, то в основном погибали бедные. И хотя человечество плодилось, умирало все больше и больше людей.

Климат тоже продолжал меняться. Едва уловимый ветерок сменялся ураганом или смерчем, сметая все на своем пути. Дожди переставали выпадать там, где они поили землю тысячелетиями, и земля выгорала. Наоборот, в других сторонах света, где ранее было сухо и жарко, ливни проливались потоками воды с небес.

И вода эта была не животворной, а отравленной все тем, что человек выбрасывал в воздух и в почву. А ведь испокон веков считалось, что вода – это жизнь. Вода – это жизнь, жизнь – чистое голубое небо. А небо – это любовь, любовь же – цветок, который под ласковыми лучами солнца открывает свою жизненную силу. Жизнь – это Бог, а когда его нет, то мир людей окутывается черной паутиной сатанинских идей. И отношения между людьми рушатся, превращаются в набор правил, которые каждый трактует так, как ему выгодно, а чаще – по подсказке Сатаны. Земля людей задыхалась под толстым слоем асфальта и бетона, а души людей – под слоем лжи и ненависти, убивающим все, что было подарено Богом для жизни не бесцельной, но счастливой.

Появилось все больше свободы для совершения греха. И те, от кого получена такая свобода, должны были бы понять, что уничтожают самую последнюю надежду на жизнь – любовь и понимание, даже если они еще в ком-то теплятся, а человеческие отношения есть продолжение жизни вообще.

Правда, часто появляются правители, которые провозглашают борьбу с грехом методами, основанными на жестокости и тирании, а на самом деле, преследуют одну цель – достижение абсолютной власти и еще большее унижении человека. Их цель не любовь к ближнему, а жестокость и гордыня. И с каждым днем человек теряет сам себя и свой дом – свою планету…

Камрин решил отправиться в Стамбул, туда, куда не так давно глава Всемирного Халифата, всемогущий халиф Мохаммад, перенес столицу из Мекки.

Услышав об этом, Афиноген пришел в ужас:

– Ты сошел с ума! Не зря тебя называют Безумным ангелом. Ты не сможешь в одиночку изменить мир. Попадешься в руки халифа Мохаммада, он казнит тебя! Это не твоя планета, не твоя земля – стоит ли за нее умирать? Думаешь, земляне тебе будут благодарны? Как бы не так – они ведь сами уже отдали когда-то сына Божьего на смерть. Нет, я тебя не пущу, или своими руками убью! Это лучше, чем потом на кресте видеть распятым, – кричал Афиноген, стараясь силой удержать друга.

Камрин спокойно улыбнулся:

– Ну, так чего же стоишь – убей! Может, тогда моя душа успокоится. Больше сил моих нет, устал я, Афиноген, мотаться по чужой планете. Устал жить, не умирая, и видеть смерть друзей.

– Успокойся, христосец! Где же твоя вера? Или ты забыл, кто ты? Разве плоха вечная жизнь? А, может, от тебя и пойдет вечная жизнь по земле? – Афиноген хлопнул Камрина по плечу.

– Спасибо, успокоил, – полушуткой ответил Камрин, мягко отстраняя руку друга. – Я и врагу не пожелал бы такой жизни.

– Ты оставайся, Афиноген – тебя я с собой не зову: если поймают тебя, повесят раньше меня. А я пойду путешествовать по земле Халифата. Если мои проповеди дойдут до душ народа, я с их помощью построю на той земле храм, это будет спасение для верующих. Они будут надеяться и ждать пришествия Иисуса Христа – по всему видно, что осталось не так много времени. Сколько можно на земле воевать?! Это халиф завоевывает земли, убивает христиан и всех, кто думает иначе, чем он. Он не понимает, что его участь уже предрешена. Постараюсь с ним поговорить и вразумить, чтобы не трогал невинных людей…

– Ты собираешься отдать себя злому шакалу, жаждущему разорвать тебя на куски?! Нет, надо подумать, должен быть другой выход, Камрин!

– Другого выхода нет. Когда-то же я умру – какая разница, когда? Лучше я спасу этот мир, да и эту многострадальную страну, где мы стоим с тобой сейчас. Я ведь обошел весь земной шар и опять вернулся в Россию. Она меня всегда тянула к себе. Видимо, она более под рукой Господа, чем иная другая страна. Я имею в виду Землю, где люди давно забыли Бога…

– Я пойду с тобой! Сам сказал, какая разница, где умирать за благое дело, если, конечно, на это будет Божья воля. Если чужеземец-инопланетянин не жалеет собственную жизнь во имя спасения моей родины России, да и всей планеты от Сатаны, то как же мне, гражданину России, сыну своей планеты, смотреть на то, как слава перейдет к тебе? Решено: я иду с тобой! – ответил Афиноген и потер висок.

– Ну, после такой речи, спорить с тобой бесполезно. Пока будем находиться на российской территории, маскируйся, чтобы не узнали, а там…

– А там мир узнает, кого они хотели убить. Сына своего отечества, как предателя… Я им докажу! Всему миру докажу, что я люблю свою Родину!

– Надо любить планету, весь мир – она и есть твоя родина. Весь мир есть народ. Без моих распоряжений – никуда не лезь. И вообще, я хочу, чтобы ты остался жив, Афиноген. Если меня убьют – а я чувствую, что смерть близка, – схорони меня на Аляске, на вершине одинокой скалы у городка Ситка, когда-то он был Новоархангельском, где когда-то я так недолго был счастлив с Ангелой. Помнишь, я тебе рассказывал?..

На всякий случай попрощались здесь, боясь что на земле Халифата им не представится случая.

40

Смертельно уставший и голодный от бесчисленных переходов через границы государств, Камрин лежал на холме, покрытым выгоревшей на солнце травой. На этих просторах царил закон ортодоксального ислама, но поскольку Халифат совсем недавно и силой вобрал в себя исторически слишком разнородные народы, многие люди относились к Камрину доброжелательно, и его появление в этих краях иногда встречали словами «Безумный ангел вернулся…»

В основном люди боялись подходить к нему: подданному Халифата, замеченному рядом с ним, а так же членам его семьи, грозила жестокая расправа. Но встречались люди, более близкие к Богу в душе, и их не останавливали угрозы. Иногда они собирались тайно, и Камрин рассказывал о смысле жизни и Божьих заповедях, а люди кормили и одевали его.

Очень скоро весть о «безумном ангеле» дошла до халифа Мохаммада. Новый «спаситель мира», объявивший себя прямым потомком Пророка из седьмого века, и носивший его имя, пока что принес народам не радость и единство, а лишь слезы и страдания.

Начинал Мохаммад командиром звена боевиков, а во время второй Варфоломеевской ночи во Франции, когда было вырезано более пятнадцати миллионов христиан, равно как и множество мусульман, не согласных с радикальными мерами ваххабитов, он выдвинулся в видные лидеры движения. В две тысячи сто восемьдесят восьмом году он сместил шейха Абдаллаха, который правил Арабским Халифатом, занимавшем тогда лишь Саудовскую Аравию и Север Африки, и за пять лет, пройдя огнем и мечом по земле Европы от Апеннин до Швеции, расширил новую Империю Ислама до Балтийского моря. Не решался он пока двинуться через океан на второй век медленно агонизирующую Америку и на Россию, обладавшую малочисленными, но высокотехнологичными вооруженными силами и, самое главное, новым оружием – так называемым «черным светом». Впрочем, это было дело времени: полностью погрязшие в коррупции чиновники в Москве вели тайные переговоры с эмиссарами халифа о поставках соответствующих технологий. Опыт истории ничему их не научил: так же, как когда-то англичан, рассчитывали направить военную машину Гитлера на Восток, сейчас деятели Российского МИД надеялись, что удастся направить орды ваххабитов через океан на США. Ради этого Мохаммаду была сделана уступка в виде передачи Халифату земель Северного Кавказа с, якобы, идеологически «родственным» населением. Тех жителей Кавказа, которые не хотели иметь таких «родственников», никто не спросил.

Халиф Мохаммад возлежал на широком ложе в своем дворце на берегу Босфора. Под тихое журчание вод в фонтанах и сладкие звуки музыки вокруг тенями извивались полуобнаженные танцовщицы.

– Сам Аллах отправил его в мои руки, – сказал халиф, когда до него дошли вести о Камрине. – Назначьте награду тому, кто укажет мне, где скрывается этот гяур! Я научу его, как стоять перед потомком Мохаммада, душа которого живет во мне.

Придворный, стоя на коленях, склонил голову до самого пола, выложенного полированным наномрамором:

– Великий и могущественный халиф, нет нужды искать его! Он не скрывается. Осмелюсь сказать, если великий халиф не разгневается… – слуга замер в нерешительности.