Тринадцатая реальность - книга закончена - Геннадий Ищенко

- У тебя разговор для меня одного или сможешь говорить при жене? - спросил я. - Спрашиваю, чтобы знать, куда тебя первым делом вести.

- Наверное, лучше поговорить наедине, - сказал он, - а потом можно поговорить с Верой.

Олег был на нашей свадьбе и видел жену, но близко с ней не общался. Надо было к нему съездить или пригласить к себе, но я не хотел светить нашей дружбой. А сейчас он примчался сам.

- Чтобы занять кабинет, нужно спрашивать у отца, - сказал я. - Мне этого делать не хочется, поэтому остаются или кухня, или столовая.

- А где ваша Наталья? - спросил он.

- Охранники перед отъездом забрали ее с собой, - пояснил я. - Никого из нас сейчас просто так не отпускают. Слушай, пойдем на кухню: туда сейчас никто не зайдет.

На кухне мы сели за стол, которым пользовалась служанка, и он мне рассказал, из-за чего примчался.

- К отцу сегодня пришел статский советник князь Сергей Михайлович Путятин. Ты его у нас как-то видел. До недавнего времени он был товарищем министра юстиции.

- Выгнали и заменили иностранцем? - попробовал я догадаться.

- А как ты узнал? - поразился друг. - Это же случилось всего три дня назад и пока никому не сообщалось. Отец сказал?

- Не он первый, не он последний, - сказал я. - Кем его заменили?

- Каким-то англичанином. Но я к тебе приехал не из-за этого. Пока он плакался отцу, я был в соседней комнате и в их разговоре не участвовал. Просто они говорили громко, а дверь была неплотно прикрыта. От его отставки перешли к другим делам и стали разговаривать тише, а потом меня позвал отец. Слушай, говорит, в какое дерьмо влез твой дружок Мещерский, и мотай на ус. Не дай, говорит, бог тебе так подвести семью. Лично убью! И с Мещерскими чтобы не знался!

- И что же тебе сказал князь Путятин? - спросил я.

- Что вас с отцом непременно должны убить, и что никакая охрана вам не поможет. Любому дураку, говорит, ясно, что старший Мещерский ознакомил сына с этим проектом. Это, говорит, его счастье, что еще болеет новый глава Департамента, он бы живо организовал служебное расследование. Сергей Александрович, говорит, хитрый жук и наверняка подчистил все концы, да и статья написана со ссылками на источники в Думе, но господину Дюкре доказательства не нужны. Хотя вряд ли Мещерский доведет дело до разборок. Он, как умный человек, сейчас должен выйти в отставку и забиться в какую-нибудь глушь. Это правда, что вы уедете?

- Может быть, - сказал я, отведя взгляд в сторону. - Пойми, я больше боюсь не за себя или отца, а за женщин.

- Князь сказал, что женщин не тронут. Не из благородства, а потому, что это вызовет слишком большой шум, а убийство легко связать с твоей статьей.

- Это он тебе свое мнение высказал или англичан? - с иронией спросил я. - Если наймут каких-нибудь бандюг, очень они будут разбираться. Ладно, спасибо за то, что предупредил, но ты мне не сказал ничего такого, чего бы я не знал. Ты машину не отпустил? Ну и хорошо, пойдем, поговоришь с женой и поедешь домой.

Приезд Олега немного оживил Веру, но долго мы не общались, и вскоре друг уехал. После его отъезда я пересказал наш разговор отцу.

- Надо поторопиться, - озабоченно сказал он. - Завтра же подпишу прошение об отставке. Как твоя Вера? На ужине она мне показалась подавленной.

- Она переживает из-за своих близких, - ответил я. - А я из-за них беспокоюсь мало. Николай Дмитриевич очень предусмотрительный человек. А вот Ольга меня тревожит по-настоящему. Попробую сейчас к ней сходить. Вера может утешиться со мной, а Ольга предоставлена самой себе.

Я подошел к комнате сестры и постучал. Мне никто не ответил, и я повторил стук. Дверь приоткрылась и Ольга спросила, что мне нужно.

- Хочу поговорить, - сказал я. - Пустишь?

- Проходи, - она посторонилась, и я вошел в комнату, освещенную лишь слабым светом ночника.

- Пришел к тебе поплакаться, - сказал я, садясь на краешек ее кровати. - Сядь рядом.

- Тебе-то чего плакаться? - с неприязнью спросила она. - Я думала, ты сейчас будешь меня утешать.

- Почему ты меня так не любишь, Оля? - спросил я. - В детстве мы дружили, и я всегда был хорошим братом. У тебя не было причин меня в чем-то обвинить. А когда повзрослели, ты начала от меня отдаляться. Появление Веры поставило на наших отношениях крест. К ней ты свое отношение изменила, а ко мне - нет! Я понимаю, что виноват, но все это началось задолго до моей статьи. Не скажешь, в чем причина? Часто братья и сестры ближе друг к другу, чем к родителям. Родители уйдут, и мы останемся вдвоем, единственные близкие по крови люди. У нас в будущем может быть много испытаний, в которых мы должны поддерживать друг друга...

- Не трать на меня своего красноречия, - сказала она, встав с кровати. - Ты очень сильно изменился, говоришь, как какой-то старик. Лучше тебе не доискиваться причин. И не бойся: я постараюсь вам не мешать. А сейчас иди, я буду спать.

Я хотел ее обнять, сказать что-нибудь ласковое, но ей это было не нужно. Ну что же, насильно мил не будешь. Я вышел из ее комнаты и прошел в свою. Здесь меня ждал сюрприз: впервые с тех пор, как Вера осталась ночевать в этой комнате, она не стала меня ждать, а легла и заснула. Я постарался не шуметь, разделся и лег рядом. За весь день не было никакой физической нагрузки, кроме моих спортивных занятий, но из-за постоянного нервного напряжения я к концу дня чувствовал себя уставшим, поэтому очень быстро заснул.

Утром Вера была весела и до завтрака успела получить от меня то, что не получила перед сном. После этого она опять заснула, а я пошел в коридор заниматься спортом. Немного мешала стоявшая в нем кушетка, на которой ночью отдыхал Иван, и его взгляды, но я на все наплевал и очень хорошо поработал, впервые с гантелями. Наталья пришла до моего появления и сейчас занималась готовкой. Потом был завтрак, после которого отец ушел на службу. Прошла минута с его ухода, когда во дворе раздались выстрелы, и кто-то закричал. Я не собирался никуда уходить и был в халате. Метнувшись в свою комнату, схватил пистолет и побежал в прихожую. К этому времени выстрелы стихли. Пока я обувал туфли, меня догнала жена со своим наганом.

- Никого не впускай! - сказал я Ивану. - А ее не выпускай!

Открыв дверь, я осторожно спустился на первый этаж и выглянул из подъезда. Первое, что бросилось в глаза, это тело одного из охранников, лежащее возле двух стоявших рядом автомашин. Левее входа с пистолетами в руках стояли два охранника, а, посмотрев направо, я увидел еще одного охранника, который помогал идти к подъезду раненому отцу. Я подбежал к ним и поддержал отца с другой стороны.

- Прострелили руку, - сказал он, морщась от боли, - а вторая пуля попала в плечо и, по-моему, там осталась.

- Нам кто-то помог, - сказал идущий со мной охранник. - Пять бандитов прошли во двор и открыли огонь, убив одного из наших. Нам удалось подстрелить только одного, а потом кто-то начал стрелять со стороны соседнего дома, и за полминуты положил всех напавших. По-моему, стреляли с чердака из винтовки.