Победитель - Даниил Аксенов

Теперь вот он думал над созданием бомб и гранат. По его задумке, они должны были мгновенно высвобождать вложенную в них ти-энергию в чистом виде. А это, в свою очередь, привело бы к повреждению или разрушению всех ти, расположенных вблизи. Причем, чем выше вложенная энергия, тем страшнее был бы результат, тем сложнее противостояние новому оружию. Однако нерешенным оставался главный вопрос: как хранить эту энергию. Свитки предоставили ему описание аналога «банки Лейбница» – примитивнейшей структуры, позволяющей хранить лишь малое количество энергии. Ему нужен был более совершенный резервуар. И в кратчайшие сроки.

Несмотря на военный союз, разведки Томола и Кманта работали отдельно друг от друга. В данный момент перед ними была поставлена задача любой ценой раздобыть секрет амулета Террота.

Уру Дыкон Бурен, посол Кманта, не был ограничен в деньгах. К нему стекалась информация со всех сторон. В ее доставке особенно преуспевали люди Наргела Миста, секретаря посла.

Наргел Мист был выходцем из семьи торговцев. Его отец снабжал замок Буренов различными вещами, а маленький Наргел часто играл с маленьким Дыконом. Затем, когда Дыкон покинул отчий дом, он взял в сопровождающие среди прочих и Миста. Так они и шли вместе по жизни – господин и его секретарь.

– Дыкон, у меня появились очень важные сведения. – Наргел начал свой очередной доклад. Наедине он обращался к послу по-свойски: они ведь были друзьями с детства. – Удалось узнать, что существует некий Свиток, описывающий изготовление как амулета Террота, так и многих других уникальных двухфункциональных амулетов. По моей информации, он хранится у Аррала, Верховного ишиба.

– Зачем его хранить? Это же глупо. Почему Свиток не уничтожен?

– Ходят слухи, что это не просто свиток, а амулет. Часть записей еще недоступна.

Бурен был недоволен сложившимся положением вещей. Он не смог выполнить ясного и четкого приказа своего короля, – Раниг не откроет тайну изготовления амулетов Террота. В ходе недавних переговоров даже завуалированные угрозы не смогли помочь. Принц Нерман дал понять, что очень рассчитывает на то, что Фегрид поддержит его в случае нападения, если причиной вторжения явятся амулеты.

– Есть ли способ подобраться к Свитку? – поинтересовался Дыкон.

– Вот это я и пытаюсь выяснить. Пока что даже не известно, где Аррал его хранит.

– Ты прав, это очень важно, очень! Откуда Верховный ишиб мог его достать?

– А вот эта информация была получена уже от другого источника. Полагаю, что тут дело в каких-то демонах.

– В каких еще демонах? – удивился Дыкон. – Ты о чем вообще говоришь?

Уру Бурен, образованный ишиб и приближенный короля Кманта, был очень здравомыслящим человеком. Он верил в плохие приметы, в полосу невезения, немного в привидения, но никак не в демонов.

– Мне удалось встретиться с одним из жителей Камора… – Голос Наргела был наполнен гордостью.

Встретиться с жителями Камора было непросто. Ксарр приложил немало усилий для этого. На настоящий момент никто не знал, куда они все подевались или под какими именами скрываются, хотя многие были крайне заинтересованы в том, чтобы поговорить хоть с кем-то из легендарной деревни, приютившей принца.

– Поздравляю. Наконец-то, – сказал уру Бурен. – Что же этот человек поведал тебе?

– Информация слегка запутанна. Над ней еще нужно думать. Но уверен, что, посмотрев с надлежащей стороны, мы все выясним.

– Ты не тяни, выкладывай. Зачем эти вступления? Запутанна или нет – разберемся.

– Ну что же, твоя воля. Значит, дело обстояло так: когда легендарный король Петтен впервые повстречал свою возлюбленную, на них напали демоны. Они были совершенно невидимы и неосязаемы.

– Подожди-ка. Если невидимы и неосязаемы, как король понял, что на него напали?

– Возлюбленная сказала, видимо.

– Хм… а при чем тут король Пе… Ну ладно, продолжай.

– Так вот, когда они напали, то лишь сила любви могла противостоять им.

– Сила чего?

– Любви.

Бурен почувствовал, что начинает потеть:

– Ты что, издеваешься?

– Нет, Дыкон, так мне рассказал этот человек. Подожди, может быть, дальше станет понятней.

– Хм.

– Демоны были посрамлены. Они бежали, бросив доспехи, в которые потом переоделись не только король с возлюбленной, но и кочевники.

– Ты уверен, что человек был из Камора?

– Да, это не вызывает сомнений. Когда кочевники стали невидимыми и неосязаемыми, то решили похитить прекрасную возлюбленную короля.

– Это она тоже сказала?

– Разумеется. Потом же королю Петтену надоело, что он не может ничего ни видеть, ни слышать, поэтому он решил создать могучий амулет, записать все на Свитке, а Свиток отдать великому Арралу.

– Вон!

– Что?

– Пшел вон! Петтен умер пятьсот лет назад! Все, что ты заплатил этому «жителю», будет вычтено из твоего жалованья. Большей ерунды я не слышал! Чтобы до завтрашнего дня мне на глаза не показывался!

Наргел Мист ничего не мог понять. Он был убежден, что старик, который рассказал ему эту историю, действительно жил в Каморе. Что, конечно, являлось абсолютной правдой. Старик Роппен, который прославился переговорами с кочевниками, был единственным, кому Михаил доверил честь говорить от имени Камора. Роппен не подвел, да и не мог подвести. Он был совершенно безумен.

Не все мятежные дворяне сумели скрыться. Этому немало способствовал тот факт, что ворота Парма так и не были открыты тем утром из-за происшествия с кражей доспехов.

Аресты прокатились волной по Парму. Список Мирены ускорил дело. В конце концов количество задержанных сделало невозможным качественные допросы всех. Замок Курут был забит заключенными.

Король только что поднялся из подвального «компьютерного» помещения. Работа там двигалась споро, поэтому он был в хорошем расположении духа. Заговор сорвался, соседние державы не могли решиться напасть из-за боязни усиления друг друга, видимых причин для беспокойства не было. Он даже не предчувствовал проблем, забыв о главном законе: истинные неприятности возникают неожиданно.

Комен, находящийся в приемном кабинете, тоже олицетворял самодовольство.

– Твое величество, я готов полностью описать картину заговора, – начал он. – Это целиком местное произведение.

Бывает, что одна-единственная фраза может запустить лавину неприятных ощущений. Причем совсем не обязательно, чтобы говорящий вкладывал в нее какой-то мрачный смысл. Комен, например, считал, что новости хороши. Но для короля это известие прозвучало как гром среди ясного неба. Михаил не ожидал такого услышать.

– Миэльс не причастен совсем? – Озабоченность отразилась на его лице: он не на шутку встревожился. – Как это возможно? Тогда покушение должно быть очень странным.