Не убоюсь я зла - Роберт Хайнлайн

Иоганн удивилась. И Каннингэм, и вся мужская часть прислуги (да и женская отчасти) были словно загипнотизированы. Конечно, тут поневоле напугаешься.

(— Бедняжка боится!

— Конечно. Успокойте его, босс.)

— Подойдите ко мне, Каннингэм.

— Да, мисс.

Дворецкий осторожно подошел к ней и остановился на почтительном расстоянии.

— Подойдите ближе. Взгляните на меня. Не отводите глаз, Каннингэм. Вас шокирует мой вид, не так ли?

Каннингэм сглотнул слюну и ничего не ответил.

— Конечно, шокирует, — продолжала Иоганн. — Но если это шокирует вас, то представьте, каково мне. До вчерашнего дня я сам не знал, что меня превратили в женщину. Мне придется к этому привыкнуть. И вам тоже. Внутри я все тот же придирчивый, несносный и неблагодарный старый негодяй, который взял вас на службу девятнадцать лет назад. И я по-прежнему буду требовать безупречной службы, не замечая ваши старания и забывая сказать «спасибо». Ну, теперь мы понимаем друг друга?

Слуга выдавил из себя улыбку.

— Да, сэр. То есть… да, мисс.

— Вы все еще называете меня «сэр», но вам придется поскорее привыкнуть к титулу «мисс», а мне придется привыкнуть к такому обращению. Нам, старым обезьянам, придется разучивать новые ужимки. Как чувствует себя миссис Каннингэм?

— Лучше. Спасибо, мисс.

— Хорошо. Скажите своей Мэри, что я спрашивала о ней. Теперь можете подавать.

Завтрак прошел почти весело. Иоганн пригубила вино, одобрила его, но пить отказалась. Аромат вина буквально обжег ее, будто крепкий бренди, и она поразилась его удивительно богатому букету. Однако она не стала рисковать и ограничилась апельсиновым соком.

Разговор за столом шел живо и в основном касался хозяйки, но о ней не говорили как о пациенте. Мужчины, казалось, состязались друг с другом, желая привлечь ее внимание… Иоганн обнаружила, что ей это нравится. Она часто смеялась, отвечала на их шутки, шутила сама.

Правда, она видела, что Джейк ел мало и без аппетита, все время смотрел на нее и отводил взгляд, лишь когда она смотрела в его сторону. Бедняжка Джейк.

(— Юнис, что мы будем делать с Джейком?

— Позже, босс… не все сразу.)

Она была снова удивлена, когда Каннингэм подошел забрать ее тарелку — оказалось, что яичница, две булочки, апельсиновый сок, полстакана молока и одна из трех колбасок исчезли.

— Кофе, мисс?

— Я не знаю… Доктор Хедрик, мне можно кофе?

— Мисс Смит, теперь, когда вы можете есть сидя, нет оснований воздерживаться от того, что вам нравится.

— Это следует отметить. Это первый мой кофе за последние десять лет. Полчашечки для меня, Каннингэм, и полные для господ. Да, Каннингэм… у нас есть «Мум» девяносто седьмого?

— Конечно, мисс.

— Заморозьте и принесите. — Она несколько повысила голос. — А если здесь есть неженки, которые не пьют шампанское по утрам, пусть они незаметно улизнут.

Никто не ушел. Когда бокалы были наполнены, встал доктор Хедрик.

— Господа, тост…

Все встали, Иоганн подняла свой бокал. Но не выпила: тост был за «нашу великолепную и очаровательную хозяйку… долгих ей лет жизни!»

— Аминь! Виват! — и следом — звон стекла.

Иоганн почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы, но вытирать не стала.

— Спасибо, господа. Каннингэм, принесите новые бокалы.

Когда они были наполнены, она сказала:

— Я прошу вас постоять еще. — Она подождала, пока все встали. — …Выпьем за доктора Бойла и за вас, Джейк, старый друг. Если бы не ваша верность, если бы не ваша помощь, меня бы здесь уже не было… И конечно, за вас, доктор Хедрик, и за всех врачей, которые помогали вам и доктору Бойлу… и за всех терпеливых сестер, на которых я кричала… но все это может подождать. Я прошу вас выпить… — Из глаз потекли слезы, — за вечную память самой очаровательной, самой доброй и самой храброй девушки, которую я когда-либо знал… за Юнис Бранку.

Тост потонул в тишине. Потом Джейк Саломон медленно согнулся в кресле и закрыл лицо руками.

Доктор Хедрик бросился к нему, доктор Гарсиа — с другой стороны. Иоганн беспомощно смотрела перед собой.

(— О Боже, зачем я это сделал! Но, дорогая, я же сказал это от чистого сердца.

— Я знаю, босс, и очень это ценю. Ну, ничего, Джейк должен понять, что я мертва. И вы тоже.

— Вы умерли, Юнис!

— Не беспокойтесь из-за этого слова, босс. Я здесь и никогда от вас не уйду. Я же обещала вам. Разве я когда-нибудь нарушала свое слово!

— Нет, никогда.

— Поверьте мне и на этот раз. Но сейчас надо позаботиться о Джейке.

— Как, дорогая!

— Придет время, и вы узнаете. Поговорим позже, когда будем одни.)

Доктор Розенталь склонился над ней.

— С Вами все в порядке, дорогая?

— Да, только очень жаль, что так получилось с мистером Саломоном. С ним-то все в порядке?

— Да, скоро ему будет лучше. Мисс Смит, не беспокойтесь о мистере Саломоне. Вы вызвали еще один катарсис, который был ему необходим. А что касается его физического здоровья, то оно в руках доктора Хедрика… а Курт Хедрик не потерял ни одного пациента с тех пор, как начал заниматься врачебной практикой. В вашем доме есть все, что может потребоваться доктору Хедрику… а мистер Саломон даже не болен; ему надо только прилечь и принять успокаивающую таблетку.

Доктор Розенталь сидел с нею, пока уносили тарелки, обеденный стол, стулья и прочее. Вернулись доктор Хедрик и доктор Гарсиа. Иоганн снова спросила:

— Как он?

— Почти заснул. Немного стыдится за эту «сцену» и за то, что «испортил торжество». Это его слова. Больше он ничего не сказал: ведь таблетка, которую я ему дал, живо растворяет подобные эмоции. Как вы?

— Хоть сейчас на танцы, — ответил за нее доктор Розенталь.

— Ну, мы можем начать наше совещание, мисс Смит. Пока вы готовились к завтраку, я обсудил все, что собираюсь сказать, с мистером Саломоном, и он это одобрил. Я больше вас не лечу.

— Нет, доктор Хедрик! Нет!

— Да, дорогая леди, да. Не стоит волноваться. Это лишь означает, что вы здоровы. Здоровы, хоть и слабы еще и за вами требуется уход. Но я не дезертирую, просто передаю вас доктору Гарсиа.

Она взглянула на доктора Гарсиа — тот кивнул,

— Незачем волноваться, мисс Смит.

— Но… доктор Хедрик, вы ведь будете навещать меня? Обещайте!

— С удовольствием. Но, боюсь, это будет не очень скоро. Срочно требуется произвести очень интересную пересадку. Радикальную. Сердце и два легких. Сейчас уже все готово для операции. Мне позвонили еще до того, как вы проснулись, и спросили, можно ли на меня рассчитывать. Я сказал, что позвоню позже, а после того как я увидел вас сегодня утром, я позвонил и сказал что буду оперировать. Конечно, предварительно я обсудил это с мистером Саломоном. — Он улыбнулся. — Так что, если вы позволите, я удалюсь.