Железная маска: между историей и легендой - Жан-Кристиан Птифис

Арестовать Данже было поручено надежному человеку, Александру де Воруа, старшему сержанту города-крепости Дюнкерк, своего рода военному помощнику мэра, занимавшемуся вопросами интендантской службы в этом городе, выкупленном Францией у Англии в 1662 году. Воруа, ранее служивший старшим сержантом цитадели Мариенбурга, был назначен на ту же должность в Дюнкерке 20 декабря 1662 года.[160] При этом его жалованье выросло до 4200 ливров в год, что было существенной прибавкой.[161] Кроме того, Воруа был капитаном от инфантерии полка д'Эрбувиля, а прежде служил в полку Сен-Вайера. С 21 октября 1667 года он исполнял функции капитана сыскной полиции в округах Берг, Дюнкерк и Фюрн.[162]

В архиве семейства д'Эстрада была найдена лаконичная записка Лувуа, датированная тем же числом, что и письмо Сен-Мару, предназначенная графу Годфруа д'Эстрада, генерал-губернатору Дюнкерка и генерал-лейтенанту королевской армии{35}: «Мсье, поскольку господин де Воруа имеет дело, требующее его отсутствия, я убедительно прошу вас предоставить ему отпуск».[163]

Таким образом, губернатор д'Эстрада не был посвящен в это дело. Воруа должен был исполнять его не как официальное лицо, но в качестве частного агента государственного секретаря военных дел. С 1665 года он состоял с ним в переписке, и есть основания полагать, что являлся одной из его многочисленных креатур в провинции{36}.[164] Видимо, Лувуа встретил его во время своей инспекторской поездки по городам Франции, которую совершал с 18 мая по 4 июня 1669 года; 25 мая он, перед тем поприсутствовав на дефиле четырех тысяч солдат инфантерии в Лилле, прибыл в Дюнкерк, где проводил смотр полка Фюрстенберга. В последующие годы Воруа не раз доводилось исполнять секретные миссии{37}.

28 июля был выдан ордер, подписанный королем и контрассигнованный Мишелем Ле Тейе, отцом Лувуа, министром и государственным секретарем военных дел, коим предписывалось Воруа задержать известного ему человека и препроводить его в Пинероль{38}. Вот этот документ:

«Капитан де Воруа, будучи недовольным поведением поименованного… и желая обезопасить себя от этой личности, я пишу вам это письмо с тем, чтобы сразу по получении оного вы арестовали и лично препроводили его, соблюдая секретность, в цитадель Пинероля, где он должен содержаться под надзором капитана Сен-Мара, коему я написал прилагаемое здесь письмо, чтобы он беспрепятственно принял упомянутого заключенного и сторожил его. Затем вы возвратитесь и дадите отчет обо всем, что было сделано во исполнение данного приказа, который не имел иной цели…»[165] К этому ордеру на арест был приложен ордер на заключение виновного под стражу, который Воруа передал Сен-Мару:

«Капитан де Сен-Map, направляя в мою цитадель Пинероля в сопровождении капитана де Воруа, старшего сержанта моего города и цитадели Дюнкерка, поименованного… для содержания его там в заключении, я пишу вам это письмо, дабы сообщить вам, что, как только упомянутый капитан де Воруа прибудет в вышеозначенную цитадель Пинероля с поименованным арестантом, вы должны принять последнего из его рук и содержать под надежной охраной до получения нового распоряжения от меня, не позволяя заключенному общаться с кем бы то ни было, устно или письменно, а чтобы вы не испытывали ни малейших затруднений при исполнении моей воли, я приказываю маркизу де Пьенну, а в его отсутствие тому, кто командует вышеупомянутой цитаделью, предоставить вам всю необходимую для этого помощь и содействие, что бы вам ни потребовалось и о чем бы вы ни попросили…»[166]

Действительно, сохранилось датированное тем же днем письмо, предназначенное генерал-губернатору Пинероля маркизу де Пьенну, в котором сообщается о прибытии нового заключенного, «поименованного…», и дается распоряжение об оказании господам де Воруа и Сен-Мару всяческой помощи и содействия, «что бы им ни потребовалось».[167] Марсель Паньоль с присущей ему склонностью к мелодраме усмотрел в этой последней депеше приказ мобилизовать семьсот человек из гарнизона и даже акт унизительного подчинения генерал-губернатора Сен-Мару.[168] Это совершенно противоречит смыслу происходившего. Письмо маркизу де Пьенну представляло собой всего лишь охранную грамоту, позволявшую без труда попасть в закрытый город и цитадель. В черновых вариантах трех последних писем имя арестованного не указано и содержится лишь в оригиналах. Остается выяснить два вопроса: где и когда был арестован Данже?

Мы уже видели, что в связи с этим делом существуют две группы депеш: одна датирована пятницей 19-го и другая воскресеньем 28-го. Все происходившее тогда кажется довольно странным. Письмо от 19-го, адресованное получателю в Дюнкерке, было отправлено не сразу. Дело в том, что тогда курьеры бездействовали из-за обшей реорганизации почты. Вся эта суета, вызванная распоряжением Лувуа, генерального интенданта почты с 1668 года, имела широкий резонанс. Лувуа покинул Сен-Жермен вскоре после 19-го, очевидно, с целью урегулировать другие дела, и возвратился лишь 27-го или 28-го, перед тем как составить ордера на арест и подать их на подпись королю и на контрассигнацию своему отцу. Может быть, в этом временном промежутке он посетил Париж?

Так получилось, что эти письма, отправленные 28-го, прибыли в Дюнкерк 30 июля, одновременно с теми, которые были отправлены 19 июля. 31 июля граф д'Эстрада, получивший лаконичную записку, касающуюся его подчиненного, написал Лувуа длинное послание, в котором шла речь о делах его губернаторства, в частности, об испанских дезертирах, которых преследовали офицеры испанского короля на французской территории: «Я не знал, что испанцы погнались за своими дезертирами на землях нашего короля. Я сообщил об этом мсье де Воруа, который сказал мне, что около двух месяцев тому назад гонец донес ему, что два офицера из Ньивпорта привели двоих, которых обнаружили близ Фюрна. Господин де Воруа, который в связи с этим посетит вас, подтвердит вам…»

Воруа, вероятно, покинул Дюнкерк в тот же день или на следующий день. Куда он направился? Распоряжение о возмещении его расходов, обнаруженное Брюньоном в реестрах Кольбера (BnF), позволяет нам прояснить этот вопрос:

«Господину де Воруа, коменданту города и цитадели Дюнкерк, сумма в размере 3000 ливров, за то, что он был четвертым на пути от вышеупомянутого города Дюнкерка до города Кале, и пятым на пути от Кале до города Пинероля, при исполнении задания на службе у Его Величества.

Господину де Воруа аналогичная сумма в размере 3000 ливров за то, что он был четвертым на пути от Пинероля до города Дюнкерка при исполнении задания на службе у Его Величества».[169]

Этот текст позволяет понять, что Воруа отправился из Дюнкерка в сопровождении всего лишь трех солдат, служивших в цитадели, что он взял в Кале под свою ответственность человека, доставил его в Пинероль и возвратился в сопровождении тех же трех солдат. Лаконизм этой записи не представляет собой чего-то исключительного. Она совершенно типична для проведения полицейской операции в то время. В реестрах Королевской казны содержится множество распоряжений, отличающихся таким же лаконизмом формулировок, к которым прибегали в случаях более или менее секретных миссий: «…для дела, касающегося службы Его Величеству» или «…для исполнения задания короля, которое Его Величество не желал бы упоминать». Сумма в 3 тысячи ливров, предоставленная Воруа в одну сторону и столько же на обратный путь, представляла собой весьма значительное вознаграждение, выплачивавшееся за выполнение специальных миссий. Она с лихвой покрывала реальные, возникавшие в связи с этим затраты.

Следует отметить малочисленность эскорта — всего три человека. Из всех заключенных Пинероля Эсташ удостоился самого немногочисленного сопровождения. Фуке и Лозен имели право на сто мушкетеров каждый. Монах-якобинец был переведен из Бастилии в Брон в сопровождении лейтенанта Леграна и шести стрелков, а от Брона до Пинероля — в сопровождении десяти солдат и одного офицера роты мсье де Сен-Мара. Пятнадцать гвардейцев архиепископа Лионского эскортировали графа дю Брея. Маттиоли арестовывали Катина, два офицера и четверо солдат. Помимо секрета, которым он владел, Эсташ Данже не представлял собою ни малейшей угрозы. Его смиренное поведение в тюрьме и его хрупкое здоровье не дают оснований видеть в нем молодчика, способного напасть на своих провожатых или сбежать от них.

Поездка в южную крепость осуществлялась достаточно быстро. В свое время шевалье де Сен-Мартен, перевозивший на перекладных монаха-якобинца из Брона в Пинероль, получил распоряжение крепко привязывать его на ночь. Константен де Ранвиль также рассказывает о поездке заключенного, аббата Антуана Сореля, которого сопровождали в Бастилию четверо солдат. Цепь, запиравшаяся на замок и пропущенная под животом лошади, связывала его ноги. Ночью один солдат спал рядом с ним, цепью привязав себя к нему. Подобные мучения предстояло пережить и Эсташу, совершавшему через всю Францию путь в ад.