Тарзан – повелитель джунглей - Эдгар Берроуз

В этот день рыцарям Ниммра повезло чуть больше, они обставили соперника на семь очков, в итоге общий счет обоих дней составлял 269: 397 в пользу Задних. Последние неимоверно гордились столь огромным преимуществом, а рыцари Ниммра намеревались ценой любых усилий отыграться в третий, решающий день.

В третий раз нарушив древний ритуал парадного шествия, Богун снова выехал из строя, опять остановился перед ложей Гобреда, уставился на прекрасное лицо Гвинальды, а затем обратился к ее отцу.

– Властелин Ниммра Гобред, – произнес он высокомерным тоном. – Как тебе хорошо известно, мои храбрые рыцари опережают твоих более чем на сто двадцать очков, и мы практически уже выиграли Большой Турнир. Тем не менее, у меня есть к тебе одно предложение.

– Я слушаю тебя, Богун. Большой Турнир еще далеко не закончен, однако если предложение твое окажется толковым, то гарантирую, что мы его примем.

– Твои пятеро девушек стоят столько же, сколько и наши, – продолжал Богун, – но если ты отдашь мне свою дочь, которая станет королевой долины Сеполькро, то я уступлю тебе победу в турнире.

Побелевший от гнева Гобред ответил тихим ровным голосом, ибо, как и подобает королю, умел владеть своими эмоциями.

– Сэр Богун, – произнес Гобред, отказывая обидчику в королевском титуле, – слова твои оскорбительны для ушей честных людей, так как предполагают, будто дочь Гобреда можно купить, а честь рыцарей Ниммра – осквернить. Ступай назад на свою часть поля, пока мои слуги не прогнали тебя палками.

– И это твой ответ? – выкрикнул Богун. – Тогда знай, что я завоюю пятерых твоих девушек согласно правилам Большого Турнира, а твою дочь – оружием!

Выпалив угрозу, он повернул лошадь и ускакал во весь опор.

Известие об оскорбительном предложении Богуна вызвало бурю негодования среди рыцарей Ниммра. Участники последнего дня состязаний преисполнились решимости во что бы то ни стало отстоять честь Ниммра и принцессы Гвинальды.

Явное преимущество, завоеванное рыцарями Богуна за первые два дня, усиливало конфронтацию между соперниками, обостряя и без того непримиримые разногласия.

Первым событием заключительного дня турнира стал поединок между Блейком и рыцарем Богуна. Оружием был щит и меч. Когда поле освободилось, зазвучали трубы, и под их звуки Блейк выехал на арену и проскакал перед южной трибуной, его противник – перед северной. Оба остановились перед ложами своих повелителей.

В знак уважения к Гобреду Блейк поднес к губам рукоятку меча, но взгляд его был обращен на Гвинальду.

– Твое поведение достойно истинного рыцаря, – промолвил Гобред. – И да благословит тебя Господь наш. Следуя правилам Большого Турнира, Блейк ответил:

– Отдаю в залог свой меч и свою жизнь за славу и честь Ниммра и в защиту моей принцессы.

Лицо Гобреда смягчилось, и даже у принцессы Гвинальды сошла презрительная мина.

Девушка медленно поднялась и, отвязав от платья ленту, выступила вперед.

– Прими это в дар от твоей принцессы, рыцарь, – сказала она. – Пусть она принесет тебе победу.

Блейк подъехал вплотную к перилам, низко наклонился, и Гвинальда приколола ленту к его плечу. Американец ощутил дурманящий аромат ее волос, почувствовал на щеке горячее дыхание.

– Я люблю тебя, – шепнул он, едва не касаясь губами уха принцессы.

– Грубиян, – шепнула она в ответ. – Подарок мой исключительно ради блага наших пяти девушек. Блейк посмотрел ей прямо в глаза.

– Гвинальда, я люблю тебя, – повторил он и тут же добавил: – А ты любишь меня!

Не дав принцессе опомниться, Блейк отъехал, направляясь к концу поля, где стояли палатки рыцарей Ниммра. Там к нему подбежали в состоянии крайнего возбуждения Эдвард, сэр Ричард, Майкл с церемониймейстером, герольдами, трубачами, воинами, друзьями, все готовые напутствовать его советами.

Блейк отшвырнул в сторону щит, и теперь уже никто его не остановил. Напротив, люди заулыбались, представив, как сэр Малуд воспримет победу сэра Джеймса, одержанную несмотря на отсутствие щита.

Снова зазвучали трубы. Блейк рванул поводья и пришпорил коня.

С другого конца арены навстречу ему несся рыцарь из Сеполькро.

XVI. САРАЦИНЫ!

На рассвете второго дня Большого Турнира отряд смуглолицых воинов, одетых в бурнусы и вооруженных аркебузами, достиг горной вершины на северной стороне долины. Внизу раскинулись город Сеполькро и замок короля Богуна. Шли они по тропе, едва приметной среди зарослей. Впереди, как определил Ибн Яд, дорога вырисовывалась уже более отчетливо. Там виднелись бастионы замка Богуна. На полпути к замку высилась стена со сторожевой башней.

Ибн Яд с бедуинами осторожно спустились вниз по склону. Стражники – старик рыцарь и несколько вооруженных воинов не особо усердствовали в исполнении своего сторожевого долга. В нескольких шагах от дороги двое негров, вооруженных арбалетами, охотились на зайцев. За много лет никто чужой по этой старой дороге не спускался, и они преспокойно охотились здесь, между сторожевой башней и горами, не помышляя выйти за пределы этой территории, поскольку, хотя и были родом из галла, считали себя англичанами. Они были убеждены в том, что стоит им отойти чуть дальше, как на них тут же нападет орда сарацинов и сотрет в пух и прах.

В этот день во время дежурства они по обыкновению выслеживали зайцев и не заметили притаившихся в кустах смуглолицых людей.

Ибн Яд с облегчением увидел, что ворота были отворены, а решетка поднята. В отсутствие короля Богуна караульные явно пренебрегали своими служебными обязанностями, но упрекнуть их в этом было некому.

Шейх сделал знак своему ближайшему окружению и крадучись направился к воротам. В нескольких метрах он остановился, поджидая остальных. Когда все подошли, он шепотом отдал приказ и, мягко ступая, быстро побежал с ружьем наизготовку. Его соратники бросились следом за ним. Арабов заметили, лишь когда они взобрались на вал. Высылавшие с арбалетами и мечами воины подняли тревогу.

– Сарацины! Сарацины! – завопили они.

Их крики долетели до старого рыцаря и незадачливых охотников.

Заслышав шум, шедший от внешней стены, люди из гарнизона, охранявшие подступы к замку Богуна, не на шутку переполошились. Крики людей сопровождались взрывами, которые как будто походили на раскаты грома и все же отличались от них. Ничего подобного слышать им не доводилось.

Собравшись перед наружными воротами замка, воины стали совещаться, как им поступить, а поскольку были рыцарями храбрыми, то единодушно решили поспешить на подмогу тем, кто охранял дальнюю наружную стену и, судя по всему, подвергся нападению. Не теряя времени даром, комендант замка созвал всех имевшихся в наличии людей и направился с ними к сторожевой башне.