Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том I. Январь - Святитель Димитрий Ростовский

Лишь только святой произнес это, как бык тотчас ожил, встал и стоял тихо и спокойно. Святой приказал снять веревки с рогов его и сказал:

– Ступай туда, откуда пришел, и никому не причиняй вреда, но будь тих; так повелевает тебе Иисус Христос, Бог наш!

И бык ушел тихо, хотя прежде был крайне свиреп. Увидев это, все воскликнули как бы в один голос:

– Велик Бог, Которого проповедует Сильвестр!

Иудеи же вместе с Замврием, подбежав ко святому и обняв его честные ноги, просили его помолиться за них Богу и принять их в христианскую веру. Также и блаженная Елена, подняв завесу, за которой сидела, слушая прения и взирая на бывшее при этом, вышла оттуда и припала к ногам святого, исповедуя Христа истинным Богом. Все бывшие здесь иудеи во главе с Замврием и бесчисленное множество народа обратились к истинному Богу и присоединились к Христовой Церкви.

После сего торжества святой веры христианской святой Сильвестр провел остаток дней своей жизни в непрестанных трудах и заботах о Церкви

Христовой, после чего, добре управив вверенное ему словесное стадо и достигнув глубокой старости[150], отошел к Господу. На епископском престоле он пробыл двадцать один год и одиннадцать месяцев. Ныне же в бесконечной жизни он вместе с ангелами прославляет Отца и Сына и Святого Духа, единого в Троице Бога, ему же и от нас да будет слава вовеки, аминь.

Кондак, глас 4:

Во священницех священник явился еси, царя и Бога богоносе, постничком собеседник быв: отонудуже срадуешися ныне ликом ангельским, отче, веселяся в небесных, Сильвестре, славне пастырю, спасай любовию совершающия память твою.

Память святого священномученика Феогена, епископа Парийского

Святой священномученик Феоген был епископом в городе Парии[151]. Взятый при Ликинии[152] во Фригии[153] воинами, он был принуждаем трибуном[154] Заликинтием к военной службе, но по причине сопротивления повешен на четырех столбах и подвергнут жестокому биению палками. Святой мужественно переносил мучения и при этом предсказал опциону[155] и трибуну сокрушение голеней, а Ликинию поражение. После того Феогена заключили в темницу, находясь в которой, святой отвергал всякую пищу. Когда донесли о нем Ликинию, последний приказал бросить его в море. Тогда святой, испросив у исполнителей казни времени на молитву, стал, обратившись к востоку, и, подняв руки горе, молился в продолжение трех часов. Во время молитвы он был озарен необычайным светом, так что исполнители казни – корабельщики и некоторые воины – обратились к христианской вере. Так священномученик Феоген предал святую душу свою Господу, потопленный в глубине морской[156]. Впоследствии христиане достали тело его из воды и погребли близ городских стен. При мощах святого Феогена совершалось много чудес и истекали исцеления от различных болезней.

В тот же день память преподобного Сильвестра Печерского, продолжателя летописи после Нестора (первого русского летописца), жившего в XII веке и почивающего нетленно в Ближней Антониевой пещере.

Память 3 января

Страдание святого мученика Гордия

Мученик Христов Гордий родился в Кесарии Каппадокийской от христианских родителей и был воспитан в православной христианской вере. По достижении возмужалости он взят был в военную службу и поставлен на должность сотника, потому что превосходил многих и крепостью тела, и силою духа.

В то время римский император Ликиний[157] излил на христиан всю свою злобу и воздвиг богоборческую руку свою на Христову Церковь. По всем торговым площадям и по всем наиболее людным местам были разосланы царские повеления и указы о том, чтобы не поклоняться Христу и чтобы всякий нарушитель этого царского запрещения был подвергаем смертной казни. Все были приводимы к каменным и деревянным идольским изображениям, чтобы поклоняться делу рук человеческих, а неповиновавшиеся были принуждаемы к сему мучениями. По всему городу началось смятение; имение христиан предавалось разграблению, дома опустошались, люди избивались; благочестивые женщины были влачимы по городу, – не было ни пощады юности, ни почтения к старости; те, кто был ни в чем не повинен, страдали, как злодеи; в темницах было тесно; и хорошие и богатые дома лишились своих обитателей; пустыня наполнялась людьми, изгнанными только за то, что они веровали во Христа; отец выдавал на смерть сына своего, сын влек на суд своего отца, брат неистовствовал против брата и раб восставал против своего господина; диавол навел на души людей как бы некую ужасную ночь безумия, так что один другого узнавал как бы в темноте.

Молитвенные дома разорялись руками нечестивых, святые алтари ниспровергались, и не было никакого приношения, ни каждения, ни места, где бы можно было совершить Божественную службу: все было объято унынием, как бы каким-то темным облаком; служители Божии были изгоняемы, всякое благочестивое собрание проходило в ужасе, а демоны ликовали, оскверняя вселенную чадом и кровью жертвы.

Святой мученик Гордий. Фреска. Ок. 1350 г. Косово. Монастырь Дечаны. Церковь Христа Пантократора

Видя таковые бедствия, Гордий решился добровольно удалиться из города, свергнул с себя воинское препоясание[158] и, оставив богатство, родственников, друзей, рабов, житейские удобства и все, что вожделенно для людей, любящих мир и его наслаждения, ушел в глубокие и непроходимые для людей пустыни, жизнь со зверями почитая для себя более приятною, нежели общение с идолопоклонниками; он подражал святому пророку Илии, который, увидев служение сидонским кумирам, удалился на гору Хорив, вошел в пещеру, взыскуя Бога, Которого и увидел, поскольку его могло узреть человеческое око (4 Цар. 19). Таков был и сей Гордий, бежавший от городских волнений, от торжищных кликов, от высокомерия чиновников, от судилищ клеветников, продающих, покупающих, клянущихся, лгущих, сквернословящих, бежавший от игр и глумления и от неприличной веселости городской, так как он имел чистый слух, чистые очи и прежде всего чистое сердце, которое могло зреть Бога. Он сподобился Божественных откровений и познал великие тайны «не человеками и не через человека» (Гал. 1:1), но имея великого учителя – Духа истины (Ин. 15:26). Отсюда перешедши к размышлению о жизни, как она бесполезна и коротка, подобно сновидению и тени, он возжелал со всею силою души вечного пребывания на небесах и, как сильный борец, стал готовиться к борьбе постом, бдением, молитвою и поучением в слове Божием. С особенным же нетерпением он ожидал того дня, в который весь город должен был совершать праздник скверного бога Марса или, правильнее, демона, любящего брани[159]. Когда этот день наступил, весь народ пришел в цирк смотреть на конские бега и все расположились на высоких местах. В городе тогда не осталось никого; в числе зрителей, смотревших на быстрый бег коней и на искусство возничих, было и множество христиан, не радевших о своей жизни и не уклонявшихся от праздного сборища. В тот день рабы освобождаемы были от работ и собирались там же, дети из школ спешили сюда, и здесь же присутствовали блудные и бесстыдные женщины.

Так цирк наполнился бесчисленным множеством людей, внимательно смотревших на конские бега. Тогда доблестный и великий духом Гордий, сойдя с высокой горы в цирк, не устрашился народа, не стал раздумывать, какому множеству вооруженных рук он предает себя, но с бестрепетным сердцем и бесстрашною душою, протеснившись сквозь сидевших в цирке людей, стал посредине, подтверждая слово Писания: «…праведник смел, как лев» (Притч. 28:1)[160]. Но мало сего, с таким дерзновением став на открытом месте в цирке, он громогласно, подобно апостолу, провозгласил слова пророка Исайи: «Меня нашли не искавшие Меня» (Ис. 65:1), показывая им ясно, что он не был приведен сюда необходимостью, но добровольно отдает себя на мученический подвиг в подражание Владыке Христу, Который Сам предал Себя в руки искавших Его во тьме ночной иудеев. Когда присутствовавшие в цирке узнали, кто стоял пред ними, то тотчас поднялся крик: верующие рукоплескали от радости, а неверующие кричали судье, чтобы тот отдал приказ казнить Гордия. Все наполнилось криком и смятением, перестали смотреть на коней, перестали смотреть на возниц; напрасно шум от колесниц наполнял воздух: никто не хотел видеть ничего, кроме Гордия, никто не хотел ничего слышать, как только слова Гордия. Весь цирк наполнился криком, который, разносясь в воздух подобно ветру, покрывал собою шум от коней. Когда же глашатай подал знак к молчанию, – умолкли трубы, утихли свирели, замолчали музыкальные инструменты: все смотрели только на Гордия, все слушали его одного. Сидел там, в цирке, и градоначальник, который наблюдал за порядком на бегах и назначал награды участникам бега. К нему тотчас подвели святого, и сему последнему был дан вопрос: