Дурочка - Ульяна Островская

о школе, куратору, как новичку в преподавании – о себе, а у целителя имелись собственные задачи и ждать у моря погоды он категорически не желал:

– Скажите, Савельева, с какой целью вы предполагали отпроситься в город?

– С целью поиска подработки.

Целитель был уверен в таком ответе. Не зря он внимательно изучал ее документы.

Барышня из семьи обедневших дворян.

Как целителя ее никуда еще не возьмут, ибо ученику школы позволено лечение больных, начиная со второго класса, разумеется, под присмотром опытного преподавателя. Но она об этом может не знать.

А главный целитель школы и центральной городской больницы не знал, откуда у барышни такая точная система магической диагностики. Именно система. Он с ней не знаком, а пигалица знает и практикует.

Это как понимать и что делать?! Глаз не спускать!

– А не надо тебе в город. Пойдешь ко мне в помощницы? Деньги небольшие, но каждый месяц. Пять рублей тебя устроят?

***

Вот это да! Очень устроят, очень. Только чем я ему смогу помочь настоящему целителю… моя голова не понимает.

– Ну хорошо, десять.

Я окончательно растерялась. Посмотрела на директора – по-моему, он в еще большем недоумении. Выразительно откашлялся и тоже не сводят глаз с целителя.

А тот добавил:

– Больше двенадцати не могу. Договорились?

Я медленно и молча кивнула, побоялась, что голос пропал.

– Ну вот и хорошо. Как только соотнесем все с вашим основным расписанием, сразу вас и пригласим. Идите и учитесь, Савельева, – пафосно распорядился мой еще один начальник.

Встала и пошла.

Учиться.

***

В кабинете остались директор и целитель.

– Ла-ла, ло-лон, ла-ла-ла – пропел целитель, впрочем, не вставая с единственного кресла в кабинете. Хорошо сидел, добротно.

– Чайку изволите предложить, Андрей Андреевич?

– Нет-с, Иван Андреевич, – в тон отозвался хозяин кабинета, – нельзя-с вам. И так булки жрете-с не смыкая глаз. Я вам и без дорогущего диагноста расскажу про ваши болячки. Откуда взялись, куда ведут.

– Ну, не такого уж дорогущего, – демонстративно обиделся целитель.

– Да? Для ребенка двенадцать рубликов?! Два рубля – ладно, с трудом, но пойму. А десяточку из какого кармана предполагаете вытаскивать?

– Ла-ла, ло-лон, ла-ла-ла.

– Не слышу!

– Ло-ло-лон, из собственного, ло-лон, ла-ла-ла!

– А долги за поместье, а долги в больницу? Каким образом ты собираешься их платить? Твой Ло-лон их тебе принесет?!

– Именно.

– Что – именно? А, ты решил свою очередь больных с неясным диагнозом проредить? Допустим. А что скажет наш общий друг губернатор? Ты подумал?

– А зачем? За меня есть кому подумать в этом случае. Милейшая супруга его – раз, – и загнул первый палец, – младшенький сынок – два, доченька старшенького сынка – три!

– У доченьки тоже неясно?

– Угу. И симптомы те же. И ничего не помогает. Целители поддерживают общее состояние, а медикусы и того не могут.

– Ты уверен, что губернатор всесилен? И тебя прикроет?

– Нет, думаю, понесется сразу в Тверь…

– Именно!

– … потому как у младшей доченьки Ее Императорского Величества такая же картина. Ло-ло-лон!

Директор школы имел дар воздушника.

В папочку, на редкость любвеобильного, но по-своему порядочного по мнению в определенных кругах. По крайней мере, нагулянного сына от медички он признал. Целителю от папы-барона дар воздушника не перепал, зато от мамочки досталось очень прилично, даже с избытком, да и учился он старательно, понимая свое положение. Но воин из него… никакой.

И быстрый директор поднял младшего братика за шиворот, пока тот еще что-нибудь не брякнул:

– Ванька, ты совсем дурак?! Язык придержи! Неужели ты искренне считаешь, что дворяне вольны в своих словах и тем более действиях? Ло-лон! Как есть Ло-лон!

Оба молча посопели.

– И объясни мне, наставник Мойский, она что, больше тебя знает?!

– Нет, конечно. Она иначе изначально одарена или просто по-другому думает. Не знаю. Сам хочу понять

Глава 10

Два месяца мы с Марфой Оплеткиной разбирали записи, переданные мне Иваном Андреевичем. Книги, то есть здоровущие учебники, тоже принесли, завалив все подходы к свободной кровати.

В комнату так никого и не подселили.

Я только рада.

Скелеты, которые мне